терпеть насмешки. Ещё страннее было то, что эти насмешки он никак не пытался оборвать.
Услышав надрывный кашель и сип, я понял, что Вут наконец-то вытащил голову из ловушки.
– Учитель… Нобу… вы… вы…
Я вздохнул, так и не открыв глаз.
– Вы… вы… знаете, кто? – просипел пацан, отплёвываясь от песка.
Хорошо, хоть слезу не пустил.
Хотя я ни разу не видел его со слезами. Издевательства он терпел молча и с железным терпением. Только железа в яйцах ему всё же не хватало.
– И кто я, Вут?
«Ну давай, оскорби меня, олух. Начнём с этого», – добавил я мысленно. Затем открыл глаза, приподнялся на локте и в ожидании уставился на сидящего в песке парня.
– Ну так кто я?
– Вы… вы…
Оскорбления в свой адрес я так и не дождался.
Вут насупился, но ответил не то, чего я ждал.
– Хорошего дня, учитель Нобу.
Он поднялся на ноги, отряхнул с одежды песок и поплёлся вдоль берега, опустив голову и плечи. На его спине так и осталась клякса от смолы, будто его кто-то с неба обгадил.
Я снова вздохнул, улёгся обратно на шезлонг и прикрыл глаза, но тут…
– А покажите нам свои борвийские татуировки, учитель Нобу, – прошептали томным девичьим голосом над моей головой. – Ну пожа-а-а-алуйста.
– Так хочется их увидеть, – добавили другим голосом.
– Мы никогда раньше таких не видели, – произнесли третьим. – Покажите нам то, что у вас есть, учитель Нобу.
Я опять чертыхнулся про себя.
Фразы «борвийские татуировки» и «покажите то, что у вас есть» меня сильно напрягли.
Если хоть кто-то заподозрит, что я не тот, за кого себя выдаю, то все мои старания пойдут насмарку.
Я нехотя приоткрыл один глаз, размышляя, как бы послать надоедливых учеников и при этом не нагрубить. Не хотелось бы нажить себе проблем перед важным днём. Я полгода потратил, чтобы попасть сюда на экзамен, а если точнее – чтобы увидеть трёх древних чудовищ, которые будут принимать его вместе с Судейским Советом школы.
Другим путём к этим монстрам было не подобраться. Только через выпускной экзамен первоклассников.
– Ну покажите ваши татуировки, учитель Нобу, ну пожа-а-алуйста, – опять промурлыкали рядом.
Мой шезлонг взяли в окружение три девушки в купальниках.
Купальники были закрытыми, да ещё и под цвет строгой синей школьной формы, но это мало чем помогало – всё, что надо, туго обтягивала ткань, и только слепой не оценил бы соблазнительные формы.
Моим глазам предстали три юных и подтянутых девичьих тела, которые ещё и выгибались, как грёбанные путаны.
Поиздеваться вздумали?
Ну-ну.
Кажется, эту троицу подружек я видел на одном из уроков по телепортации у учителя Атхита. Он называл их лучшими, ведь перемещаться они умели так быстро, что никто бы их даже за косички не поймал.
Хотя косички были только у одной, штук сто тёмных косичек, а у остальных – пышные кудри. Во втором мире вообще часто встречались кудрявые маги. Причём во всех расах, а этих рас тут имелось прилично.
В «Жемчужине Королей» я узнал четыре разных народа.
Зеленокожие, низкорослые и ушастые гобличи, такие же, как гоблич Хуго Коготь; краснокожие и сухопарые сатхары, такие же, как лучник Вульф Птица; крепкие, темноволосые, с раскосыми глазами – такие же, как байши Железная Агвид. Ну и, конечно, люди. Их, кстати, было по миру меньше всего, но метки райфу вырождались у всех рас.
Так вот из трёх подружек только одна была человеком – миловидная шатенка. Вторая принадлежала расе байши – крепкая в плечах, с миндалевидными глазами и множеством косичек на голове. Третья была сатхаром: высокая и утончённая блондинка с розовой кожей.
– Учитель Нобу, окажите нам честь… – Блондинка наклонилась к моему лицу. – Когда на уроке директор Ю-Пен попросил вас продемонстрировать ваши борвийские татуировки, и вы сняли рубашку… ох… я так впечатлилась… меня, кстати, Патрис зовут.
Остальные последовали примеру своей подружки, склонившись ко мне ниже.
– А меня зовут Нану, – шёпотом сообщила та, что с раскосыми глазами.
– А меня – Лилия, – добавила шатенка, коснувшись моей щеки кудрями.
Чёрт, у них даже имена, как у путан.
Блондинка с розовой кожей по имени Патрис, судя по всему, была в этой троице заводилой, и избавиться от неё можно было только одним способом – отправить делать то, чего сделать невозможно.
Я прокашлялся и сел на шезлонге, взял в руки коктейль и кивнул в сторону удаляющегося парня с кляксой смолы на спине.
– Если вы сегодня до вечера научите того парня телепортироваться хотя бы на короткое расстояние, то можете рассчитывать на мои татуировки. Я лично перед вами до трусов разденусь, прямо на экзамене. А если не научите, то перестанете доставать его всем классом.
Ученицы не сразу поняли, на кого именно я показываю.
После слов «до трусов разденусь» они заулыбались, как развратные дьяволицы, и только после этого проследили за моим взглядом.
От их флирта не осталось и следа. Они даже побледнели.
– Это же Уродец Вут, – поморщилась Нану (так, что с косичками).
– К нему, кроме учителей, никто не подходит, – добавила Лилия (шатенка).
– Это невозможно! – отрезала Патрис (блондинка и главная).
Я пожал плечами и отхлебнул коктейля, минуя соломинку.
– Ну раз невозможно, то разговор окончен. Свободны, девочки. Доставайте кого-нибудь другого.
Патрис вдруг прищурилась, будто принимая мой вызов, и снова ко мне наклонилась.
– Ради ваших татуировок, учитель Нобу, я и дохлую лягушку телепортироваться научу. Спорим? Мне не терпится увидеть вас в трусах. И ещё один момент. У вас ужа-а-асный борвийский акцент.
На моём лице не дрогнул ни один мускул.
– Наверное, потому что я родом из Борво.
– Всегда мечтала побывать в Борво. Жаль, туда не попасть. Я, конечно, знала, что монахи, вроде вас, уникальные и очень искусные… но не подозревала, что они ещё и такие симпатичные.
Она обхватила губами соломинку в моём коктейле и сделала глоток, при этом не сводя с меня золотистых глаз.
– Угроза! Уходим! Быстро, девочки! – Нану схватила обеих подружек за руки, и все трое моментально исчезли, только соломинка дёрнулась в моём стакане, и лёд зазвенел о стекло.
Через несколько секунд ко мне подошла Сьюн.
– Хочешь, я помогу тебе от них избавиться, котик? – вкрадчиво поинтересовалась она.
А вот её взгляд спросил немного другое: «Хочешь, я тебе яйца оторву, котик?..».
Когда я поднялся с шезлонга, Сьюн поправила воротник моей рубашки и положила руки на плечи, вонзив в меня ногти, как кошка.
– Ты такой милый, когда беседуешь с грудастыми девицами. А
