когда всё человечество, вся наша планета оказались на грани полного уничтожения. И за всё это время мы едва ли смогли хотя бы поцарапать наших врагов. Мы даже не представляли толком, как они выглядят: их окружали радужно переливающиеся, нестерпимо яркие оболочки, которые учёные прозвали «аурами». Из-за этих штук глохла вся техника и электроника, и твари брали наши города и наших бойцов голыми руками. Кто-то из яйцеголовых наконец-то додумался, что пришельцы используют какую-то ментальную энергию, превосходящую всех наших телепатов так же, как космический крейсер – примитивную палку в руках первочеловека.
«Магия!» – со знанием дела сказала бы Витка, если бы была жива. И наверняка бы добавила что-нибудь про Тёмное Королевство или Цирк Мёртвой Луны 6, и что нужно разыскать очередной магический артефакт, который как правило скрыт в сердцах самих Сенши… Да уж, цирк у нас тогда творился – адский. Люди, гражданские и военные, постепенно впадали в безысходное отчаяние. Кто-то сходил с ума. Кто-то организовывал культы конца света. Призывали смириться и принять ниспосланную на нас кару…
Мне были до задницы эти призывы! Мой отряд раз за разом забрасывали в чудом уцелевшие очаги человеческой цивилизации. Мы старались переправить выживших в безопасные места, в скрытые под горами убежища… И иногда предпринимали самоубийственные вылазки, пытаясь достать нашего врага с расстояния ближнего боя! Потому что иногда что-то случалось, и непробиваемая радужная завеса ослабевала. Тогда удавалось забросить внутрь десяток-другой снарядов. Там что-то происходило, хотя взрывов мы не слышали и не видели. Но неумолимо расползавшаяся по всей планете стена отступала. А потом эти сияющие твари приходили туда, где их совсем не ожидали… И нам снова оставались поля из круглых ям со стеклянным стенками… А в последние год – и настоящие кратеры на месте городов, когда пришельцы стали применять ещё более мощное оружие.
У нас уже не оставалось ни сил, ни вооружения, когда учёные сумели как-то вычислить, что тварей – не множество. Точнее множество, но как в пчелином улье – это единый суперорганизм, объединивший в себе ментальные силы целого мира! И мы им ничего не могли противопоставить в ответ, поскольку свои мозги до уровня планетарного разума так и не развили… Был шанс, ничтожный, мизерный, стремящийся к нулю: не просто пробить силовое поле пришельцев, которое по сути было одной исполинской «аурой». Суметь дотянуться хоть до одного, убить его – и тогда, согласно предположениям наших умников, понятие «смерть» мгновенно распространится на всё их невероятное сообщество…
Это было всего лишь предположение, гипотеза, принятая лишь потому, что других уже не осталось. Я и мои бойцы толком не поняли, что там к чему. Зато у нас появилась цель попытаться сделать хоть что-то! Хоть как-то отомстить за Витку, во имя добра, справедливости прочей прекрасной чепухи…
Наш отряд перебросили едва ли не вплотную к самому массивному куполу «ауры», и горькая, едкая ирония заключалась в том, что это – было место, откуда всё, как я решил, и началось. Наш городок.
Мы были по одну сторону нестерпимо сияющей, фонящей непонятными излучениями стены, от которой накрылось всё оборудование, и мы оказались буквально отрезаны от всего остального мира. Работало только пулевое оружие, и нам выдали чуть ли не весь оставшийся боезапас патронов и автоматов и напутствие: «Сделайте, что сможете». А вот с другого края исполинского купола командование устроило массированную отвлекающую атаку всем прочим вооружением. И это был скорее жест отчаяния, чем реальный расчёт вынудить пришельцев что-то делать. Эти твари могли сидеть за своей защитой хоть до скончания времён, а потом – превратить всю планету единым махом в стеклянно поблескивающую дыру…
Мы не знали, что делать. Обвешанные патронташами и автоматами, в тяжёлой броне с неработающими усилителями, мы затаились почти вплотную к непостижимой «ауре» и могли лишь слушать непрекращающуюся канонаду взрывов где-то по ту сторону. Смотрели на небо, расцвечиваемое всеми оттенками преисподней. И не знали, что делать. Как заставить этих гадов хоть ненадолго приослабить купол, чтобы прорваться внутрь и достать хотя бы одного…
Я знал, что у нас оставалось совсем немного времени. Даже не до конца этой самой полномасштабной атаки за всё время войны. Я нутром чуял, что пришельцы готовятся нанести финальный удар. Видимо, сказывалась близость «ауры», рядом с которой даже у обычных людей какие-то начатки телепатии проявлялись. Мои бойцы нервничали, так же ощущая невидимую угрозу. В их глазах таяла решимость и всё сильнее читалось отчаяние…
В нагрудном клапане, под бронёй я носил изрядно помятую цветную распечатку, уже кое-где затёртую до потери цвета, а по углам – обуглившуюся. Я не достал её тогда, поскольку образ рисованной девчонки помнил до последней чёрточки, сквозь которые всегда проступало радостное, неунывающее лицо Витки…
Я вспомнил, что однажды попытался поумничать и доказать племяшке, что матроски никак не могут служить защитой от огня и прочих атак, и, мол, в настоящем бою Сенши не продержались бы и полминуты. Витка тогда бескопромиссно треснула мне по лбу своим баббл-ганом, а потом заявила, что главное – верить в Силу Меркурия. И это оказалось невероятно убедительным аргументом в нашем споре, и я больше не поднимал эту тему…
И вот глядя на своих ребят, на их осунувшиеся лица в открытых забралах шлемов, я понял, что мне нужно сделать для них что-то невероятное. Настоящее чудо, которое вытряхнет их из подступающей безысходности и готовности сдаться уже без всякого боя. Что-то такое…
Я решительно вскочил на ноги – двухметровый бугай, весивший благодаря всей броне и оружию чуть ли не под сотню кило. Бойцы подскочили за мной, ещё не понимая, что я затеял – но вдруг поверив, поскольку я не опустил на лицо щиток из бронепластика. Им тогда показалось: я точно знаю, что делать.
А я, вскинув в одной руке над головой автомат, вдруг заорал во всю силу лёгких:
– Mercury Power Make Up 7!
Мои парни опешили и явно решили в первые секунды, что я – спятил, окончательно и бесповоротно. Особенно когда я описал концом автомата дугу, неуклюже пытаясь повторить движения превращения японской школьницы в Воительницу в матроске… А потом кто-то вспомнил мои рассказы: о том лете, о моей племяннице, и как мы бесились на двоих, и как она обожала этот сериал, и эту анимешную деваху. Парни смеялись вместе со мной, когда я пытался изобразить им наши с Виткой дуэли, и особенно их веселило, что я дотошно помнил все кричалки-превращалки и названия волшебных атак…
И, кажется, Марк, бородатый, мрачный, одноглазый, тоже
