присел и осторожно подвигал левой ногой. Колено опять отдало острой болью. Доран зашипел сквозь зубы. Придется подождать, когда протез перестанет барахлить и заново синхронизируется. И только после этого идти домой.
Волна гнева пробуждалась в груди Дорана.
Какой смысл иметь ноги, если нельзя ими пользоваться?..
Пальцы коснулись тирозинового пластыря на запястье. Ничего плохого не случилось. Ему нужно время, вот и всё.
К тому же Доран потерял несколько драгоценных минут! Что ж, теперь объяснений с матерью не избежать. Но это еще ничего. Дядя, недавно вернувшийся с лунной станции, был с ним строже.
Скамейка была направлена на реку. Отсюда можно было бы понаблюдать за восходом. Солнце уже выглядывало над зданиями, отражаясь на волнах реки.
Простая механика воды — накатывать друг на друга, погружаться и снова вздыматься под силой течения и порывами ветра. Доран бы позавидовал этой простоте. С протезами все было сложнее.
С человеком всегда было сложнее.
Но Доран не отчаивался. Он не всегда будет спотыкающимся недокиборгом. В скором времени ему должны заменить эти бесполезные ходули на настоящие биопротезы. И тогда он восстановиться, и даже станет лучше.
***
Над ним шелестели сосновые ветви. Погруженные в мысли, Доран не обратил внимания, что на набережной он не один.
На соседней скамейке по правую руку от него сидел мужчина в серых одеждах. Но с его лицом что-то было не то. Присмотревшись, Доран понял, что его кожа сплошь испещрена складками, как трещинами на разбитом стекле.
Доран отвел взгляд, чтобы не пялиться. Человек заметил это и негромко рассмеялся:
— Впервые видишь пожилого человека?
Доран смутился. Может, ему стоит извиниться? Но старик не выглядел оскорбленным, скорее, заинтересованным.
Глаза старика были пронзительные и светлые, почти бесцветные. Белые волосы тонкими прядями падали на исхудавшее бледное лицо. На фоне цветущего парка, полного пышной зелени и могучих, налитый силой сосен, он выглядел как неправильный кусочек в пазле.
Дорану стало не по себе. Он заговорил, косясь на старика:
— Нет, не впервые. Нам показывали то, как выглядели люди разных возрастов… Я имею в виду, еще до Эпохи катаклизмов.
Руки незнакомца также были со старой кожей, с темными пятнами, узловатые и слабые. Это вызвало у Дорана отвращение со смесью жалости.
— А почему вы не… — Доран замолк, посчитав, что это не его дело.
Старик понимающе усмехнулся.
— Не обновляю кожу? Что ж, я натура сентиментальная. Предпочитаю носить старое, хоть и могу позволить себе любую операцию.
— Ваш голос совсем не старческий.
— Наблюдательный юноша.
— Тогда сколько вы так уже… ну, сколько вам лет?
Старик наклонил голову.
— Лет? Здесь лето вечное. Поэтому вопрос сам по себе некорректен.
“Не хотите отвечать, ну и ладно”, — подумал Доран.
— Я видел, как ты упал, — сказал старик. — Похоже, протезы ног еще не до конца синхронизированы?
Доран закивал, про себя удивившись его догадливости.
— Это обычные протезы, — сказал он. — Но когда у меня будут биопротезы, то смогу восстановиться. Эти плохо приживаются.
Старик переплел пальцы и уставился на реку.
— Неудивительно. Железо чуждо твоей плоти. Твой земляной сосуд нельзя преображать. Это противоестественно. Вот оно, поколение птенцов, что никогда не вылупятся из своих яиц.
— Простите?
— Это метафора. Хотя, вы ведь не изучаете метафоры. Вам не интересно то, что не логично. Как вас называют? “Научно ориентированное общество”?
— “Вас”? Так вы не из станции "Юхэ"? Извините за любопытство, но вы откуда?
Старец улыбнулся идеальными здоровыми зубами. Всё его лицо исказилось, сморщилось, и со старой кожей это выглядело жутко.
— Любопытство… Моя любимая черта в человеческой натуре. Возможно, сны сбываются…
Казалось, что он говорит сам с собой.
— Но даже во снах мы остаёмся людьми. Земляной сосуд — твоё тело. Воздушный сосед — твой разум. Материнский сосуд — наследие, культура. Чтобы быть полноценным человеком, нужно чтобы все три твои сущности жили в гармонии. Но теперь всё стало искусственным, заветы предков отвергнуты, а люди уродуют себя, в угоду демонам-пожирателям. Эти железки, что заменяют тебе ноги… — старик презрительно фыркнул. — Нужны ли они тебе?
— Что за вопрос? — процедил Доран, мрачнея.
Где же дежурный дрон, когда он так нужен? Похоже, этому человеку (человек ли он?) нужна помощь.
— Пойми, птенец. Тело и душа связаны. Ты лишился ног. Но твой мозг отказывается это осознавать. И ты чувствуешь боль там, где не должен.
— Да, это синдром фантомной конечности и не имеет ничего общего с… — Доран запнулся, — душой. Нейроны мозга…
— Да-да нейроны твоего мозга связаны с системой протезов, делая их мягкими или твердыми в зависимости от твоего желания и потому удобны в пользовании, не так ли? Тебе подробно рассказали о каналах связи, синхронизации и регистрах. Но это бессмысленные понятия. Они относятся к технике, но не к человеку. Ибо человек не механизм, как пытаются внушить нам учёные. Человек — это гармония воздушного сосуда и материнского сосуда, разума и культуры. Ты не механизм. Ты человек, и потому железо будет чуждо твоей плоти. Даже биопротезы, о которых ты так мечтаешь, не станут достойной заменой.
— И что теперь? — с вызовом спросил Доран. — Отказаться от всего и лежать дома?
— Это один из выходов. А можно обрести идеальное тело.
И старец замолк, ожидая, что скажет Доран. Но парень молчал, пытаясь понять, не шутка ли это. Старец продолжил:
— Идеальное тело — то, что соответствует твоему разуму. Разум сам способен создать себе оболочку, чтобы существовать.
Опять метафоры? Доран раздраженно вздохнул.
— Вы можете говорить конкретнее?
Старик наклонился к нему, и его глаза загорелись, а морщины как будто сгладились, сделав его лицо моложе.
— Оцифруй себя. Сделай свой разум вечным, стань волной в информационном океане! Обрети власть над материальным, и тогда ты обретешь гармонию.
— Но…
— Ты уже не идеален. И никакие железки не помогут тебе заполнить эту пустоту. С протезами и без, ты всегда будешь чувствовать себя неполноценным. Это факт. Так обрети же цифровую душу. И сможешь создавать себе любую оболочку, которую ты достоин!
Старик смотрел ему в глаза пристально, почти агрессивно. Доран выдержал взгляд незнакомца, но мышцы рефлекторно напряглись. Что-то в этом пожилом человеке, одетом в бледные одежды, вызывало в нем тревогу.
— Вы имеете в виду жизнь в симуляции? — Доран старался говорить равнодушно. — Это выход для психически слабых людей. Не для меня.
— Почему же слабые? — он произнес это задумчиво, как преподаватель, обсуждающий теорию с учеником. — Слышал ли ты о кодерах, которые посвящают жизнь попыткам взломать программный код реальности?
— И как, им удалось? — Доран не смог скрыть насмешку в голосе.
— Кто знает.
