снегу почти по пояс (росту в Диме было не больше ста шестидесяти пяти сантиметров), он, как настоящий атомный ледокол начал нарезать спираль вокруг палатки, с каждым витком все отдаляясь от лагеря. Ветра не было, солнце давно опустилось за горизонт, поэтому луч фонаря не сразу смог уловить клубящийся у дальнего склона туман. Густой, плотный, он встал стеной и медленно расползался от края обрыва постепенно застилая плато.
— Мрачняк какаой-то, — бубнил он себе под нос, — туман зимой на горе? Расскажу мужикам когда спустимся, засмеют.
Дойдя до полосы тумана, остановился. Нужно быть совсем уж конченным дураком чтобы суваться в подобную аномалию, да ещё и не зная где именно заканчивается плато. Дима стал светить в туман фонарём, пытаясь опознать источник столь странного явления, но сколько бы ни старался напрягая зрение, найти хоть какую-то трещину или иную причину не получалось. «Хорошо хоть снег не идет — видимость отличная» — думал он направляя луч света то в одну сторону, то в другую.
— Хрен с ним, — махнул рукой альпинист, — утром посмотрим.
Вернувшись в палатку, рассказал товарищам о том что видел, но кроме расширенных от удивления глаз, никакого ответа добиться не смог. Никто из присутствующих ничего подобного раньше не встречал. Однако, делать было нечего — спускаться в ночи по совершенно отвесному склону равносильно добровольному прыжку в бездну — неминуемая смерть. Нужно переждать до утра.
Установив будильник на час рассвета, улеглись спать, предварительно выставив часового на первую половину ночи. Мало ли что.
Дима уселся у выхода из палатки погрузив ноги в теплый спальник, достал телефон в надежде скоротать свой пост за чтением. Но ничего не получалось — мысли не хотели сидеть на месте, все время разбегаясь и уносясь в сторону странного тумана. «Может быть показалось? Ну не может же такого быть» — думал он, на автомате листая страницы книги. Ему очень хотелось выйти и обследовать аномалию ещё раз но с более мощным фонарём в руках, однако будить уставших альпинистов дело последнее. Это он от природы выносливый и сильный как бык… хоть и ростом не вышел. Зато объему его бицепса, ширине грудной клетки и плеч могут позавидовать многие культуристы. Нет, товарищам нужен отдых, а он утолит свое любопытство утром.
* * *
— Подъем сукины дети! — зычный крик и увесистый пинок прогнали сон лучше всякого будильника. — Подъем я млять сказал! Уроды! Разлеглись тут, дрыхнут! Суки такие! А ну по струнке все встали, твари!
Послышались все новые удары ногами, мат и крики пробуждающихся от недолгого сна усталых скалолазов. Зажглись фонари.
Санёк — самый молодой парень в отряде, которого Дима разбудил себе на смену в ночном карауле, со всей силы пинал пытающихся выбраться из спальников Валерия Алексеевича и Веру, крича, кажется, все что только приходило в голову.
Дима быстро вскочил и парой отработанных движений скрутил не хилого, но и далеко не самого крепкого человека с которыми ему приходилось вставать в спарринг.
Парень, оказавшийся обездвиженным начал истово дёргаться, злобно рычать сквозь сжатые зубы, плеваться и ругаться столь грязно, что у Веры не выдержали нервы. Она подскочила к обидчику и четким ударом в челюсть отправила Санька в нокаут.
— Спасибо, — выдохнул Дима и слез с обмякшего противника, недоуменно поглаживая ушибленную не ласковой побудкой спину, — что на него нашло?
— А черт его знает, — едва не сплюнула на пол палатки Вера, — как ночная пересменка прошла?
— Да нормально все было, — Дима рассматривал затылок буйного товарища, — разбудил его, сунул кружку кофе под нос и лег спать.
— На посту он всего три часа просидел, — хмуро заметил Валерий Алексеевич взглянув на часы. Покопался у рюкзака в поисках завалившегося фонаря после чего выбрался из палатки, — солнце ещё не встало. До рассвета часа четыре.
— Что там с туманом? — тут же встрепенулся Дима, протягивая Валерию самый мощный из имеющихся фонарей.
Мощный луч ударил в сторону дальнего обрыва и у всех троих находящихся в сознании альпинистов отвисли челюсти. А как им не отвиснуть, если вчера они разбили лагерь возле единственной невысокой скальной «стены» на всем ровном плато, а теперь, луч высветил огромный отвесный склон горы возвышающийся над альпинистами столь высоко, что луч фонаря не доставал до его вершины и даже приблизительно сказать какая у него высота, было невозможно.
— Кажется, этот туман был не простой, — первой в себя пришла Вера, — у меня галлюцинации.
— Даже если и так, — накидывая на плечи девушки теплую куртку, Дима встал с ней рядом и задрал голову вглядываясь в мутное далёкое пятно от фонаря, — одинаковые галлюцинации даже у наркоманов встречаются редко, а у нас тут, кажется, какое-то редкое природное явление.
— Да какое нахрен… — начала говорить девушка но вдруг дернулась всем телом и не вскрикнув, завалилась в снег лицом.
Дима отпрыгнул в сторону и это его спасло — позади стоял Санёк и уже замахивался вторым ледорубом для повторного удара. Первый торчал из Вереной спины из которой толчками била кровь разукрашивая и топы окружающий ее снег.
Пропуская размашистый удар альпинистской кирки над самой головой, Дима бросился на убийцу и завалил его обратно в палатку.
— Ты что натворил, ублюдок⁈ — орал Дима сидя на груди Санька усердно сдирая кожу на костяшках об его лицо. Удар, ещё удар, ещё. Кровь залила все его лицо — брови были разбиты, вылетели передние зубы, а из сломанного носа текли мощные струи, заливаясь в открытый и перекошенный в безумной улыбке рот.
— Уб-ль-ю! — хрипел и булькал кровью новоявленный убийца, — всех-х уб-ль-ю-у!
— Да вырубайся же ты! — орал Дима продолжая вбивать чужую голову в пол палатки, но в противника будто бес вселился!
— У-У-БЬЮ-У-У! — взревел Санёк и резким движением запястий высвободив руки, вцепился в горло противнику и даже слегка приподнялся, но тут что-то мелькнуло справа и со смачным хрустом череп Санька треснул. Руки его дернулись, хватка ослабла, и он повалился на спину судорожно дёргая ногами.
Кажется, этому тоже хана.
Справа стоял Валерий Алексеевич с зажатым в руке молотком.
— С…спасибо? — неуверенно сказал Дима и слез с бывшего товарища стараясь не смотреть тому в лицо. Его начало подташнивать, руки тряслись от переизбытка адреналина и нервов, а тело дрожало на задувающем в палатку ледяном ветру.
Молоток упал на
