Джонстон достал маленькую пластмассовую коробочку. Внутри, упакованные в поролон, лежали двенадцать ампул с синеватой жидкостью.
— Это — источник энергии чужих. Вы слышали о нем?
— Если память мне не изменяет, его производят женские особи пришельцев с других планет.
— Именно так, — подтвердил доктор. — Но должен предупредить, это средство не поможет вам победить болезнь, оно лишь замедлит ее развитие. Это вещество добывается незаконно, и поэтому я не должен был давать его вам… но оно может помочь.
— У него есть побочные эффекты? — спросил Стен.
Доктор криво усмехнулся:
— Да, поэтому оно и не запатентовано государством. На самом деле оно оказывает очень сильное воздействие на психику, хотя не на всех людей влияет одинаково. Многие после его потребления чувствуют себя лучше и уверенней. Другие становятся очень наблюдательными. А у некоторых оргазм длится целую вечность.
— По крайней мере я умру счастливым, — заметил Стен, но ему и самому не хотелось смеяться над собственной шуткой.
Рядом с креслом стояла тарелка с яблоками. На ней лежал короткий нож.
Стен взял его в руки и рассматривал так, будто никогда не видел раньше. В какую же часть тела его воткнуть? Может, сделать харакири? Или придумать что-нибудь другое, более европейское?
И все же мысли о самоубийстве кажутся более соблазнительными, когда они абстрактны. На самом деле он не хотел убивать себя. Стен просто хотел что-то предпринять. Но что?
Его мысли напоминали длинную, грустную зиму, и он очень удивился, услышав звон колокольчика у входной двери.
Стен с недоумением оторвал взгляд от огня. Он никого не ждал. Ученый с самого раннего детства был одинок. Он привык к уединению и знал, что ничто не сможет его нарушить. Постепенно он убедил себя, что так записано в книге судеб. У него не было ни подруг, ни друзей. Никто не звал его в кино, или на концерт, или хотя бы промочить горло на ночь. После того как четыре года назад его родители погибли в автокатастрофе, он стал более замкнутым. Иногда он общался с коллегами по лаборатории, людьми большей частью такими же одинокими, как и он. Но из-за его злого языка все предпочитали держаться от него подальше. Стен жил один в доме. В подвале он оборудовал лабораторию, где иногда ставил эксперименты и писал. Большую часть времени он проводил дома в одиночестве, среди знакомых вещей.
Именно там он написал книгу для детей о муравье-роботе по имени Громогласный. Она называлась «Кибернетика». Это было исследование о муравье, которого он сконструировал сам. В тот момент Громогласный находился вместе с ним в комнате. Стен знал это наверняка, так как сам накрыл его маленькой коробочкой. Иначе насекомое могло заметить, что его хозяин пребывает в замешательстве.
Колокольчик зазвенел снова. Стен встал и пошел узнать, что судьбе на этот раз от него нужно. Входная дверь заскрипела, словно не желая открываться. Он выглянул наружу. Его близорукие глаза блеснули за толстыми стеклами очков.
Перед ним в свете висевшего над крыльцом фонаря стояла молодая женщина, и прежде всего он заметил отливающую медью копну каштаново-рыжих волос. Девушка была высокой и стройной, волосы она связала сзади белой лентой. На ней был несколько коротковатый плащ свободного покроя, не скрывающий прекрасную фигуру. Она слегка подкрасила милое овальное лицо. Старый шрам, теперь не бросающийся в глаза, но различимый даже на темном крыльце, начинался от внешнего уголка левого глаза и шел до угла полных губ. Казалось, его оставила дуэльная рапира, ведь именно этим Гейдельберг заработал себе славу несколько веков назад. А может, он действительно получен на дуэли? Но разве люди еще сражаются подобным образом? Возможно, с девушкой произошел несчастный случай. Но почему же тогда она не прибегла к помощи хирургов? Одно было очевидно: шрам лишь подчеркивал ее красоту. Ведь даже древние верили, что недостатки лишь усиливают очарование женщины.
— Доктор Маковский? — спросила она. — Меня зовут Джулия Лиш. У меня к вам дело чрезвычайной важности. Могу я войти?
Стен наблюдал за ней, как за подопытным кроликом, и ему с трудом удалось взять себя в руки.
— О, конечно, пожалуйста, входите.
Он провел Джулию Лиш по темному коридору в хорошо освещенную комнату. Первым делом она посмотрела на языки умирающего пламени в камине. Стен взял кочергу и оживил огонь. Потом поставил перед камином два кресла. Она села, он плюхнулся в другое, но тут же быстро вскочил:
— Могу я принести что-нибудь выпить?
Она улыбнулась, довольная его рвением:
— Вы даже не знаете, зачем я пришла.
— В сущности, это не так уж важно… Я хотел сказать, что в любом случае вы мой гость. Может быть, принести вам какой-нибудь фруктовый напиток? Но боюсь, смешать его с алкоголем не удастся. Он мне вреден.
— Я бы с удовольствием выпила стакан фруктового сока, — согласилась Джулия. — Я прекрасно знаю, что вы не пьете, доктор Маковский.
— Знаете? Но откуда?
— Я изучила вас, — сообщила она. — Я всегда тщательно подбираю партнеров.
Стен уставился на нее, стараясь все это переварить. А может, она смеется над ним? Ведь девушки — такие непредсказуемые существа. Хотя Стена тянуло к ним, он всегда пытался сохранить дистанцию, сознавая, что не принадлежит к числу атлетов с хорошо подвешенным языком. А ведь женщины любят именно таких. И вот перед ним сидела прекрасная странная леди, которая собиралась взять его в компаньоны.
— Пожалуйста, объяснитесь, — попросил Стен, надеясь, что ее цели благородны. — Вы сказали, что изучали меня?
— Возможно, я изучила вас лучше, чем вы сами, — заговорила Джулия. — Например, я знаю о вашем первом свидании. Вам было тогда пятнадцать…
— И вы знаете детали? — поинтересовался Стен.
— Конечно, — заверила его Джулия. — Хотя вы стараетесь не акцентировать на этом внимание. В последний момент у вас холодеют ноги. Поэтому вы предпочитаете не общаться с представительницами моего пола.
Стен припомнил этот случай. Возможно, он и описал его в какой-нибудь автобиографической статье, которую занес в компьютер. Иначе откуда она могла об этом узнать? Да и вообще, зачем ей изучать подобные вещи?
— Оставим это, — Стен посмотрел на нее: — Зачем вы пришли? И чего хотите?
— Стен, — начала Джулия, — я постараюсь изъясняться коротко. Я — воровка. Хорошая. Нет, не просто хорошая, а одна из лучших. К несчастью, я не могу доказать это вырезками из газет. Ведь по-настоящему хорошие воры не попадают на страницы прессы. Поэтому вам придется поверить мне на слово.
— Хорошо, допустим, я поверил, — произнес Стен. — И что с того?
