— А она влезет? — с сомнением спросил я, глядя на тесное помещение.
— У входа посидит, — отмахнулся он.
Я вышел, старательно придерживая край занавески, загораживающей вход и оставляя щель. Если палатка закрыта, оттуда не доносится ни слова, затем ее и ставят, включая «Глушитель». А вот так, я могу спокойно слушать. Он что думает, что мне не интересно когда мою судьбу обсуждают? Прислушиваясь к разговору, просигналил радостно ухмыляющейся Старшей на боевом языке. Она кивнула и убежала. Я, изображая часового с бесстрастной мордой, постарался превратиться в большое ухо.
— Ты все правильно и хорошо сказала, — говорил тихо Зверь, — для Клана. А вот нафига тебе это лично нужно? Имей ввиду, я тебя из Треугольника не выпущу. Дороги назад для тебя не существует. Клятва — это очень серьезно. Меня не будет, Живого не будет, а Клан останется. Его интересы важнее личных.
А они... они не люди. В чем-то лучше, в чем-то хуже, но не люди. Психология другая, воспитание совсем не земное и... ты еще не видела, как травоядного в зверином облике валят. Это тебе не Волк из Форта с его вечными драками. Он просто развлекается, а они так живут. Ты вот знаешь, как Волк работает носом вместо детектора лжи? Так тут каждый может. Не так хорошо, как зверь, но может.
— И? — сказала Даша, — часы? — и, судя по звуку, оглянулась в мою сторону.
— Вот именно, — подтвердил Зверь, — и он и все вокруг. Я не знаю, что он там намудрил с твоими часами, но теперь это сложнее, надо близко находиться. Носить тебе их до самой смерти не снимая, даже купаясь, если не хочешь, чтобы о твоих чувствах все вокруг знали. Слух у них тоже гораздо лучше.
Ты очень мало знаешь и совершенно не представляешь, куда лезешь. Я тебе в последний раз предлагаю — уходи. Как нам обычно родители говорят: «Проверь чувства временем и расстоянием». Уж извини, первый парень еще не значит лучший.
— Я всю жизнь прожила в окружении меченых, — так же тихо ответила Даша. — Среди них иногда попадаются крайне неприятные типы, как внешне, так и по поведению. Ничего, научилась не убегать с визгом, меня уважают не только за то, что я дочь своего отца. На самом деле и меня вряд ли можно назвать нормальной.
Знаешь? Ну, тем более. Не всегда приятно знать будущее и я очень рано поняла, что не стоит об этом рассказывать. Многие почему-то думают, что я не предупреждаю, а наоборот, накликиваю. Потом на улице шарахаются. А гадать я не могу, по заказу не умею. На самом деле было у меня три варианта будущего. По какому пойдешь, тот и выйдет. Совсем не обязательно делать то, что приснилось. Просто не пойти туда, где встреча произойдет и все изменится. Нет судьбы — мы сами ее создаем. Вот и захотела посмотреть на возможного мужа поближе. Не понравился бы, ничего этого бы не было. А что временами медведь, так у каждого свои недостатки, по мне все лучше, чем алкаш. И потом, — она явно улыбнулась, — я ведь еще и с имуществом беру, обязательно проверю, что у него там в карманах. Он из зоны грузовик разного барахла притащил, наверняка и дома много чего есть.
А на самом деле у меня есть большое преимущество перед тобой. Ты не знаешь, что будет завтра. А я точно знаю, что через три-четыре года я буду вполне довольна жизнью и то, что ты все равно согласишься — я тоже знаю.
— Ну, — после минутного молчания сказал Зверь, — я тебе, в конце концов, не мама с папой и отговаривать не нанимался. Твоя жизнь.
Я тихонько отпустил прижатую ногой занавеску и преданно вылупился на приближающихся в сопровождении Старшей Койот с Охотницей.
Койот скользнула в палатку, а медведица радостно приветствовала меня облизыванием в щеку. — Я здесь лягу, — пробурчала она, сдвигая в свою очередь занавеску, — а ты иди...
— Ты хотела тоже знать русский? — обратился между тем Зверь к Койот, махнув рукой, чтобы я сел, — надоело ждать перевода? — Вот тебе прекрасный клиент, — показывая на Дашу, сообщил он. Тебе русский, ей Язык. Даша глянула на меня, не понимая о чем разговор. Я подмигнул успокаивая. — Сможешь? — продолжил Зверь.
Койот рассерженно фыркнула и села напротив девушки, взяв ее пальцами за виски. — Будет больно, — сказал Зверь Даше, — потерпи. Потом он повернул голову и посмотрел на меня взглядом, не обещающим ничего хорошего.
— Так, — сказал он на мыслеречи, — я всегда подозревал, что ты слегка придурковатый. Неясно только, до дуба тоже так было или это результат моих действий. Поэтому раньше я старался относиться к твоим выходкам спокойно. На сегодняшнем представлении этому подводится черта. Прекрасно мог все рассказать по телефону, а не устраивать сюрпризы. Я все понимаю, личные впечатления, возможность посмотреть на реакции, но ты меня поставил в дурацкое положение. Анекдот про ковбоя, молчаливую жену и три предупреждения знаешь?
— Это где лошадь споткнулась, и ковбой ее застрелил?
— Совершенно верно. Считай, что для тебя «раз» уже прозвучало.
— А я в качестве извинения принес тебе один интересный документ. При Койот отдавать не буду. Не всегда нужно жене знать о твоих делах. Особенно, если она по совместительству паук. Сам прочитаешь и подумаешь. Я только в самое начало глянул, а там страниц триста понаписано предками. Вах, такой текст. Почему собственно на мыслеречи нельзя акцент изобразить? Хочется колорита добавить в наш разговор.
Как тебе завещание от первого Вожака, который был человеком и очень возможно людоедом?
Это те книги?
— Одна из них. Две, похоже, записи о местных делах. Писалось для себя и сложно разобраться. Я уже выписал десяток названий других семейств, но где они проживают там не описано. Зачем себе сообщать то, что и так хорошо известно? А в одной я ничего не понял. Вообще, совсем неплохие трофеи взяли. Даже не думал, что можно такие интересные вещи найти. Страшно чешутся руки пошарить в других местах по крысиным тайникам.
— Крысы, крысы, — буркнул Зверь. — Даже Совет забегал как ошпаренный. Первый раз слышу, чтобы они так быстро среагировали. Я сам сказал Разрезающей, — пояснил он. — Не хотелось все-таки без прикрытия уводить бойцов из рощ. Так Совет предложил сделку. Всем официально запрещено нас трогать. Вплоть до самых страшных кар и лишения имени, имущества и права на ребенка. А мы, взамен, всех маленьких крысенышей отправляем на равнины. Там их будут передавать на усыновление и правильное воспитание. В перспективе даже выделить земли для отдельных семей собираются.
— Маленькие — это как?
— Ну... как там это... до тележной чеки. Просят не старше возраста перекидывания. После этого уже положено кормить человечиной, а раньше нет. Обряд, понимаешь. Откуда они сами могут знать такие вещи? Пятьсот с лишним лет крыс на равнинах нет. Хочу в архив Совета залезть, да кто ж пустит?
