А мужчина задумчиво глядел сквозь лобовое стекло. Кажется, даже не испугался. Псих! Нашел когда дорогу перебегать!
Леха подождал, но мужчина не двигался дальше. Так и замер перед машиной. И дорогу не перебегал, и обратно на тротуар не возвращался.
Неужели он все-таки ловил машину — таким странным способом, чуть не стоившим ему двух сломанных бедер?…
Леха вздохнул, перегнулся через правое сиденье и приспустил стекло.
— Подвезти?
Мужчина наконец-то ожил. Медленно обошел машину, подошел к правой дверце. Пригнулся, заглядывая в приспущенное стекло, но ничего не сказал. Просто глядел в машину.
Вблизи лицо у него оказалось бледное-бледное, почти серое. Можно подумать, целый год просидел в подвале ни разу не вылезая под солнечные лучи.
Леха выдавил ободряющую улыбку:
— Вам куда?
— Куда… — медленно повторил мужчина, нахмурившись. Спиртным от него не воняло, но его губы еле двигались.
Словно разговаривал в последний раз он тоже пару лет назад.
— Куда… — снова повторил он.
Кажется, этот простейший вопрос всерьез его озадачил. Ну, точно псих…
— В кафе, — наконец решил человек, распахнул дверцу и неловко забрался в машину.
Повеяло запахом, от которого сразу же стало неуютно, — больницей, что ли? Этот странный запах медикаментов, хлорки и диетического питания.
Ладно, всякое в жизни бывает! Леха тронул машину, выворачивая от обочины.
— Вам как, просто кафе или с живописным видом?
Мужчина медленно оглянулся. Задумчиво поморгал, словно никак не мог оторваться от каких-то своих мыслей, и так же медленно кивнул:
— С живописным.
Он еще немного подумал и стянул с головы черную вязанку. Под шапочкой оказался совершенно лысый череп. И свежие, едва-едва схватившиеся швы, с еще не рассосавшимися стяжками нити, — длинные, через всю голову.
О господи… чем же его так?!
Какая-нибудь опухоль мозга? Да, тут станешь психом. Леха ободряюще улыбнулся — и мужчина наконец-то ответил вежливой улыбкой.
— С живописным видом и… и лучше всего рядом с какой-нибудь многоэтажкой, — робко попросил он. — Если можно…
Руки на руле дрогнули, «девятка» вильнула, но Леха тут же выровнял ее. Покосился на парня уже без всякой улыбки: шутки у него такие черные?
Но нет, мужчина уже не улыбался. Если и шутил, то играл безупречно…
Леха стиснул зубы, играя желваками. Да, повезло с попутчиком. Хотел приятное человеку сделать… Самоубийца хренов! И так погода хоть вешайся, так еще и этот остряк-самоучка…
Сошлись на Штукадюймовочке.
Ну, официально-то это безобразие числилось как памятник Новой России. Но почему-то официальное название не прижилось.
Может быть, потому, что из-под рук горского ваятеля Новая Россия вышла стометровым бронзовым мужиком: нескладным, с близко сдвинутыми свинячьими глазками и утиным носом, в непонятного кроя деловом костюмчике и с компьютером под мышкой.
Причем не ноутбук, а планшетка. И нес ее человек очень странно — экраном не внутрь, а наружу. На узкой рамке вокруг экрана даже клавиши со стрелками есть. Бронзовый истукан придерживал планшетку снизу, и расслабленный большой палец завис как раз над той клавишей, что со стрелкой назад. Жаль, изображения на экране не было. Поленился горский ваятель…
Хотя говорят, не для того планшетка была взята вместо ноутбука. И экраном не просто так вывернута наружу. И кнопочки не просто так. На рамке еще планировали и название фирмы дать — да в цене не сошлись… Слишком много захотели. Экран-то получился самый крупный в мире, дюймов под тысячу. Самсунг отдыхает, Сони нервно курит на лестнице, Эл-Джи удавилась от зависти…
Впрочем, странного пассажира соблазнило не это безымянное великолепие, а голова истукана. Голова у Новой России пустая. Левый глаз застеклен, за ним — крошечное кафе. В правом — балкон, смахивающий на чирей, там смотровая площадка: «Взгляните на Москву из России!»
Мужчина прилип к стеклу дверцы и все глядел, глядел туда… Впереди уже показалась бронзовая лысина Новой России, и тут он что-то тихо сказал.
— Что? — не расслышал Леха. Мужчина повернулся. Глаза у него были… дикие — это очень мягко сказать.
— Как они могут жить… — пробормотал он, глядя куда-то сквозь Леху. — Улыбаться… Радоваться… Смеяться… Как они могут?…
Леха тяжело вздохнул и уставился на дорогу.
Вот тебе и поговорили. Вот тебе и помощь, чтобы лучше влиться в этот непонятный гражданский мир, ползущий куда-то к одному ему ведомой цели… Зря все-таки решил его подвезти. Но ничего, почти приехали. Еще минута… Переключился светофор, и пришлось встать. Слева по зебре пошел класс школьников. Первоклассники, от силы второклашки. Карапузы карапузами, Впереди и позади шли две упитанные тетки, подняв красные флажки. И тут пассажира прорвало.
— Маленькие ублюдки! — зашипел он, и его руки, все это время безжизненно лежавшие на коленях, сжались в кулаки. — Маленькие гребаные ублюдки!
Леха открыл рот, но так ничего и не сказал. А что тут скажешь?
— Писклявые твари! — все выплевывал мужчина в лобовое стекло, за которым шли карапузы. — Тупые злобные твари…
Леха поглядел на мужчину, перевел взгляд на карапузов, уходящих на правый тротуар — одна девочка радостно улыбнулась и помахала рукой, дурачась, — и снова на мужчину.
Он тоже повернулся к Лехе.
— Знаете, почему у них такой невинный вид? Беззащитный… — сказал он, прищурившись.
Леха покосился вперед — метров двести до бронзового истукана осталось, можно и потерпеть — и нейтрально пожал плечами.
— Маскируются, — доверительно сообщил мужчина. — Если бы эти маленькие твари выглядели такими, какие они на самом деле, внутри… — он постучал пальцем себе по лбу, показывая, где именно внутри, — их бы убивали. Сразу после рождения.
Леха медленно втянул воздух через ноздри, уставившись на дорогу. Тронул машину вперед.
Пассажир еще что-то говорил, но Леха старался не слушать.
Спокойно, спокойно, уже почти приехали…
Вот и все!
Леха вжал тормоз, машину дернуло туда-сюда.
— Приехали!
Давненько он не произносил это слово с таким удовольствием!
Мужчина вздохнул и полез во внутренний карман.
— Да не надо, — сказал Леха. — Идите… Ну давай же, давай! Иди уже!
Мужчина вылез, но не спешил захлопывать дверцу. Так и стоял, взявшись за ручку, пригнувшись к машине и глядя внутрь, ловя Лехины глаза. И в его лице…
Он все смотрел, ничего не говоря, и в его лице что-то творилось.
Леха вздохнул. Псих-то он псих, но тоже человек…
— Не нравится? — спросил Леха, кивнув на бронзового истукана за спиной мужчины. — До другого кафе подбросить?
