«Что, нахрен, происходит?», — я опустил пистолет. Ситуация была до того нестандартная, что принять нужное решение, как действовать, до сих пор не получалось. Тогда я, с разбега, пнул его ногой в бок с такой силой, что он, отлетел в сторону, перевернувшись в воздухе. Но даже после этого, тип пополз обратно, хотя теперь его глаза небыли такими спокойными и неподвижными, как раньше. Он смотрел на покусанных им людей с чувством … голода.
Я видел такое выражение глаз раньше, во время службы в армии. У нас в части, где я служил, произошло ЧП, сбежал новоприбывший военнослужащий. Часть была расположена вдали от населенных пунктов, вокруг, на десятки километров, были леса, горы и болота. Поэтому, как только обнаружили его отсутствие, командование части незамедлительно организовало прочесывание местности. На проведение операции выделили почти весь личный состав части, прочесывали квадрат за квадратом, подняли в воздух вертолеты. Короче, поисковая группа, в составе которой был и я, нашла беглеца через девять дней. Он заблудился в лесу среди болот. Парень промерз до костей и был чуть живой от голода. Я очень хорошо запомнил его глаза, когда ему дали сухпай. Он судорожно вцепился в него руками, а глаза быстро бегали, то вокруг, то останавливались на еде.
Вот и теперь, у сбитого мною человека, я видел такой же взгляд. Как будто он не ел целую вечность, а теперь дорвался сразу до двух вкусных и сочных … врачей. Вот блин херня. Такого не бывает.
Так, увлекся я как-то патетикой. Надо же, и не ожидал от себя такого красноречия. Я ведь и правда никогда ничего не писал, в смысле дневников, книг или еще чего подобного. Может во мне умер талант. Хотя теперь-то это вряд ли, принципы умирания нарушились наверняка.
В общем, когда я все это увидел, то почему-то сразу вспомнил любимые мною когда-то фильмы типа Обители зла или Живых мертвецов. Чувак был явно похож на, прямо скажем, зомби. Не было у меня тогда времени раздумывать, что да как.
Из машины скорой выскочил водитель, мужчина лет пятидесяти, и бросился к трупу, ну вы поняли, что я имею в виду сбитое мной тело. Я так понял, что он намеревается оттащить его. Так и произошло, водитель схватил ползущего за ногу и поволок назад, в ответ на что, тот перевернулся на спину и, приподнявшись, попытался ухватить мужчину за руку.
Я всадил восемь резиновых пуль в голову этой твари с расстояния два метра. Даже резиновая пуля на таком расстоянии нанесет значительные повреждения. Одна из них попала ему в глаз и видимо пробила мозг. Мужик упал на спину и по его телу побежали частые, мелкие конвульсии. Водитель, посмотрел на меня, потом на него и, решив, что я не представляю опасности, и все сделал правильно, развернулся ко мне спиной и подбежал к врачу с медсестрой. Те лежали на асфальте, у доктора из под руки, которой он зажимал рану на шее, пузырилась кровь. Медсестра, помогая ему зажимать рану, затравленно смотрела в нашу сторону, у нее была прокушена нога, я бы даже сказал, на ее ноге не хватало куска мяса.
— Я из милиции, — я подошел к ним вслед за водителем, — Давайте в машину и быстрее в больницу.
— Его нужно на носилки, — водитель показал рукой на доктора.
— Давай, я помогу, быстрее.
Мы переложили доктора на носилки и загрузили их в машину, потом помогли залезть туда женщине. Водитель запускал двигатель, а я захлопнул двери, и скорая рванула в сторону центра.
Что дальше? Дальше — больше. Я снова набрал телефон дежурной части, никто не ответил. «Куда они там все подевались?», — сел в машину, включил первую передачу и резко набрал скорость. Повернув на кольце, увидел вдали маячки, через пару секунд разглядел милицейский УАЗик, и пэпээсника рядом с ним. То, что произошло дальше, заставило меня резко затормозить и свернуть к обочине. Милиционер вскинул автомат к плечу и выстрелил в воздух, затем, через мгновение, уже прямо перед собой. Куда он стрелял — я не видел, в этом месте вдоль дороги растет густой кустарник. Не хватало еще угодить под автоматный огонь, кто знает, что там за ситуация, лучше выждать время. Я еще раз набрал номер дежурной части, опять длинные гудки. Тем временем из-за кустов появился второй сотрудник. Он двигался медленно, прихрамывая на одну ногу и держась рукой за плечо. Первый, с автоматом, подбежал к нему на встречу и, подхватив напарника, повернулся к машине. Раненный, почему-то я не сомневался, что второй был именно ранен, сел назад, а автоматчик открыл водительскую дверь. Он собирался сесть за руль, но вдруг снова схватился за оружие и, задержавшись на секунду, как бы растерявшись, открыл огонь. Автоматная очередь вернула ему уверенность. Милиционер опустился на колено и сделал два одиночных выстрела. Встал и, приставным шагом, не опуская оружия, двинулся вперед. Скрылся за кустами, снова раздался выстрел. С минуту ничего не происходило, потом он вышел и бегом направился к машине, сел за руль, запустил двигатель. УАЗик сдал назад, развернулся так, что оказался ко мне боком. И тут, раненный, что лежал на заднем сиденье, поднялся и вцепился водителю в горло. Машина стояла под фонарем, и я отчетливо видел, что происходило внутри. Водила пытался освободиться, но у него ничего не получалось, тогда он, то ли специально, то ли случайно, надавил на газ, милицейский внедорожник рванул вперед и врезался в фонарный столб.
Я утопил педаль акселератора и подлетел к ним, выскочил из машины, выхватывая пистолет. В голове мелькнула мысль, — «Последняя обойма, 10 патронов». Три шага, распахиваю переднюю пассажирскую дверь милицейской машины. Все лобовое стекло залито кровью, которая хлещет из разорванной шеи водителя. Тот, что сзади, как будто и не хромал несколько минут назад. Теперь он с яростью и «аппетитом» рвал своего коллегу зубами. «Дерьмо, опять», — я передернул затвор и почти в упор разрядил половину обоймы в плечо и голову новой твари. Два живых мертвеца за полчаса — это многовато, хотя, если так пойдет и дальше, то можно привыкнуть. Ублюдок вроде как и не почувствовал попаданий, даже проникающее ранение в шею не остановило его. Мой взгляд упал на автомат, который валялся под передним пассажирским сиденьем, видимо упал при ударе о столб. АКС-74У — автомат Калашникова укороченный, складной, или просто «укорот», ну или «огрызок», еще «ксюхой» кличут. Машинка так себе, предназначена для боя на ближних дистанциях, поэтому и ствол укороченный, из-за этого теряет в точности. Используется в основном в подразделениях патрульно-постовой службы, у нас же таких нет, в основном АК-74М. Я сунул пистолет за пояс, схватил АК и, опустив переводчик огня на один щелчок в положение АВ, взял в прицел голову твари, которая только что была человеком. Однако… Он был нормальный, я уверен, иначе напарник не посадил бы его в машину, ну не стал бы он сажать зомби рядом с собой, в любом случае. Тут мертвец оторвался от поедания водителя и повернул голову в мою сторону. С измазанного кровью лица на меня смотрели глаза, такие же, как у сбитого мной на дороге мужика. «Умри, тварь», — очередью ему разнесло весь череп, тело откинуло назад и сползло вниз, за водительское сиденье. Автомат щелкнул, кончились патроны. Перекинув его за плечо, я вновь достал пистолет и, держа под прицелом салон автомашины, обошел ее вокруг. Открыв водительскую дверцу, понял, что мент не жилец, его тело подергивалось в конвульсиях. Сделав шаг назад и вправо, потянул за ручку задней двери. Дверь распахнулась под тяжестью вываливающегося тела. «Готов, больше кусаться не будет», — я снова обошел машину и заглянул внутрь.
