- Приехали! - произнес Игорь, глуша двигатель. - Ваше место где-то здесь. Ну, по крайней мере, координаты на джипиэске ваши.
- Ну что, собираем приборы и вперед? - риторически спросил Толян.
Мы выгрузились из "УАЗика" и огляделись: перед нами лежала небольшая холмистая долина, поросшая редколесьем. Неподалеку блестел, играя солнечными зайчиками на воде, Сучан, то бишь, ныне река Партизанская. Ничего похожего на место средневекового сражения с первого взгляда не было заметно. Обычная местность.
- Слушай, тут даже площадки ровной нету, - слегка потухшим голосом произнес Толик, - чтобы развернуться. Надул нас гребаный "китаец"!
- Не переживай ты так! - хлопнул я приятеля по плечу. - Смотри, какая природа! А погодка? Лепота...
- Согласен. Игорь, а ты как думаешь, может здесь что-нибудь попасться?
- Поживем - увидим, - философски ответил наш более опытный товарищ.
Он привычно вооружился металлодетектором и взял в руки лопату.
- Разойдемся, - предложил Игореха. - Мы так большую площадь сможем обследовать. Вы идите по левой стороне вдоль реки, а я пойду вдоль этой сопки. Если чего интересного попадется - позову...
- Ну и мы так же, - согласился с доводами Игоря Толян. - Если клюнет что - крикнем.
На том и порешили. Игорь свернул к холму, а мы с Толиком решили пробить небольшую надпойменную терраску возле реки. Так как прибор у нас с Толиком был один на двоих, "махать" им решили по очереди. Первым шел Толик, неторопливо водя металлоискателем из стороны в сторону, а следом я с лопатой наперевес. Первые полчаса-час наших блужданий ничего не принесли - глухо как в танке. Место оказалось чистым, не слишком забитым даже современным металломусором. Сказывались большая отдаленность от жилья и отсутствие полей. Несколько раз прибор выдавал сигналы, которые на деле оказывались пустышками: даже здесь нашлись несколько козырьков от водки. А так - шаблонная сопутка любителей металлопоиска: проволока, гвозди, непонятные, рассыпающиеся в руках ржавые железки. У Игоря ситуация была не лучше: тот же стандартный набор туриста. Солнце миновало зенит, когда мы решили отвлечься, и перекусить. Толян крикнул Игоря и пошел к машине.
- Ну что, пацаны, не клюет? - поинтересовался наш провожатый, открывая "УАЗик".
- Фуфло, как обычно... - ответил Толян, доставая из кармана выковырянный из земли хлам.
- У меня аналогично, - поделился Игорь. - Перекусим?
- Да, пожрякать не мешает, - согласился Толик. - Чё там у нас есть, Вован?
- Все в рюкзаке, доставай! - сказал я. - Пойду руки в реке сполосну...
Чтобы не идти порожняком, я подхватил с земли "клюшку" и поплелся к реке, но в противоположную от нашего утреннего хождения сторону, туда, где у реки был пологий бережок. Метров за пятьдесят до воды прибор неожиданно выдал высокий длинный и протяжный сигнал.
- О, мля! - выругался я, подпрыгнув от неожиданности, ибо уже не надеялся ничего обнаружить.
Поводив прибором из стороны в сторону, я понял, что такого устойчивого сигнала я еще не слышал. Да и циферки на дисплее прыгали с небольшим отклонением - цветняк. Пока я определялся с местом, ко мне подскочили Толик с Игорехой.
- Дай-ка я посмотрю, - предложил Игорь, включая свой прибор.
Я послушно отошел в сторону. Что говорить - Игорехин опыт поиска был несоизмерим с нашим.
- Ну? Ну? - изнывал Толян, пока Игорь прозванивал место.
- Есть! Копай вот здесь! - Игорь отодвинулся в сторону и убрал прибор, пропуская вперед Толика.
Лопата с тихим шелестом воткнулась в землю, Толян слегка поднапрягся и высыпал землю с лопаты. Игорь провел катушкой над горсткой земли - пусто. Затем опустил её в ямку - прибор вновь выдал мелодичный сигнал.
- В яме, давай дальше, - сообщил Игорь, вновь убирая прибор.
Толян вонзил лопату поглубже, под стальным лезвием что-то металлически заскрипело.
- Ай, ептыть, неужели покоцал? - горестно воскликнул Толик, отбрасывая лопату в сторону и падая на коленки.
Он аккуратно принялся руками выбрасывать землю из ямки, подкапывая края пальцами. Наконец ему удалось захватить предмет и вытащить его из земли. Едва увидев облепленную грязью продолговатую пластинку, не менее двадцати сантиметров в длину, со скругленными краями и отверстием с одной стороны, Игорь присвистнул и, качая головой, произнес:
- Ну и свезло же вам, пацаны! Это пайцза... Блин, во дела!
- Серьезно, пайцза? Без шуток? - набросился на него Толян. - А чья?
- Не знаю, - пожал плечами Игорь. - Там надпись есть... Давайте в реке сполоснем...
Толян, как сумасшедший, сжимая в руке пластинку пайцзы, помчался к воде.
- Серебряная пайцза, - вслед ему произнес Игорь, не переставая удивляться.
- Парни, здесь иероглифы, - сообщил нам Толян, промыв пластину водой. - Но не китайские...
- Можно? - попросил Игорь.
- Да-да, конечно! - Толик передал пайцзу Игорю.
- Так, - после внимательного осмотра верительной бирки произнес Игорь, - это, по всей видимости, уйгурское письмо, распространенное во времена Чингисхана... Вертикальные надписи, похожие на современную арабскую вязь... Хотя, я где-то читал, что на монгольских пайцзах во времена Чингиса надписи делались китайскими иероглифами, и только позже начали применять уйгурские. Но во времена Хубилая надписи на пайцзах уйгурского письма стали заменять на квадратное китайское... А вот поди ж ты... Слушайте, ваш коллекционер - просто золото! Я думаю, что находки еще будут! Эта пайцза - явно не простая потеряшка. Видите этот рисунок?
- Тигра? - спросил Толян.
- Да, это тигриная голова, кивнул Игорь. - Поскольку пайцза серебряная - это верительная бирка не менее чем сотника монгольской армии. У тысячника она должна быть золотой, или, как минимум, позолоченной. А так как на ней не видно остатков позолоты - это сотник... В общем, парни, давайте лопать по-бырому, и будем вдумчиво пробивать это место.
Глава 4
Седьмой месяц первого года
под девизом правления "Тянь-сянь"
Небесного Императора Тай-цзуна (927 г.н.э.).
Марионеточное государство Дуньдань30.
Бывший центр бохайского округа Яньчжоу
(окрестности пос. Краскино, Приморского края).
Тягучий и насыщенный звук колокола мерно плыл над туманным ночным побережьем. Морские волны лениво набегали на песчаную полосу пляжа и с шипением отступали назад. На высокой обрывистой террасе, что нависла над побережьем. подобно неприступной крепости, на большом плоском камне в позе лотоса неподвижно сидел пожилой человек, облаченный в просторный желтый балахон. Его непокрытая бритая голова матово блестела в тусклом свете заходящей луны. С последним ударом колокола настоятель буддийского монастыря Кымган открыл глаза. Он просидел на этом камне, не шевелясь, всю ночь: от вечерних колотушек, до утреннего звона колокола, созывающего монахов к завтраку и последующей утренней медитации. Настоятель вновь смежил веки и выровнял дыхание. Приведя свои чувства в состояние полного покоя, Кымган начал читать "сутру шестого патриарха", дарующую просветление. Губы ламы беззвучно шевелились, произнося священный текст Хуэйнэна, оформленный в сутру его учеником - Шеньхуэем. Дыхание монаха замедлилось, губы перестали шевелиться, сердце замерло... Несмотря на темноту и закрытые веки, скачком приблизился горизонт, приветливо распахнуло объятия бездонное море, до неба можно легко было достать руками... Сложное вмиг стало простым и понятным...
