По всему кораблю сейчас люди заканчивали натягивать усиленные противорадиационным покрытием скафандры, закрывали межотсечные люки, в последний раз проверяли крепления предметов и, убедившись в готовности, докладывали по команде. На большой схеме крейсера, что светилась над пультом старшего помощника, один за другим загорались успокаивающе зеленые огоньки. Выждав для гарантии еще минуту, старший помощник дал сигнал готовности.
Хейз мысленно торопил ребят. Чем быстрее эскадра начнет разгон, тем большую получит фору. Краем глаза он следил за маневрами двух чужих кораблей на трехмерной схеме. Те как раз выходили на высокую орбиту, набирая вторую космическую скорость. К счастью у столь крупной планеты эта цифра получалась внушительной. Пятьдесят шесть с четвертью километров в секунду, лишь чтобы вырваться из тяжких объятий гиганта.
Будь на то воля Хейза, он бы атаковал немедленно, пользуясь преимуществом в высоте орбиты. Зажатый между врагом и атмосферой корабль уязвим, ограничен в маневре. Легкая мишень. Но приказ не допускал вольных толкований, огонь можно было открывать только в ответ. Эти идиоты политики, видимо, до сих пор надеялись избежать войны! Когда принималось это решение, они не видели того, что произошло на Титановом Клыке. О каком мире теперь может идти речь?!
Под эти нелегкие думы пришла тяжесть, увеличиваясь плавно, незаметно, от приятной до выматывающей душу трехкратной. И тут следовало сделать выбор, ведь новейший «Бастион» мог дать на три десятых грава больше, чем его устаревшие коллеги.
Хейзу предстояло принять решение: идти общим ордером или выжать из двигателей все до капли, оставив товарищей позади. Пока еще они огибали планету, используя ее гравитацию для изменения траектории. Поднимающиеся с низкой орбиты корабли шли навстречу пересекающимися курсами, что давало эскадре фору в несколько часов, пока те достигну второй космической скорости и лягут на догоняющий курс.
Один из экранов транслировал картинку с телескопа. На фоне снежно-белой круговерти атмосферы, темнели два изящных трезубца, словно тянущие за собой огненные нити выхлопов. Рядом с каждым алело по два числа — быстрорастущие скорость и ускорение. 55,4265 м/с2 — пять с половиной гравов!
Его худшие ожидания, похоже, претворялись в жизнь. Пока, конечно, оставался шанс, что тяжелые корабли просто выходили на высокую орбиту и не собирались преследовать убегающие крейсера. Это был шанс, но шанс призрачный. И вообще, сумеют ли они догнать имеющих фору людей? Хейз открыл было рот, но готовую сорваться с губ команду рассчитать траектории прервала трель терминала. Финнеган запрашивал конференц-связь:
— Коммодор, что будем делать?
— Разведка закончена, все, что можно, мы уже увидели. Теперь бы выбраться.
— Я посмотрел расчеты. Их коридор траекторий захватывает и наши векторы ухода.
Хейз оглянулся на обзорный экран. Они уже обогнули Гренландию, но ее гравитация все еще искривляла, выгибала траекторию крейсеров, направляя их к границам системы. Два чужака, все еще карабкающиеся с низкой орбиты, уже скрылись за краем планетарного диска. Теперь об их траектории можно было только догадываться, но Хейз предельно ясно понимал, что погоня неизбежна. Под вопросом оставалось лишь одно, через какое время чужаки выйдут на нужную орбиту и покажутся на экране телескопа. От этого «сколько» зависело, успеют ли крейсера выйти из «красной зоны» или им придется «вступать в контакт» без надежды убежать.
От орбиты Гренландии до границы «зеленой зоны», где гравитация светила ослабевала достаточно для открытия виртуального тоннеля, лежало чуть более сорока двух с половиной миллионов километров. Слишком много. И Хейз принял решение.
— Увеличить тягу до полной!
Вышколенный пилот беспрекословно выполнил приказ, и лишь спина его, обтянутая металлизированной тканью скафандра, чуть напряглась. На мостике ненадолго, на какой-то миг замерли все, кто расслышал команду. Только что коммодор Хейз бросил на произвол судьбы их товарищей на двух других крейсерах. И «Мститель», и «Каледония» имели максимальную тягу на три десятых грава меньше, чем новейший «Бастион».
Это было почти незаметно. Когда ты весишь втрое больше обычного, увеличение веса еще на десятую долю можно заметить, только обладая чутьем профессионального космонавта. И картинка на экране радара осталась почти такой же. При столь мизерном увеличении тяги требовались минуты, чтобы разница скоростей стала ощутима. Вот только теперь «Бастион» достигнет «зеленой зоны» почти на сорок минут быстрее других. Через десять часов изнуряющего полета на полной тяге.
Хейз обернулся к экрану со все еще включенной конференц-связью. Два капитана его маленькой эскадры молча смотрели на своего командира. Хейз, не зная, куда девать глаза, с легким надрывом пробормотал:
— Хотя бы один корабль должен достичь метрополии. Понимаете?
Финнеган молчал, не сводя с коммодора глаз, а вот Халиндэйл изрядно удивил успокаивающим тоном голоса:
— Вы приняли правильное решение, коммодор. Нас отправили в разведывательную миссию, и командование нуждается в этой информации. Мы — военные космонавты, мы давали присягу. Об этом нужно помнить!
Упоминание о присяге заставило выпрямиться Финнегана.
— Не называй меня трусом, Марк. Если нужно, мы прикроем «Бастион»! Но еще есть шанс на мирный исход дела!
Халиндэйл с улыбкой прервал его:
— Ты все еще рассчитываешь на мир, Марк? После того как они уничтожили нашу колонию? Майкл, ты знаешь, что месяц назад должна была родиться моя внучка, и я очень хочу ее увидеть. Но в любом случае, хотя бы один крейсер должен уйти и передать нашим всю информацию, которую сумеет записать. Это война, и мы должны знать, с кем нам пришлось столкнуться!
— Да с чего вы взяли, что они преследуют? Да, они крупнее, да, быстрее, но это могут быть вообще не военные корабли! Может, это они убегают от нас!
Хэйз, уже немного справившийся с приступом совести, слегка повысил голос, привлекая к себе внимание:
— Господа, если так, нам же лучше! Давайте надеяться на лучшее. Если за нами не будет погони, то выйдем в «зеленую зону» и попробуем вступить в контакт еще раз. А пока максимальная тяга, господа!
Он отключил связь и откинулся в кресле, изрядно утомленный перегрузкой и неприятным разговором. Теперь он понимал, что чувствовали капитаны древних морских кораблей, которые в бою вывешивали сигнал «следую своим курсом» и проходили мимо тонущих товарищей, поскольку не могли остановиться и спасти. А потом, если выживали сами, наверняка надирались до чертиков по возвращении на базу. А как еще справиться с собственной совестью?
