Странно, но того божественного тепла, кроме ощущения тяжести в животе, о котором рассказывали счастливчики, он не почувствовал. Пожав в недоумении плечами, скинул с себя разгрузку, подумал и расшнуровав, снял берцы. Стало гораздо легче и он прилёг на тахту. Глаза сразу начали слипаться, незаметно провалился в глубокий сон. Проснулся от сильно мучавшей его жажды. Язык сухой и шершавый, как наждачная бумага. Выпил ещё живчика и после снова отключился. Сколько он проспал, Красавчик не понял. Свеча давно выгорела и погасла. Опять мучительная жажда, как в тот памятный день на съёмочной площадке, после попадания в злополучный туман. Уткнулся потяжелевшей головой в мятую и мокрую от пота подушку и тяжело уснул. Во сне его тело скручивали судороги, он метался на тахте, размахивая руками, лоб обильно покрыла испарина. Красавчику виделись покатые подвалы средневековья, в которых палачи-инквизиторы выворачивали до хруста ему суставы, боль разрывала тело на части, зубы выдавали бешеную дробь, кроша эмаль.
Жара! Он готов содрать с себя кожу, тело буквально раскалилось от высокой температуры. Обрывком промелькнула мысль, что у босса оказался палёный живчик. Камуфляж, а затем и покрывало под ним, пропитались вонючим потом, хоть бери всё и выкручивай. Грудную клетку и ноги словно зажали в тиски. Треск рвущейся ткани, со звуками пистолетных выстрелов отрывались от ткани и отлетали в стороны пуговицы, рикошетя от стен и потолка. Сдавливающий грудь широкий, словно железный, обруч исчез, стало гораздо легче дышать. Нечто подобное произошло с бёдрами и ногами. Сколько дней он провалялся в беспамятстве, Красавчик не понял. Но то что дней, а не часов, был уверен. Придя в себя в очередной раз, ощутил звериный голод. Ему хотелось не просто кушать, а жрать! Жрать, в полном смысле этого слова. Жрать и пить! Услышав в темноте утробное урчание, Красавчик перепугался до смерти. Раскинув руки, шарил в темноте вокруг себя в поиске автомата. Урчание не приближалось и не удалялось.
– Бля, это же урчит мой желудок! - наконец, дошло до него.
Всего его затрясло от истерического смеха, слёзы сыпанули из глаз. От смеха заболел брюшной пресс. Он потёр руками живот и замер от неожиданности и неприятного открытия. Поверхность живота на ощупь, да и на звук тоже, оказалась словно покрыта жёстким панцирем с какими-то плоскими бляшками. В панике он вскочил с тахты на ноги. Выпрямившись, тут же ударился головой, едва не потеряв сознания. Колокольным звоном отдался в голове удар о потолок, внезапно ставшим низким. Заметался по комнате, сталкиваясь с мебелью и круша её. Вспомнил про фонарь на столе. Вроде сумел в полной темноте сориентироваться, в какой стороне находится стол и осторожно начал двигаться в обозначенную сторону, вытянув вперёд руки. Вначале ударился коленями о край стола, а затем упёрся руками в стену. Ощупав поверхность стола, вначале пальцами наткнулся на расплывшуюся лепёшку. Не сразу сообразил, что это расплавленный воск. И лишь тогда под руки попался фонарь. Нажал кнопку и едва не ослеп от яркого белого света. Пошарил лучом света по стенам в поиске зеркала, пока не вспомнил, что видел его в душе. В луч света попала его левая рука и остолбенев, он едва не выронил на пол фонарь. Огромная, покрытая струпьями кисть, вытянутые утолщённые и узловатые пальцы с когтями, словно из фильмов ужасов.
– О, боже! – вздрогнул и стремительно бросился к душевой. Посветил себе в лицо и нервная дрожь, нарастая, затрясла его. Первое желание, это схватить оружие и пристрелить тварь, пристально смотрящую на него из зеркала. Дрожь продолжала его колотить, волосы на голове вздыбились.
– Какие нах… волосы?!
Лысая, покрытая крупными струпьями голова мертвяка, а ощущение вздыбленных волос от стянувшей череп сухой кожи. Лицо покрыто коростой, увеличенные в размерах жевательные мышцы и вытянутые вперёд и вширь челюсти ... Красавчик раскрыл рот, а точнее пасть и в который раз едва не уронил фонарь. Луч яркого света качнулся, высветив в движении, что ещё оказалось страшнее, акульи, расположенные в два ряда, зубы.
– Вот теперь точно – Красавчик!
Про нос и надбровные дуги вообще говорить не приходится. Только сейчас он понял причину столь жуткого перевоплощения — всё дело в краденой жемчужине.
– Босс, ты сумел мне отомстить за свою смерть и за смерть Малыша. Будь ты проклят!
Хотелось выть от безысходности. Дурная мысль пришла в голову и он вытащил из кобуры пистолет, подцепив его когтем. Озадачился только что сделанным открытием:
– Захочешь застрелиться, а хрен получится!
Узловатый и толстый когтистый палец не пролазил в спусковую скобу. Можно, конечно, втиснуть его туда, а потом ходи с пистолетом, как с обручальным кольцом, которое невозможно снять. Его снова разобрал истерический смех. Отсмеявшись, посмотрел на оружие.
– На крайняк спусковой крючок можно потянуть когтем. Но не очень удобно, да и рукоятка теперь короткая.
Взял в руки автомат, такая же история. Желудок по звериному заурчал, в который раз напоминая о себе хозяину. Исторгая животные звуки, Красавчик в нетерпении вытряс содержимое рюкзака на стол. Ему через день вернули все вещи, кроме оружия. А через две ночи вернули и оружие. Поэтому перед побегом не пришлось искать свой рюкзак. Роняя тягучую слюну, урча от удовольствия, Красавчик вскрывал баночки и пластиковые коробочки, не разбираясь, что в них напихано. Тут же проглатывал содержимое, не тратя время на разжёвывание. За пару минут уничтожил недельный запас продуктов и принялся шарить по шкафчикам на кухне…
Вроде насытился, но не помешало бы и ещё что-нибудь на десерт, но уже всё опустошил. Холодильник, помня последствия, даже не думал открывать. Ладно: «будет день, будет пища…». Теперь не мешало бы заняться внешним видом. А если быть точнее, то просто одеждой. Любой, без всяких изысков, ну хотя бы на первое время. Сейчас он практически гол – его нижнее бельё вместе с камуфляжем, разорвались по швам. С очень немаленькой фигуры с бугрящимися гипертрофированными мышцами остатки одежды сейчас клочьями свисали, как паруса после шторма. Глянул вниз на свои босые ноги. Лёг спать то он в носках, а вот проснулся босым. Огромные ступни с мерзкими узловатыми когтистыми пальцами. Про кожу на них и говорить не приходится.
– Нужно поискать что-нибудь в коттедже и заодно приспособить под себя оружие. Обыск оказался результативным. Нашёл практически новую офицерскую плащ-палатку ещё времён СССР. Слегка тесновата в плечах, но это не критично. Нашлись и зимние сапоги для рыбаков из пены. Очень лёгкие и как раз под его лапы, правда, предварительно пришлось ножовкой по металлу, не без труда, отпилить когти на пальцах. Подходящих штанов не нашёл, пришлось поработать белошвейкой.
– Чёрт, когти мешают. Жаль, что электричества нет, так бы на наждаке обточил.
На левой руке, как и на ногах, отрезал ножницами по металлу и обточил напильником. На правой слегка обкорнал. Не левша, всё же.
Кое-как нарезал на полосы ткань, для этой цели пришлось найденную скатерть покромсать. Полосы сшил с кусками штанов. Замучился, пока закончил. Руки то, чай, далеко не женские, да и на мужские теперь похожи мало. Самое трудное, как оказалось, это продеть нитку в иголку. Нашёл самую толстую иглу, а толку? Грубые пальцы не могли удержать нитку. Целый час провозился только с этим. После трёх часов мучений какое-то подобие штанов Красавчик натянул на себя и, в принципе, остался доволен. С разгрузкой тоже пришлось повозиться. А вообще, придётся искать мастера и шить специально под себя всю одежду. Не будешь же голым ходить.
После того, как разобрался с подобием одежды, занялся автоматом. Некогда относительно большой, теперь же он казался игрушечным. Но выбирать не приходится. Ножовкой по металлу, зажав автомат в коленях, с двух сторон спилил спусковую скобу, а спилы обработал напильником. Примерился и остался доволен полученным результатом. Теперь ничего не мешает пальцу лечь на спусковой крючок. Тоже самое проделал и с Глоком.
