— Что, Артурка, не получилось сделать всё по-тихому? Нашумели твои ребята изрядно. Такое уже не получится замять, как с Лизой.
Семён услышал имя матери и замер. Она умерла давно. Сломала шею на горнолыжном курорте, когда мальчику не было и трех. По крайней мере, всегда так думал. Или скорее убеждал себя в этом. Ведь не просто так отец носил прозвище Синяя Борода. Но теперь, когда вооруженный отец нависал над своим лучшим другом, парень верил именно дяде Фёдору, а не отцу.
— Я разберусь, — спокойно ответил Артур. — Вот только чего ты добиваешься? Тянешь время? Зря. Никто не придёт на помощь. Хочешь заставить меня, чтобы я признал вину в убийстве супруги? Глупо. Сейчас ты выговоришься и настанет черёд Семёна.
— Зачем? — теряя весь запал, произнёс Фёдор Михайлович. Теперь в его голосе не было ничего, кроме обречённости.
— Потому что так нужно, — безразлично ответил Артур.
— Кому нужна смерть мальчика?
— Клану.
— Ты же понимаешь, что он твой сын? Как ты можешь идти на…
Но дяде Фёдору не дали договорить. Артур просто направил пистолет на грудь друга и сослуживца и потянул за спусковую скобу. Хлопнул выстрел. Негромкий, нет. Интегрированный глушитель с вязью рун поглотил почти весь звук. Однако этот лёгкий хлопок прозвучал набатом в голове Семёна. Только что парень почувствовал, что потерял не просто дядю Фёдора, а отца. Не кровного, нет. Настоящего отца, что духовно был ему ближе, чем плоть от плоти.
В этот момент горечь утраты, ярость, страх обреченности и чувство справедливости сплелись в невозможный клубок эмоций, от которого и так плохо работающие глаза и вовсе застелило алой пеленой безумия.
Оттолкнув ногой дверь, парень перевёл пистолет в автоматический режим и, веером, пока не закончился боезапас «Гюрзы» залил стоявших у машины людей. Три фигуры в черном повалились от первых попаданий. Против магических патронов, заточенных убивать одарённых, не спасал ни кевлар, ни керамика бронежилетов. Напитанные магическими аспектами патроны с первых попаданий превратили бойцов ЧВК в фарш, который не опознают даже по слепкам зубов.
А вот Артур устоял. Пули уверенно ложились в его силуэт, но бессильно рассыпались в десятке сантиметров, так и не сумев преодолеть магический щит личного артефакта.
Рыча от ярости и чувствуя в себе необычайную мощь, парень прямо так, из положения лёжа, кинулся на того, кого ещё утром называл отцом. Но Артур был готов. Несколько раз хлопнула его золотая «беретта», грудь и живот парня обожгло болью, но он не чувствовал её.
Короткое расстояние и заемная у ярости сила помогла сбить Артура на землю. Но и только. Отец был сильнее и, несмотря на годы рутинной работы главы клана, не забыл про рукопашку больше, чем мальчик хотя бы знал. Ярость и молодость схлестнулись с силой и опытом.
Артур скинул Семёна с себя, тут же выводя борьбу в партер и беря парня на удушающий. На инстинктах мальчик вцепился в предплечье отца и мотая головой начал рвать из него клочки плоти.
Артур зарычал, несколько раз приложив парня рукояткой пистолета, но ничего не добился. Пытаясь вырвать руку, он спихнул парня с себя и вновь поднял пистолет, чтобы наконец закончить начатое. И в этот момент по ушам ударил автоматный стрекот.
Артура развернуло от очереди и он увидел стрелявшего. Это был Федор. С мертвенно бледным лицом и торчащими наружу потрохами тот каким-то образом смог дотянуться до автомата одного из мертвых бойцов и почти вплотную, от души, выпустил всю обойму в грудь нанимателя. Затем неспешно потянулся за второй, перезарядил оружие и выпустил также и ее.
В конце стрельбы, автомат в руках безопасника пошел вниз, зарывая в землю половину обоймы. Вот только Артуру было уже всё равно. Его магический щит всё-таки не справился с перегрузкой и «сдох». Тяжелые пули сорвали его тело, но даже так он протянул дольше Фёдора, чья жизнь закончилась раньше, чем патроны в магазине.
Когда Семён, наконец, поднял глаза, он увидел остекленевшие глаза дяди Фёдора, который, как ветеран трех войн умер, но так и не выпустил из рук автомат. Мальчик перевёл взгляд на отца. Артур изорванной куклой лежал метрах в трех от него, но всё ещё дышал.
Без раздумий парень бросился на него, желая исправить это досадное недоразумение. Под руку подвернулся камень и, схватив его обеими руками, мальчишка оседлал тело отца, раз за разом занося булыжник и опуская его вниз.
Когда парня отпустило, а от головы Артура осталось только кровавая мезга, мальчишка переполз к телу уже мёртвого безопасника, обнял его, закрыл глаза и заплакал.
Семён даже не сразу понял, что под покровом век он видит надпись:
Внимание! Производится оценка и анализ психотипа, поступков и моральных векторов.
Оценка закончена.
Семен «Фобос» Шарапов
Возраст: 15 лет Уровень: 1
Вам присвоен класс: «Вивисектор»
Аспект: Тауматургия
Глава 9
— Закончим на сегодня, — произнес я, переворачивая карандаш и стирая верхнее веко наброска. — Остальное доделаю дома.
Слишком увлекся в проработке деталей и не сразу заметил, как портрет Карины начал моргать. Естественно девушке будет интересно посмотреть хотя бы на набросок и мне нельзя сделать так, чтобы она увидела подобное. Поэтому детально прорисованные глаза пришлось затереть до состояния, когда различимы лишь основные линии.
— Эй! — соскакивая с камня в горячую воду, возмутилась Лилит. — Мне нужен портрет!
— Нужен? Забирай! — легко согласился я, поворачивая к ней набросок.
— Но он же не закончен…
— Поэтому я и говорю, что закончу его дома.
— Намекаешь на то, чтобы я пришла к тебе позировать? — явно флиртуя, произнесла Карина.
Я начал злиться.
— Намекаю на то, что тебе нужно подождать пару дней, пока я закончу. Или забирай его так.
Ну серьёзно, не стану же я ей говорить про то, что рисунок нужно сначала кастрировать, сделать копию через бездушный принтер, чтобы уже готовый рисунок не превратился в артефакт! Я уже так делал. Так что не о чем было волноваться.
— Хорошо, подожду. Но не слишком долго, Магнус.
Отвечать я не стал. Просто собрал принадлежности обратно в чемоданчик и покинул её номер. Кстати, чемодан мне был не особо нужен, так как в торбе контрабандиста у меня было всё что нужно, чтобы закончить рисунок, но Карине-то об этом знать совсем не обязательно. Да и потом, когда портрет будет закончен я, вручив Карине ксерокопию, совсем не против оставить его у себя в качестве бонуса.
Зайдя в гостевой холл, обнаружил одинокого менеджера. Узнал от него номер своей комнаты, взял ключ-карту и почти бегом отправился в номер. Почему? Все просто: вит, которым меня угостила Лилит, задумав какую-то свою проверку, всё ещё действовал. И дело даже не в эйфории и воодушевленности, что дарили мне уверенность в безграничности собственных сил. Я буквально чувствовал, как внутри меня течёт запертая татуировкой энергия, и она требовала выхода в творчестве.
Наконец я нашёл свою комнату, приложил ключ-карту и, зайдя внутрь, запер дверь. Для надёжности ещё и подпер ручку стулом. Мало ли… Вот возьмёт какая-нибудь уборщица с собственным ключом и решит войти без стука, а тут я занимаюсь своим чернильным колдунством.
Сбросил с плеч пиджак. Достав школьную сумку, внутри которой покоилась торба контрабандиста, прикоснулся к голубой ткани и, улыбаясь от счастья, произнес «Апельсиновый сад».
Пригодился и экспроприированный чемоданчик-мольберт. Разложив его, закрепил рисунок дракона и аккуратно, словно сокровище, начал раскладывать принадлежности. Зачем это было нужно? Почему я не начал рисовать сразу? Не знаю. Но захмелевшее от магического напитка сознание говорило что так будет правильно.
Ещё раз оглядел рисунок дракона. Тогда, в поезде, он мне казался очень неплохой работой, но сейчас в крови играл магический допинг и я чувствовал отвращение к собственной работе.
