спортивном костюме (Юто, кстати, был в таком же).
Точно посередине комнаты Юкио стоял низкий столик. На нем лежал закрытый ноутбук, рядом толстая тетрадь и упаковка с шариковыми ручками.
— Как тебе та девушка, Скарлетт? — спросил Юкио, кладя на стол смартфон.
Ёшида, зайдя в комнату, что-то совсем потух, остановился у выхода, смотрел в пол. Надо было вывести его на разговор.
— Я… — Юто нахмурился. — Ну… Как-то не обратил на нее внимания.
— Юто, дверь закрой, — спокойно произнес Юкио.
Паренек словно очнулся. Он глянул на собеседника, с чего-то смутился. Прям зарделся. А потом, повернувшись, плавно, даже можно сказать акцентировано тщательно задвинул дверь.
— Как думаешь, что произошло у старших? — негромко спросил Ёшида, не поворачиваясь.
— Не знаю, — ответил Юкио, садясь на пол у стола. — Поэтому не буду об этом думать.
Причем не на колени, в сейдза, а просто на пятую точку, скрестив ноги.
— Почему? — слегка удивился Ёшида.
Он развернулся боком и посмотрел на Юкио.
— Это не зависит от меня, — ответил тот. — Значит, думать об этом — потеря времени.
Ёшида, смотря прямо перед собой, закусил нижнюю губу. Снова повернувшись, он посмотрел на Юкио. А тот при этом намеренно не стал зажигать лампу. Говорить о чем-то… личном (а о чем еще Юто хотел поговорить с глазу на глаз?) лучше, когда освещение неяркое.
— А думать о прошлом… — глухо произнес Ёшида. — Это тоже потеря времени?
Юкио ответил не сразу. Он посмотрел куда-то в потолок, вздохнул.
— Иногда об этом… — на лице парня появилось грустное выражение. — Невозможно не думать. Особенно о том, что… ты мог сделать больше.
Ёшида на эту фразу сгорбился.
— И… как с этим дальше… быть? — еле слышно спросил он.
Юкио внимательно посмотрел на паренька. Поставил левую ногу так, чтобы опереть на колено локоть руки. А на ладонь этой руки, соответственно, положить подбородок.
— Ты воин, Юто, — произнес Юкио. — Это будет еще не раз.
Ёшида несколько мгновений смотрел на сидящего собеседника.
— У тебя… тоже было? — еле слышно прошелестел вопрос.
Вместо ответа Юкио улыбнулся. И эту улыбку надо было показывать художнику, для того, чтобы нарисовать картину «пустая душа». Ёшида Юто едва удержался от того, чтобы не поежиться. От Юкио сейчас почти физически повеяло… Чем-то непонятным… И жутким.
— Если есть, кому мстить… Юто, — произнес Кагори Юкио. — Значит, один смысл жить уже есть. Тебе есть, кому и за кого мстить?
— Да, — сипло произнес Ёшида. — Только не знаю пока кому.
— Это ничего, — уверенно ответил Юкио. — Рано или поздно узнаешь.
Ёшида опять закусил нижнюю губу. На его лице пробежали задумчивость, боль. И осталось сомнение.
— А если… — спросил паренек и посмотрел на Юкио. — Если, я не смогу? Ну, отомстить?
— Значит, ты плохо старался, — ровно ответил Кагори Юкио. — Тренируйся, учись. Собирай людей.
На последнее предложение Ёшида скривился.
— Я и собирать? — с тоской произнес он. — Кто пойдет за мной?
— Ты услышал только последнее? — сухо спросил Юкио.
Юто нахмурился. Потом вздохнул, как перед прыжком в воду.
Паренек решительно двинулся в сторону Кагори Юкио. Дойдя до стола, он опустился на колени. И поклонился.
— Я прошу вас стать моим тори, Кагори-сан, — произнес паренек, не разгибаясь.
Юкио вздохнул. Он убрал руку, сел прямо, скрестив снова ноги.
— Тори — это же что-то вроде семпая? — уточнил парень.
Юто приподнял голову. На его лице было легкое удивление.
— Я еще не так хорошо знаю Японию, Юто, — пояснил Юкио.
На лице Ёшиды пробежало понимание.
— Тори — это старший, Кагори-сан, — пояснил Юто. — Кто учит, кто ведет. Кто направляет.
— Как сайко? — еще уточнил Юкио.
— Да, для мусумэ сайко значит примерно столько же, сколько для укэ тори, — с достоинством ответил Ёшида. — Я… не уверен… Кагори-сан, что мне хватит… понимания, что такое Путь. И воли… Чтобы не сомневаться.
Пояснение.
Сайко — реальная глава клана кицунэ.
Мусумэ — ученица и наследница сайко.
Укэ — это ученик, даже скорее последователь, который принес клятву верности.
Тори — фактически, это сюзерен, если подходить по-европейски. Но в ниппонских кланах, укэ — это настолько близкий человек, что тори может поручить своему укэ, например, переспать с собственной женой. И это не считается изменой, так как укэ — есть суть выражение воли тори. Еще есть нюанс с тем, что укэ и тори (у хёджинов, самураев — господин), могут иметь и интимные отношения. Да-да, яой. Конечно, сейчас в кланах такое не практикуется… Широко. Но такая традиция имеется.
Юкио задумался. И думал он довольно долго. А Ёшида все это время сидел с каменным лицом.
— Думаешь, тебе это реально нужно? — спросил, наконец, Юкио.
— Лучше быть вторым после первого, — ответил Юто, явно заученной фразой. — Чем первым с конца.
Кагори Юкио пристально посмотрел на паренька.
— Я отвечу тебе, Юто, — холодно произнес Юкио. — Через полгода.
Это был неприкрытый намек на то, что он хочет посмотреть, как и что будет делать Ёшида.
— Понимаю, — паренек снова поклонился. — Я буду стараться заслужить ваше расположение, Кагори-сан.
Юто распрямился. А потом неуверенно и облегченно улыбнулся…
* * *
Скарлетт Сазерленд
Непонятно, зачем их собирали, в смысле Скарлетт и Юсупова. Тут и местных было вполне достаточно, два человека никакой серьезной роли бы не сыграли. Тем более, что японцы оказались, к некоторой зависти Летти, сильнее в среднем. Она как-то уже привыкла, что у нее серьезный потенциал и все вокруг это замечают. Но на фоне тех же Кагори, Скарлетт оказалась лишь середнячком. Особенно тот парень, Юкио и те, кто рядом с ним, вот они реально… Впечатляли.
Вообще, у японцев Летти видела уже немало отличий от европейских традиций. В Европе для выхода в Ракш кланы собирались в специальные места, которые никогда не находились на чьей либо территории. Храмы, бывшие языческие святилища (например, тот же самый Стоунхендж)… Начать с того, что в Европе замки не ставили на сильных местах. На перекрестах, переправах ставили, в удобных для обороны местах, но никогда на сильных
