class="p1">— Она едет в Ярославль. Но уверяю вас, она ничего не знает, — говорю спокойно, чтобы не вызвать подозрений. — Мой отец попросил её помочь мне и вывезти из Рыбинска.
— Но почему вы бросили её машину? Как-то нелогично…
— Пока меня пытали… — выдерживаю паузу. — Я успел понять, насколько влиятелен Долгополов… Он бы пошёл на многое, чтобы достать меня… На её машине ехать было слишком опасно, и мы купили другую. Ту, на которой я и приехал…
— Что вы делали с тех пор, как покинули Рыбинск? Искали компас?
— Да сколько можно повторять! Я не знаю, где этот грёбанный компас! — повышаю голос, отыгрывая ярость. Сперва хотел сказать, что «Я не знаю, что случилось с компасом», но затем понял, что лучше перефразировать ответ, дабы он был правдивым.
— Что вы делали больше недели?
— Мы знали, что за нами отправят погоню… Я хотел лишь добраться до Москвы и рассказать обо всём Его Величеству… Добраться незамеченным ищейками Долгополова…
— Вернёмся назад. Что случилось, когда ты очнулся и потерял память?
— Пол. Кровь. Горящая машина. «Кайен» с ключами в замке зажигания, — перечисляю я. — Поехал в ближайшую деревню, но не справился с управлением и угодил в водохранилище… Потом набрёл на посёлок… Тогда открылась червоточина… Я забрал у какого-то старика «Шестёрку» и погнал прочь…
— Дальше.
— Потом доехал до пригорода Рыбинска, продал машину цыганам и купил новую одежду… Затем набрёл на домик, где жила одинокая старуха, у неё и поселился… Ну, а вечером меня нашла Алиса, и той же ночью мы покинули город.
— Как она тебя нашла? — он пристально наблюдает за моей мимикой и изредка поглядывает на прибор.
— Ей подсказал мой отец, оставившей записку. В ней были координаты. Подозреваю, он использовал этот долбаный компас… Надеюсь, он его и правда уничтожил… С меня хватит… Я и так настрадался… — продолжаю правдоподобно играть роль жертвы.
— Почему Алиса поехала домой? Разве это безопасно, если учесть твою версию произошедших событий?
— Мы устали бегать… Рано или поздно Долгополов до нас доберётся, а она перед смертью хотела навестить могилу матери… А я пообещал ей, что постараюсь убедить Его Величество и получу защиту…
— На этом всё, — дознаватель неожиданно встаёт и выходит из комнаты.
— Что со мной будет? — спрашиваю я, но мой вопрос остаётся без ответа.
* * *
Спустя полтора часа.
Кабинет Первого Секретаря Имперской Канцелярии.
г. Москва, Кремль.
— Дмитрий Павлович, разрешите войти? Я допросил Одинцова, — сообщает главный дознаватель Канцелярии.
— Садитесь и докладывайте, — Первый Секретарь работает с бумагами и не поднимает головы.
— С уверенностью могу сказать, что Одинцову неизвестно местоположение компаса. Подтвердить его уничтожение не представляется возможным.
— А вы девку допросили? Меренкова, кажется… — он подписывает документ, ужесточающий наказание за взлом телевизионных сетей. Теперь за такой проступок будет грозить пожизненная ссылка на рудники.
— Наши люди сняли её с поезда и везут в Москву. Но сомневаюсь, что она сообщит нам что-то новое. Слова Одинцова подтверждаются доказательствами. К тому же он привёз с собой письмо от отца.
— И что в нём было?
— Много всего, но если по существу, то компас уничтожен.
— Проверили подлинность? — Первый Секретарь тяжело вздыхает.
— Почерк совпадает, отпечатков не обнаружено — они повреждены водой.
— Водой?..
— За окном ливень, господин… — дознаватель показывает на зашторенное окно.
— Ох, а я и не заметил… Сколько сейчас времени?.. — Секретарь бросает быстрый взгляд на часы. — Двенадцатый час доходит… Пора и пообедать.
— Что прикажете делать с Одинцовым?
— За обедом доложу подробности Его Величеству, это решение в его компетенции, — Секретарь встаёт из-за стола. — А пока подготовьте Одинцова.
— Подготовить к чему?.. — недоумевает дознаватель.
— Есть у меня одна идея… Думаю, Его Величеству она понравится…
Меня перевозят в более комфортабельный подвал и продолжают допрашивать до позднего вечера. Вот только это детский лепет в сравнении с тем, к чему меня готовили. Даже пытки не завезли, скорее всего, делая скидку на мой возраст и титул.
Как-никак, но они держат в темнице сырой наследного графа. Правда, здесь меня никто господином не называет, как потом выяснится всё дело в полномочиях Канцелярии — они у них очень обширные.
Алиса рассказывала, как здесь всё устроено. Император — царь и бог, а остальные лишь мелкая шушера. Даже князья подчиняются ему беспрекословно, ведь их могут отправить на эшафот по щелчку пальцев.
Поэтому люди, которые служат непосредственно Его Величеству, ни в грош не ставят всяких графов и баронов. Для них, такие, как я, — это что-то сродни губернаторам и главам городов, но не более.
Фактически бояре здесь выступают в роле управленцев на земле. Да, это право наследуется, но Император может его как отнять, так и даровать. Абсолютная монархия во всей красе. Ни добавить, ни убавить.
В таких реалиях обратиться напрямую к Его Величеству было единственным шансом на нормальную жизнь. Правда, пока что меня продолжают допрашивать, но я переживаю не за себя, а за Алису.
Её наверняка уже сняли с поезда и привезли в соседнюю камеру. Конечно, она не обладает специальными навыками, но я проинструктировал её в достаточной степени.
Она должна отвечать коротко, по делу, и не уходить в долгие размышления. А чтобы детектор лжи не уличил её во лжи, я выдал ей «Валиум». Он подавляет переживания и стресс, на которые и реагирует аппаратура.
Мой расчёт был на то, что основной удар дознавателей я приму на себя, а Алисе останется только подтвердить мои слова. Потому-то я и посадил её на поезд, ведь сиди она со мной тут весь день, то могла бы сломаться.
Риск огромен, ведь я сделал ставку на то, что дознаватели сочтут нас напуганными детьми и не станут пытать. Думаю, под пытками Алиса очень быстро заговорит, а потому мне остаётся только надеяться, что до этого не дойдёт.
Да, возможно, я не выйду
