утро заметили как к путям приехали шесть всадников.
А дальше дело техники. Мы с Инной залегли на удобной позиции, а бойцы подошли поближе и приказали гостям сдаваться. Те сразу схватились за винтовки, но и только. Выстрелить никто не успел. Мы аккуратно прострелили четверым руки, а двоим, которые успели вскочить на коней, и бока. Никого не убивали, но этих двоих потом пришлось здорово полечить. А все потому, что коней убивать или ранить я не желал. Люди устроили заварушку, им и отвечать.
Пленные оказались из известного задиристостью местного рода горцев, а так как их теперь надо было выменивать на разные блага, иначе за диверсии тем грозили длительные сроки, то мне неожиданно объявил кровную месть этот самый род.
Все как положено! Прислали древнего старика, который потребовал от меня огромную контрибуцию, иначе, прозвучала угроза, украдут Инну.
Старика я обижать не стал, но сказал, что следующему надаю по шее. Поэтому через два дня в гостиницу пробрались четыре джигита. Благодаря Иве мы их заметили заранее и повязали. А главного я даже закатал в ковер, который эти придурки принесли для моей девушки.
Этот ковер особенно возмутил Инну, так что она как раз и настояла на так-то не принятом весьма позорном наказании для главаря похитителей. Еще я их во время задержания здорово избил, лишив большей части передних зубов. И пока их не выкупили, пообещал, что если не успокоятся, то сам к ним наведаюсь.
— И что ты им сделаешь? — насторожилась Инна. — Девушек их похитишь? И куда денешь?
А я и сам пока не знал, чем могу напугать горячих горцев. Но через некоторое время мне пояснили, что теперь моя вражда с этим родом перешла в вялотекущую фазу. И здесь таких кровников у каждого по нескольку. У каждого владетельного рода по обе стороны границы. Ну весело здесь живут! Совсем отказываться от мести не принято, но и все время воевать не получается. Ну значит и я плюнул на это дело. Придут на разборки, тогда и буду думать.
Дальше так и пошла уже начавшая становиться скучной служба. Учения, регулярный ремонт путей, да незамысловатые развлечения в крупном городе. Девушки из Твери писали, что у них всё хорошо, Алесса вовсю модернизирует броненосец, а больше ничего нового.
А в один из дней середины августа, когда наша с Инной служба уже подходила к рубежу трех месяцев, и мы раздумывали, что пора и рапорты об отпуске писать, потому что если война не началась за лето, то уже вряд ли и начнётся, все резко изменилось.
Нам выдали задание ехать почти к побережью Черного моря, на самую границу с Османской империей и восстанавливать длинный участок путей, которые были частично взорваны, а частично разобраны еще аж во время прежней войны два года назад.
И это задание меня сразу насторожило. Почему пути, которые соединяли железнодорожные системы двух государств, так до сих пор и не починили? Торговли нет? Да вроде какая-то есть, но через третьи страны, в данном случае через земли султанатов. Там в одном месте даже действует железная дорога.
Но тогда зачем сейчас чинить вроде как ненужный кусочек железной дороги? Особенно с учетом того, что и за границей сотня метров полотна просто-напросто разобрана. И основной вывод напрашивался, что сюда наше командование планирует двинуть бронепоезда.
Мне сразу вспомнилась концепция использования ударных бронепоездов, которую продвигали в тверском Главном штабе. И это полный бред. Поезд хорошо использовать за позициями собственных войск. Он может ездить в тылу и поддерживать пехоту или броневики огнем. Сунуть же его вперед, это подставить под вражескую артиллерию. И рельсы весьма уязвимы.
А сейчас получалось, что ремонтный поезд должен еще и совсем впереди всех двигаться. Я решил, что ремонтировать-то пути мы будем, но если потребуют пересечь границу и соединить нашу железную дорогу с османской, то только с письменным приказом именно на действия на территории чужого государства.
И в этой ситуации я сначала проведу пешую разведку, и если окажется что там есть артиллерия, то сначала придется её обезвредить. А если нет, но начнет прибывать, то или уезжать, или если уже не получится, взрывать поезд и отходить пешим порядком.
Но пока речь шла о починке только путей на нашей территории, поэтому выдвинулись в целом без особых опасений. Правда, когда начали ремонтировать пути, причем нам подвозили рельсы другим поездом, то я ночью один, только с Ивой в башке, сходил на чужую территорию, и провел серьезную разведку.
И действительно нашел убогий форт с тремя старыми пушками в пяти километрах от границы. Пушки эти были опасны километра на три от силы, поэтому мы можем не опасаться и доводить пути до самой насыпи через ручей, по которому здесь проходит граница.
Но уже на третий день работ неожиданно и совсем рядом с нашими вагонами прогремели несколько разрывов артиллерийских снарядов, сразу ранив двоих моих бойцов, или в данный момент ремонтников. Я скомандовал бронепоезду отходить и готовить мортиру, а солдатам бросать инструмент и отходить пешим порядком, после чего занять оборону и даже окопаться в лесу, за который должен был отойти наш убогий бронепоезд, чтобы его стало не видно с территории противника.
Сам же спустился в уже хорошо разведанный овраг, и стал наблюдать за кустами на той стороне, подозревая, что и за нами оттуда наблюдают.
Через несколько минут, когда наш поезд уже почти скрылся за лесом, да и солдаты отошли, а в поле время от времени происходили разрывы снарядов, из-за поворота показался и тот, кто стрелял, а именно внушительно выглядящий бронепоезд.
Тот доехал до самого конца османской железной дороги и встал. А ко мне прибежала по оврагу Инна и спросила:
— И что теперь? У нас четверо раненых и несколько пробитий осколками в самом поезде.
— И экскаватор пока пришлось бросить, — показал я на торчащую из кустов стрелу. — Но это правильно. Попозже заберем.
— Мы или они? — воинственно спросила девушка.
Я улыбнулся и сказал:
— Мы. И от них что-нибудь прихватим. А ты беги на поезд и принимай пока командование. Поставь наблюдателей в лесу, чтобы они мои сигналы видели, и открывай огонь из мортиры. Я буду показывать куда смещать стрельбу. И поезд на одном месте не держите. Главное не дымите при движении.
А из вражеского бронепоезда вылезло несколько человек, да и разные люки открыли, из которых выглядывали любопытные головы. Но недолго. Через десять минут раздался резкий свист, и в сотне метров от османского
