с открытым в крике ртом. Но для Кормчей реален лишь монументальный силуэт Гранатова.
Она оттолкнула десантника, преградившего путь, и врубилась в группу УКОБовцев. Мар торопливо обернулся на звук заполошного дыхания.
— Где Тебя Носило? — слова падали тяжелыми молотами. Под стать серым буравчикам глаз, наполненных беспокойством.
— Что… Что случилось? — Она неосознанно схватилась за рукав мужчины.
— Ник пропал. Исчез. Ушел. Испарился. — Мар глубоко вздохнул. Наклонился к Эдэе: — У нас по лесам бродит ненормальный с навыками профессионального убийцы.
— Он никому не причинит вреда! — Эдэя сама не поверила. Но обязаны поверить остальные — те, кто ищет Ника. — Что предприняли?
— Доклад со второй! — высунулся связист.
— Я спросила…
— Переключай на меня. Параллельный канал на БОМов.
— Какие к хренам БОМы?! — Эдэя отработанным веками усилием сконцентрировалась и холодно выпрямилась. Она повелевала богами и демонами… Гранатов мгновенно прервал раздачу приказов — в облике женщины проглянули арктические черты Роса, однажды заставившие содрогнуться Управление.
— Не кипятись. — Он постарался успокоиться. — Мы на одной стороне. Что касается предпринятого, то оглянись. — Мар указал на аппаратные хребты, перестраиваемые техниками: — Комплексы биолокации и связи. Левее боевые сквады «Пантер — 3» — Удостоенные внимания десантники подтянулись. — На подходе «львы» Кристоферсона. Налажено секторальное прочесывание лесного массива…
— Центральный, Центральный, я второй, — хриплым шорохом донеслось из мобильного передатчика, принесенного техником. Сам техник отчаянно переводил дыхание.
— Здесь Центральный. — Из голоса начальства пропали отческие нотки.
— Вышли в квадрат три…
— По существу давай.
— Тихо тут… чтоб… До колик тихо.
Эдэя воочию представила говорившего. Безликий десантник — гладко выбритый мужчина средних лет в униформе. В авангарде еще девятнадцать тренированных ребят. На крохотной полянке, окруженной ельником и прикрытой упругим ковром из травы и мха, — ветви безмолвными стражами метут землю.
Ни шороха. В вышине едва заметное движение еловых вершин и тоскливый пятачок неба… Незримыми волнами из сумрачной чащобы сочится тревога.
Вновь углубляться в хмурый ельник не хотелось, и десантники просто стояли, обшаривая зеленые стены хвои напряженными взглядами — от кривобокого пенька, усыпанного опятами, до понурого цветочного стебля…
Эдэя нахмурилась: воображение разыгралось.
Передатчик равнодушно светил в лицо капельками индикаторов. Чуть слышно гудел…
— Что… Ларс! Перегруппировка… Что это?!
От внезапно крика опорный пункт УКОБа накрыла мертвая тишина. Ударил гулкий вой, переданный акустикой… И связь накрылась.
Остановились все, точно в параличе — ни вздоха, ни шороха, только лихорадочные выстрелы мыслей.
Со стороны «пантер» отчетливо щелкнул затвор.
***
Он помнил себя Гээллом. Помнил всегда. Ему нравилось здесь — в теплых объятиях леса. Более приятного места истонченный разум представить не мог.
Вековая дубрава, пронизанная светом; осязаемо мягкие солнечные лучи золотистыми лентами проливались на землю. Играли тончайшей взвесью пылинок, рассеянных в воздухе, рассекали лесное полотно, слагаемое из кряжистых стволов и шелеста листвы. Солнечный рисунок непрестанно менялся — танцевал в умиротворяющем ритме ветра.
Тихий шорох, поскрипывание, рассыпчатый стук наполняли дубраву. Чуть дальше темнели еловые шатры…
Гээлл улыбнулся: темнота ничуть не пугала. Что толку, если рядом мерцал свет; деревья едва прикрывали пологую опушку от ясного неба…
Он вдохнул пряные запахи лета и опустился на колени. Затем лег, щекой прижался к траве. Кожу царапнула неприметная щепка. Он чувствовал, как пульсирует земля — подталкивает и направляет…
Слабо треснула ветка.
Взгляд человека наткнулся на олененка, готового сорваться в бег. Но опасности нет… Зверек доверчиво ткнулся в подставленную ладонь, чем окончательно покорил Гээлла.
Беги- толкнулась мысль…
В синеве неба вспыхнули пять холодных огней. Совершили круг над чем-то невидимым и стрелами рванулись в зенит. Краски дня померкли, точно облако мрака затмило солнце. Утих лесной гомон, и только со стороны пугающих вспышек доносилось невнятное гудение.
Щупальца тьмы стремительными парусами развернулись на половину неба.
Беги!
Боком, неловко прихрамывая, Гээлл бросился в глубину леса. Стало страшно, как в том доме у реки. Позади, сквозь лощины и буреломы, продирался ужас.
***
В ожидании приказа десантники качнулись к УКОБовским болидам — точно матерые хищники, что почуяли добычу. Боевой строй выгнулся навстречу мембранам летательных аппаратов.
Один шаг и действо не удержать…
Эдэя подалась следом — протянула руку в попытке остановить патрульных и опомнилась. Гранатов медлил, что, несомненно, добрый знак. Он взирал на передатчик с некой отрешенностью — удивительной в свете общей тревоги.
Вдали, над двумя стенами леса, слившимся у речного поворота, небо прорезали пять световых вспышек. Эдэя прикусила губу — не успела…
— Действуйте. — Гранатов кивнул «пантерам» и вернулся к изучению воздушного пространства. Появление группы Кристоферсона выбило из руководства излишнюю медлительность.
— Связь давай! — рявкнул он на технаря. — Чего встали?!
Взгляд Мара оббежал композицию садового участка. Под серыми лезвиями воли колесо событий набрало ход. Десантники топотом возвестили о передислокации. Скупо захрустели растения, «Поздно». — Эдэя временно забыла о Гранатове. До ближайшего пятнистого молодца два шага…
— Стойте!
— В чем дело? — Мар оглянулся.
Нельзя же разорваться. Бежать к «пантерам», Гранатову, в самостоятельный поиск, продиктованный ростками отчаяния… Именем пресветлого Ло, патрульных необходимо остановить. Вот только как? Эдэя уцепилась за рукав десантной куртки. Мужчина неуверенно остановился — в кабине, в отсветах работавших приборов, нетерпеливо жестикулировали напарники.
Гранатов мгновенно осознал серьезность проблемы. Конфликты с Эдэей ни к чему — не время. Но подчиненные ждали четких команд… В пору разметать что-нибудь вражеское и освободиться от закипавшей ярости…
— Есть там кто? — раздалось из динамиков. Голос Кристоферсона пока спокоен.
И тут же, без перехода, ожил дубль-передатчик, чьи завывания несколько минут назад создали впечатление всеобщего конца. Электроника передала невнятное покашливание.
К удовольствию Эдэи ситуация вновь застыла.
— Тольвейг? — От легкого приступа изумления связист забыл о кодовом позывном группы. Его никто не упрекнул.
— Я, — утвердительно ответил передатчик. Гранатов сдернул с головы техника дужку микрофона.
— Доклад! — умудрился сдержать свирепый рык. На душе полегчало, но долг никто не отменял. Разнос последует чуть позже… — Какого хрена там происходит?!
Вопрос актуальный — Эдэя стиснула кулаки. Все внимание сосредоточилось на сетчатом овале динамика, что тихо шелестел на грани слышимости. От сказанного поисковым отрядом зависело слишком многое.
— Белка.
В гробовом молчании отчетливей зазвучал стрекот насекомых.
Офицер связи невольно покосился на начальство: в случае чего под горячую руку попадет и он.
— А… — Гранатов дернул воротник форменной куртки. Не помогло. — Повторите, Второй.
— Белка, — послушно, но уже тише сказал Тольвейг. — Ларс ее вырубил.
Вопреки вековому тренингу Эдэя ступила на грань истеричного смеха. Ранее подобное случалось лишь раз — в глубокой молодости, когда Т’хар прогонял через этап становления. Невероятно… Она прижала ладонь к губам. Кто-то начал подозрительно вздрагивать.
— Вас атаковала белка? — Шеф системной безопасности не оценил комизма ситуации.
