– Она знает, что она самая прекрасная дама. – Я усмехнулся, вспоминая свою прекрасную половинку и мысленно сопоставляя ее с виденными мною девушками. – Она – моя, и этим все сказано.
– Ты как, очень серьезно? Свадьба будет? – Майкл занюхал кусочком хлеба выпитое виски и потянулся к стакану с томатным соком.
– Да. – Я тоже выпил и, обратившись к соленьям, выбрал аккуратную помидорку и высосал из нее середку. – Будет.
Посидев еще немного, я встал и двинулся в сторону загона для девиц. Надо самому поглядеть, что и как.
Но Майкл оказался прав. Поселенки частью сидели за столом, о чем-то трепались, а часть уже спала. На столах лежали широкие круглые доски, на которых когда-то, не так давно, были пироги, стояли опустевшие чайники и кофейники.
Грессия и Герда тоже были тут, hermanita о чем-то рассказывала сидящим вокруг девушкам, а Герда лежала на широкой скамье и сыто зевала. Голована прислала мне ощущение спокойствия и зевнула еще разок.
– Так, девицы, я смотрю, вы в порядке? – негромко поинтересовался я у окруживших Грессию девушек.
– В порядке, командир, – потянулась Кетлин, закинув руки за голову. Тонкая ткань белой майки натянулась на трех роскошных сиськах. – Сейчас поспать завалимся, и вообще все будет шикарно. Выезжаем завтра? Надоело тут сидеть.
– Да, – кивнул я, оглядывая остальных. – Спите, отдыхайте. Завтра нормально утром собираемся и выезжаем. Спокойной ночи.
Я повернулся, собираясь выйти, но задержался и подошел к зеленоволосой.
– Ты Еву-Огонек знала? Восемь лет назад она была в Новом Шанхае, из вашей банды, из «Стальных драконов».
– Знала. – Кетлин удивленно округлила глаза. – Ой. А я ведь и тебя знаю. Ты тогда нас забрал из полицейского участка, вместе с Евой. Я тогда совсем малолетка была, и волос еще рыжий был. Вспомни.
– А, так это ты? – Я усмехнулся, представив худенькую и мосластую рыжую девчонку. – Ну, тогда ты была тощая как селедка, и это богатство у тебя только намечалось. Плюс сисек на одну меньше было. Расскажешь мне, что случилось с Евой, хорошо? А сейчас отдыхай.
И я, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Почему-то мне жутко хотелось кого-нибудь убить.
Выйдя и закрыв дверь, я минут пять стоял, вцепившись в толстую кованую скобу и приходил в себя, пытаясь унять внезапную всепоглощающую ярость. Перед глазами мелькали Ева и Лара, девчонки, которых я любил и которых не смог уберечь. Наконец я отпустил железяку, с удивлением поглядев на отметины от моих пальцев. На пусть хреновой, но стали!
– Ничего не понял! – Я внимательно разглядел свою ладонь, посмотрел на капельки крови, выступившие из-под почерневших ногтей. – Весело. Ладно хоть рука левая.
Осторожно потрогал пальцами правой скобу. Мне показалось, что металл чуть нагрелся, но тут бог его знает. Мало ли, может, оттого что я долго держался за железяку. Но неужели это я смял эту кованую хрень?
Еще пару раз глубоко вздохнув, я пошел искать встречи со здешним главой – хозяином фактории, мистером Гендальфом. Вот уж не знаю, с какого перепугу этот невысокий, чуть полноватый итальянец взял себе такое прозвище? Ведь у Толкиена в книге и в многочисленных экранизациях колдун – высокий худой старикан.
Этот прожженный и жестокий торгаш имел одну достаточно приятную особенность – он был патологически честен. Его слово было абсолютно верным, он отвечал за слова своих людей. Но правила, которые он устанавливал, – они были выгодны в основном ему. Хотя мы все же с ним работаем, а значит, и нам тоже выгодна его жесткость.
Топая по темному коридору, иногда освещенному керосиновыми лампами, я радовался тому, что этот толкиенутый работает допоздна. И даже ночует у себя в кабинете. Иначе было бы здо́рово ломиться к хозяину поздним вечером.
Пару раз мне встретились здешние жители. Худой мужик с разбитной бабенкой и пара молодых парней, видимо идущих на смену внешней вахте. По крайней мере, иначе незачем так тепло одеваться и вооружаться до зубов.
Свернув к лестнице, ведущей на третий этаж, я с удивлением остановился около небольшой открытой лавки. На темном бархате лежали кольца, серьги, бусы и ожерелья. Серебро и янтарь, переливающийся под светом двух керосинок.
– Надо же. – Я с интересом поглядел на пару подвесок. – Можно?
– Да пожалуйста. – Старый ювелир приглашающе провел рукой над прилавком. – Я сегодня что-то задержался. Хотя куда мне здесь еще идти? Разве в мастерскую, надо закончить пару браслетов.
– Так это ваша работа? – Я аккуратно положил пару сережек и взял крупную подвеску.
– Здесь не так много ювелиров, молодой человек. Конечно. Я. – Он грустно усмехнулся, а я тем временем рассматривал искрящийся янтарный кулон в мерцающем свете лампы.
– Потрясающе. – Я поглядел на ценники, лежащие над красивыми, с душой сделанными вещицами. – И недорого. А почему вы не продаете их в других городах? Или сами не переедете?
– Здесь неподалеку есть янтарь и небольшой серебряный карьер. То есть мне есть с чем работать. Я скупаю серебряную руду, а янтарь копаю сам. Все время бежит быстрее. – Ювелир взглянул на меня и вытащил из-под прилавка небольшую шкатулку. – Поглядите здесь, офицер. Может, что приглянется?
И под распахнутой крышкой золотыми и зелеными брызгами блеснули янтарные капельки.
– Красиво. – Я поворошил сцепленные замочками сережки. – Ого, как похожи… раз, два, три. Десять, еще шесть.
На прилавок из шкатулки появлялись похожие формой серьги, но с янтарными вставками разного цвета.
– А у вас что, в месторождении так много разноцветного янтаря? – разглядывая крупные бусы, спросил я у заинтересованного моими действиями торговца.
– Да. Но есть и подкрашенный мною, ничего сложного в этом нет. А вы для чего так много этих серег отложили? – Ювелир пошевелил пальцем выложенные в ряд сережки.
– О! Тридцать восемь! Как раз каждой крале по паре. Девкам куплю, которых для города привезли, пусть порадуются. – Я еще раз пересчитал простые, но очень симпатичные серьги, фактически состоящие из круглой янтарной вставки и простого английского замка. – Девушки – они любят подарки. Вообще лучшие друзья девушек – бриллианты, но и у вас их нет, и я на них разорюсь.
– Не надо про бриллианты. И про золото не надо. Я никогда в жизни их по своей воле больше в руки не возьму, нет их – и слава господу. – Торговец хмыкнул, глядя, как я отбираю еще одни бусы и несколько пар серег. – А это вашей девушке, офицер?
– Да. – Я улыбнулся, вспомнив Веру и только представив ее в этих украшениях. Потом резко перестал фантазировать, так как получилось оченно живо и эротично. – И еще для hermanita, она отличная девчонка и здорово мне помогает.
