Впрочем, не такой он уж и таинственный, теперь его уже можно спокойно рассмотреть. Видел я его, правда, он был не один. Тогда он со своим молодым спутником в течение считанных секунд покрошил весьма приличную городскую банду, несмотря на то, что те начали своё нападение с дружного арбалетного залпа. Теперь же этот странный 'дедушка' почему-то сильно хотел достать меня. Вроде бы ничего плохого я ему ещё не успел сделать.
— Отпусти меня, — с большим трудом сказал несостоявшийся убийца, когда подошел к нему ближе, — больше не стану пытаться причинить тебе вред.
Амулеты крепко держали злодея у земли, и всех его странных способностей не хватало для преодоления их воздействия. С огромным трудом запихнув внутрь чудовищную вспышку ярости, требовавшую немедленно покарать обидчика, поднял оброненный им длинный меч, оказавшийся братом-близнецом доставшегося мне в подарок от дерева-стража произведения древних мастеров. Чувствовалось явное непринятие меня со стороны древнего оружия, но и прямого противодействия тоже пока не ощущалось. При желании его можно легко подчинить своей воле, я уже откуда-то точно знал, как это делается. Но у меня имелся свой подобный меч, а с хозяином этого ещё предстоит разобраться.
— Почему я должен тебе верить? — тихим голосом спросил его, опустившись перед ним на корточки и держа его меч в своей приросшей обратно руке. — Возможно, мне стоит сначала отрубить тебе лишние выступающие части тела, чтобы ты случайно не пытался повторить свою попытку?
— Даже так ты всё равно не сможешь причинить мне особого ущерба, молодой собрат, — несмотря на продолжающееся действие прижимающего амулета, ему удалось приподняться над землёй и нормально сесть по-турецки, скрестив ноги под собой. — Извини за неожиданное нападение, подло нарушающее все наши традиции проведения поединков, меня намеренно ввели в большое заблуждение на твой счёт, и поставили в совершенно безвыходное положение, — он попытался кивнуть головой, обозначив лёгкий поклон, но прижимающая сила опять ковырнула его к земле.
Поднялся на ноги, пребывая под большим впечатлением, и всё же снял подавляющее действие по отношению к ночному гостю со стороны охранной системы. Он сейчас находится на защищённой территории, его меч в моей руке, и если попытается предпринять что-либо агрессивное — себе же сделает только хуже. Сказанные им слова весьма странны. Назвал меня 'молодым собратом', хотя совершенно непонятно с какого бока. И ещё эта, по его словам — вынужденность действий выглядит как-то подозрительно.
— Если тебе хочется получить удовлетворение за нарушение традиции, готов добровольно склониться перед любым твоим ударом, — 'дедушка' поднялся с земли и скрестил руки на животе, опустив при этом голову, ожидая действий с моей стороны.
— Кто послал тебя за моей головой? — спросил его, легко догадавшись о явной посторонней инициативе этого ночного нападения.
— Люди малоизвестного авторитета Хога, — поднял он на меня свой взгляд, выражающий задумчивое сожаление, — только теперь могу догадаться, зачем они взяли заложником моего послушника, дабы принудить к нарушению традиции. Ибо бросить тебе официальный вызов я бы не смог.
— Почему? — сильно удивился такому заявлению. — Неужели ты считаешь себя слабее?
— Наоборот, — покачал головой 'дедушка'. — Ты слишком молод, чтобы противостоять мне в честном поединке, но на тебе сейчас действующая броня моего наставника. Это говорит о его признании тебя своим прямым наследником, после того, как он решил уйти из мира навсегда. Я никогда не смогу идти против воли учителя и принести вред его единственному последователю.
Ну и дела. Тот воин, чьё тело лежит сейчас у коней дерева-стража, случайно оказался настоящим наставником этого старика. Сколько же лет он там лежит? И почему 'дед' говорит о признании меня его бывшим владельцем? Ведь тот никак не огласил свою волю, когда я брал его вещи, будучи давным-давно мёртвым.
В этот момент из дверей особняка выскочили гвардейцы и дружно направили взведённые арбалеты на моего собеседника. За их спинами появилась обнаженная Марина с совершенно растерянным видом, а рядом с ней, чего уж совсем не ожидал — жрица Аэль в точно такой же форме одежды. Мои люди пребывали в явной панике, пропустив такое знаменательное событие, и теперь не знали, как реагировать на странного ночного визитёра. Повернувшись в их сторону, помахал рукой, показывая полное владение ситуацией со своей стороны и нежелательности свидетелей нашего разговора.
— Не могу его даже зацепить своим щупальцем, как и тебя, — пришел мысленный голос Ведьмы. — Аэль тоже сильно волнуется, но не столько за тебя, сколько за него, — добавила она чуть погодя. — С тобой всё в порядке? А то у меня сильно неприятные чувства из блаженного сна выдернули, — спросила она, — причём, явно связанные с тобой.
— Этот 'товарищ' сумел отрубить мне кисть руки, — честно признался своей девушке. — Только она быстро приросла обратно, — сразу успокоил её. — Теперь он говорит — мол, это случайная ошибка. Идите обратно, сам с ним разберусь.
Когда нас оставили одних, беседа продолжилась с вопроса ночного гостя.
— Могу ли увидеть меч и перстень моего учителя, а так же хочу знать, где навсегда осталось лежать его тело?
— Подожди тут, — ответил ему, повернувшись спиной и роняя меч на землю.
Стоило провести ещё одну проверку его прежних странных слов. С одной стороны — сложно доверять покушавшемуся на твою жизнь, но с другой — чувствовалось в этом 'дедушке' что-то особенное, совершенно нетипичное для всех здешних жителей. Причём приходило именно чувство какого-то странного внутреннего родства, как у меня с Мариной, и, иногда проскакивающего между мной и жрицей. Потому-то её странная забота о нашем ночном госте совсем неслучайна.
Когда я вернулся обратно, ночной гость всё так же стоял на том же самом месте, даже к своему мечу не притронулся. Обнажил свой клинок, входя с ним в мысленный контакт, но решил сейчас не устраивать дикие пляски, и снова спрятал его в ножнах.
— Дай мне прикоснуться к его перстню, — попросил 'дедушка'.
Достал перстень из кармана брюк и протянул ему. Не взяв его из моей руки, гость действительно только одним пальцем прикоснулся к тусклому металлу.
— Правильно ты его на своей руке не носишь, слишком слаб ты ещё для него, — сказал он через несколько секунд. — Но вскоре придёт твоё время. И тогда гибель моего послушника Воссия окажется совсем ненапрасной.
— Ты уже говорил что-то про какого-то заложника? — вспомнил кое-что ранее сказанное им.
