Внимание привлекла таблица рекордов первого курса. Как и обещано – «тринадцатая» занимала гордое последнее место. Мы набрали меньше двух тысяч очков за игровой ивент. Отставание от ближайшей девичьей команды более чем в два раза.
Мысленно оценил результат боя группы – похоже, что моя рекордная сотка баллов не особо исправила ситуацию. Все же нас тут семь десятков. Экстра-поинты размазались по толпе тонким незаметным слоем – по одному добавочному очку на пару кривых рук.
Факт известный – личным героизмом войны не выигрываются. Основную боевую работу тянет безликая усредненная масса. Статистика истребителей безжалостна – три вылета, затем – если повезет, – нарисуешь одну звездочку на фюзеляже. А потом и тебя ссадят с неба, и усталые друзья дадут над фанерной пирамидкой жидкий прощальный салют из личного оружия.
Хотя… Может, все проще? Не такие уж мы и рукожопы? Просто подобрали местные психологи некий шаблон давления, занижающий наше ЧСВ и провоцирующий на максимальное усердие в учебе. Кому охота быть лузером, да еще в жизненно важном вопросе? Небось в эпоху дуэлей владению шпагой учились добровольно и со всем тщанием…
Киборг продолжил вещать:
– Все вкусили прелести «игрушечной» смерти? Мазохистов, желающих умереть еще разок-другой, больше нет?! А то ведь могу подкрутить уровень восприятия боли! С текущих двухсот процентов до пыточных трехсот пятидесяти… Добровольцев нет? То-то, долбоклюи! Я вас научу за жизнь держаться! Запомните – солдаты ВКС не имеют персональных ликвидаторов! Решение о групповой эвтаназии принимает корабельный ИскИн – он и подрывает реактор! Бойцы же сражаются до конца, зачастую под тиканье таймера обратного отсчета. А бывает и так, что из вернувшегося на автопилоте истребителя вынимают одну лишь пропеченную голову в так-шлеме, с тянущимся за ним шлейфом проводов жизнеобеспечения. Остальное – в фарш и пепел, я сам тому примером…
Капитан на секунду замолчал, вспоминая былое, а я взглянул на него по-новому. Вот, значит, откуда столько железа в его организме! А почему ж тогда не пересадили спасенный разум в клона? Вроде как по нынешним временам это рядовая операция?
Киборг ответил на незаданный, но вполне предсказуемый вопрос:
– Службы Реинкарнации тогда еще не было. А сейчас уже привык. К тому же внешний и полный ка-обвес гораздо дешевле и во многом функциональней нежной электроники имплантов. Да и не любит душа излишней ки-модификации, истончается оболочка, шанс на успешное слияние с каждым годом все ниже… Но и вы не обольщайтесь! Флотские у нас на особом счету, хе-хе… Это планетарники могут позволить себе дохнуть хоть по три раза на дню – были бы тела в запасе. Антенные поля СР на обоих полюсах Пятого Рима отловят душу с гарантией! А вот в ВКС все по-другому… Кадеты, какова средняя дистанция боеконтакта в космосе?
Нужное знание уже распаковалось и усвоилось в моей голове. Отвечаю:
– Порядка пяти тысяч километров!
Капитан ухмыляется, демонстрируя оружие последнего шанса – алмазные резаки вместо зубов.
– Это верно, но лишь для истребителей. Основные силы Флота сходятся в клинче бесконечно редко. И чаще всего, если дело дошло до героической рукопашки, то за этим лежит чья-то огромная ошибка…
Киборг зло оскалился, затем резко повернулся к одному из бойцов:
– Что такое «точка Юпитера»?
Парень вытянулся в струнку и отрапортовал. Четко, но с нарастающим удивлением в собственных глазах:
– Максимальная дистанция, на которой мы можем достать противника, имеющего нулевую относительную скорость!
– А точнее?
– Сто пятьдесят тысяч кэмэ для тяжелых ПКР. И в два раза дальше – для многоцелевых ракет, но МКР используются исключительно для ударов по крупным планетарным целям и орбитальным сооружениям. Стационарные узлы обороны, верфи, заводы нулевого цикла и далее, по списку.
Капитан кивнул.
– Отлично! А теперь – внимание! Далеко не всегда с соединением ВКС окажется судно-госпитальер. А если и будет плестись в конце строя, развесив на полгоризонта уши рефлекторов и скрывая свою драгоценную тушку за тенью тяжелых кораблей, то истребителям до этого дела нет. Ведь для того, чтобы на дистанции в тысячу кэмэ уловить четырехграммовую физическую составляющую души, требуется ровно столько же метров антенных полей. Тысяча! Причем связь – линейная! Уйдет москитный флот на перехват или прикрытие штурмовиков – никто и не почешется увеличить на два порядка площадь приемной поверхности. Да и виданое ли это дело – платиновая решетка на сто квадратных километров! И вся эта роскошь ради пары эскадрилий смертников? Даже не надейтесь! Сами, все сами! Работа на Флоте в целом и пилотов в частности – высокорисковая. За это мы и получаем тройной коэффициент к зарплате, трофеям и баллам на послужной карте!
Бойцы «тринадцатой» потрясенно молчали. Безопасная и почетная профа, со стрелялками за государственный счет и гарантированным воскрешением, вдруг превратилась в плацкартный билет на тот свет.
– Не сцать, теплокровные! – киборг был полон веселья. – Впереди еще пятнадцать лет вирта. Затем рутина ближнего космоса, с его пугливыми пиратами и вялым трепыханием осколков былых империй. Рой знатно прошелся по заселенному человечеством сектору пространства, щедро засеяв спорами биотерминатора каждый булыжник диаметром больше сотни кэмэ. На момент четвертой, финальной, эпидем-вспышки мужчин сохранилось меньше полутора процентов. Спустя три поколения с трудом довели до шести. Бабскому геному также досталось – шанс зачать и выносить пацана стремится к статистической погрешности. Десять в минус девятой степени… Видели бы вы, как радостно и бережно встречали вернувшиеся корабли службы Дальней Разведки! Три-четыре сотни мужиков за раз!
Капитан замолчал, а я поднял руку, желая задать мучающий меня вопрос. Конечно, после демонстрашки, с выстрелом в излишне инициативную голову, нарываться было страшновато. Но мы вроде как в вирте? Или нет?..
Дождавшись утвердительного кивка, вытягиваюсь в струнку:
– Начиная с какого момента мы находимся в виртуале? Какие события в нашей памяти истинные, а какие – сценарные?
Бойцы «тринадцатой» притихли, переваривая вопрос и осознавая иллюзорность бытия.
Киборг поощрительно осклабился, бриллианты клыков засверкали на солнце.
– Хороший вопрос, капрал!
Вновь ропот в строю. Удивленный, где-то даже завистливый.
– Да-да, в этой куче навоза система намыла целых три засохших кизяка. Хотя, как по мне, имел место явный технический сбой – техники сейчас вовсю нагружают виртсервер аппаратными тестами и апают прошивку нейрохаба. Хоть какая-то от вас польза – на пару микрон обновим учебное железо за счет Минобороны… Впрочем, мне откровенно понравилось, как хрупкая девица бодро эвтанировала половину собственной команды, включая непосредственного командира по экипажу…
