Алексей огляделся, оценил силу и направление ветра. Он был слабым, но вполне мог помочь им избежать встречи с городом.
— Ставим парус! — решил он.
Опыта плавания под парусами у него не было никакого. Тем не менее двадцать минут спустя плот уже довольно уверенно двигался чуть под углом к ветру, обходя город слева. Стоя на корме, Алексей сжимал в руке рулевое весло и чувствовал гордость. Как бы то ни было, но они пока живы. И в этом есть и его заслуга…
Три часа спустя город растаял в туманной дымке, Алексей слегка изменил курс — теперь они двигались строго по ветру. Попытался хотя бы примерно понять, где они могут находиться, что за город они миновали. Владимир? Может быть. Но может и не быть… После всех этих пертурбаций трудно даже понять, где юг и север, не говоря уже о том, чтобы определить, куда и с какой скоростью их несет. Вроде бы на юг — если судить по солнцу и по течению. Но куда на самом деле…
Чтобы Тимка мог сам выходить из каюты, Алексей соорудил для него специальную дверцу. Щенок быстро понял, что это такое, и теперь то и дело бегал из каюты на палубу и обратно.
Около полудня впереди появилось что-то блестящее. Блеск был красивым, золотым.
— Это церковь! — уверенно определила Ольга — и оказалась права.
Из воды торчала лишь маковка с золотым крестом. На кресте что-то темнело — лишь когда плот подплыл достаточно близко, стало ясно, что это человек.
— Там человек, — нахмурившись, произнес Алексей, — Что будем делать?
— Мы должны подплыть. Нельзя его здесь бросать.
Ольга была права. Алексею очень не хотелось плыть к кресту — тем не менее он послушно повернул рулевое весло.
Плот, увлекаемый ветром и течением, плыл довольно быстро — не прошло и пяти минут, как маковка церкви с крестом и вцепившимся в него человеком была уже совсем близко.
— О боже… — прошептала Ольга и схватила Алексея за руку.
Алексей ничего не сказал — было уже ясно, что человек на кресте мертв. Это был паренек лет восемнадцати: он сидел, привязавшись к кресту веревкой, его откинутая голова зияла пустыми, выклеванными птицами глазницами. Рядом, на перекладине креста, сидела ворона.
— Кыш! — попыталась прогнать ее Ольга. — Пошла вон!
Звонко залаял выскочивший из каюты Тимка. Ворона лишь слегка встрепенулась — очевидно, хорошо понимала, что находится в полной безопасности.
— Почему все это случилось, Алеша? Почему? — Ольга отвернулась от креста с мертвецом, уткнулась Алексею в грудь и заплакала.
— Не плачь… — Алексей осторожно обнял ее. — Не надо. Сергей услышит. Все будет хорошо…
— Прости… — Всхлипнув, Ольга вытерла слезы, снова взглянула на крест. — Он ведь сидел здесь, пока не умер. И никто ему не помог…
Алексей ничего не ответил. Просто не знал, что можно сказать…
Из своих тридцати семи лет одиннадцать Павел Щербаков, он же Паша Щербатый, провел за решеткой. Именно поэтому очередная ходка не стала для него неожиданностью — знал, что рано или поздно это случится. Знал он и то, что на этот раз попал на нары исключительно по собственной глупости — не убил всех, кого надо было убить. Теперь за свои ошибки приходилось расплачиваться.
На этот раз ему грозило до двенадцати лет тюрьмы. Улики были неопровержимыми, помощи ждать было неоткуда. Именно тут на помощь Паше и пришло Провидение — после сильнейшего подземного толчка, разрушившего многие московские здания, подследственных решили развезти по более безопасным местам.
О том, куда именно их везут, им никто не сказал. Рано утром Пашу и еще несколько сотен человек отправили на вокзал, при этом перевозили не в привычных автозаках, а в армейских грузовиках. Еще во время погрузки им объявили, что ситуация чрезвычайная, поэтому охрана будет стрелять без предупреждения. Пенять, если что, придется только на себя.
В каждый из грузовиков усадили человек по тридцать, у задних бортов расположились по два конвоира. Паша обратил внимание на то, что переводчики огня на их автоматах стоят в положении автоматической стрельбы. Раз автомат не на предохранителе, значит, и затвор наверняка передернут — чтобы дать очередь, конвоиру достаточно нажать на курок. Ствол одного из автоматов смотрел Паше в живот, это вызывало довольно неприятные ощущения.
— Начальник, ты ствол-то отведи, — попросил Паша, — А то тряхнет на кочке, и поминай как звали.
— Разговоры! — повысил голос конвоир, ствол его автомата слегка приподнялся — теперь он смотрел Паше прямо в грудь.
Паша лишь усмехнулся. Ничего, и на его улице будет праздник.
Грузовиков было девять или десять — точно Паша сосчитать не успел. Тем не менее происходящим он был доволен, все эти перемены его радовали. Два конвоира, даже со взведенными автоматами — сущий вздор. А значит, у него появился реальный шанс обрести свободу.
Увы, организаторы перевозки оказались умнее, чем он предполагал, — как только их грузовик выехал за ворота следственного изолятора, за ним тут же пристроился УАЗ с вооруженными конвоирами. На одном из поворотов Паше удалось разглядеть, что такие же уазики следуют за каждым грузовиком. Только дернись, и тебя изрешетят пулями. Значит, придется ждать более подходящего момента.
Их привезли на Казанский вокзал, здесь Пашу ждал новый сюрприз — увидев поезд, он понял, что повезут их в самых обычных грузовых вагонах — теплушках. А значит, шансы на побег резко возрастают.
В вагоны их загружали, как скот, под крики конвоиров и лай рвущихся с поводков овчарок. Ни о какой еде, воде, туалете не стоило и заикаться. Перед тем как закрыть дверь вагона, начальник караула предупредил:
— И не вздумайте бежать — не получится. В конце состава платформа с конвоем. Спрыгнувших никто ловить не будет — просто расстреляем — и все. Закрывай!
Повинуясь его команде, один из конвоиров закрыл дверь, лязгнул засов.
— Да это он гонит насчет платформы! — осклабился Леша Чилим, высокий чернявый парень с двумя золотыми фиксами, — На понт берет!
— Есть там платформа, — степенно возразил Коля Бурят, крепкий смуглый мужчина лет сорока. — Наш вагон почти в конце. Спрыгнешь — и сразу будешь у них на виду.
— А если дыру в полу? — спросил Костя, невысокий полноватый парень лет двадцати. Он угодил в следственный изолятор за угон автомобиля: попался впервые, поэтому в тюремных делах был новичком.
— Тебя просто об рельсы расшибет, — пояснил Паша, — Как минимум покалечит.
— Так мы на остановке, — не согласился Костя.
— Такие поезда где попало не останавливаются. На остановках тут же все проверяется. Нас будут охранять еще строже.
