Но, на мой взгляд, они хаотичны и никем не управляемы. И вообще никакой цели не преследуют. Если только еще больше не напугать выживших. Кстати, о выживших. Обратите внимание, они делятся на две категории. Одни никак не отреагировали на возникшее воздействие. Остались какими были. Другие, если верить бытующим рассказам, абсурдно видоизменяются. Мутации обычно проявляются в последующих поколениях. А тут уже существующие, сформированные организмы превращаются бог знает во что. Так не бывает, не может быть. Это касается не только людей, но и прочей флоры-фауны. Все эти деревья-людоеды, странные Кошки, какие-то гигантские нетопыри, что летают над улицами по ночам. Да вам, я полагаю, об этом гораздо больше известно.
Делаем выводы. Земная наука неспособна породить подобные явления.
Воздействие неземного происхождения гипотетически способно на что угодно.
Но отсутствуют признаки решаемых задач и управления процессом.
Я не стал уточнять, что, похоже, среди выживших есть и третья категория, по крайней мере один ее представитель. Который никак внешне не изменился, но приобрел непонятные способности, коих у обычных людей не бывает, если не принимать всерьез байки всяких экстрасенсов. Вслух я сказал:
— Так, может быть, к нам сюда совершенно случайно угодил какой-то метеор из дальней галактики? И у него свойства, непостижимые для нашей науки. Вот он тут все и натворил.
Профессор снова почесал залысину.
— Все может быть. Но это слишком упрощенно. Силы, действующие здесь, слишком неоднородны и разнонаправлены. Вряд ли они могли возникнуть естественным путем.
— Значит, все-таки вмешательство чужого разума?
— Мы с вами можем так ходить по кругу до бесконечности, — сказал
Профессор. — Нужны исследования и исследования, и не силами местных умельцев, а самых знаменитых светил мировой науки.
— Светилам сюда ходу нет, сами знаете, — буркнул я. — Из-за периметра и даже со спутников много не наисследуешь. Так что остается надеяться только на умельцев. Кстати, вы упомянули Кошек. Вы с ними встречались?
— Да их тут множество. Живут стаями, появляются будто из ниоткуда и исчезают в никуда. Впрочем, я думаю, что они, как и обычные кошки в прошлом, умеют находить себе самые укромные и недоступные места. Они сохранили или даже умножили врожденную способность к мгновенным и бесшумным перемещениям.
— Но, согласитесь, они стали очень странными.
— Да, конечно. Они, пожалуй, — самое странное из всего, что здесь появилось.
Я рассказал Профессору, как Кошки выследили своего обидчика и расправились с ним. И про то, как комодовцы столкнулись с «говорящей» стаей.
— Любопытно, — заинтересовался Профессор. — Я о таком не слышал.
— Они что, стали разумными?
— Вряд ли. Понимаете, существуют объективные законы природы. Насекомые, например, при их физическом строении ни при каких обстоятельствах не вырастут крупнее небольшой собаки. Их внешний хитиновый скелет просто не выдержит гравитации. И Кошки не могут стать разумными в силу размеров и строения их мозга. Людям свойственно принимать сложные проявления животных инстинктов за осмысленное поведение.
— Сами разрослись как на дрожжах, а котята в основном дохлые родятся.
Почему?
— Может, потому, что организм родителей изменился. Без учета детородных функций. А слова в кошачьем вое вашим бандитам могли и померещиться.
— Слишком много всего вокруг, что могло бы померещиться. Но оно не мерещится, а существует. И где искать разгадки, неизвестно.
— Ну если где-то и искать, — сказал Профессор, — то, я думаю, именно в
Эпицентре. Вы туда съездить не собираетесь?
Я хмыкнул.
— Там что, все на бумажке написано?! Ездили уже. Одни вообще не вернулись, это которые, наверно, доехали. А которые не доехали и вернулись, рассказывают такое… В общем, никому больше ехать неохота.
— Ну как знаете. Это, я слышал, действительно небезопасно. Только все равно кто-то рано или поздно туда доберется. Потому что так, как здесь, жить нельзя. Ведь в городе осталось немало нормальных людей. Где они? Вы их не видите. Они отсиживаются по подвалам, в пустых домах. Кормятся чем придется и дичают. Потому что — как и положено по законам общественного развития — образовались бандитско-феодальные кланы. Они здесь заправляют всем. Многие им подчинились, влились, так сказать. Деваться-то некуда. А остальные прячутся, выходят на промысел по ночам, роются в мусоре. С
Большой земли, как я понял, помощи ждать не приходится. А мы не хотим отсюда в концлагеря. Мы здесь прочно застряли. И надо действовать самим.
Прежде чем продолжить исследования, необходимо положить конец насилию и власти баронов-разбойников.
— В давние времена с баронами-разбойниками обычно разбирался король и его войско. А у нас тут не монархия. У нас тут бесповоротная анархия, да такая, что Кропоткин с Бакуниным сильно отдыхают. Идите к Работягам, раз зовут. Самые приличные здесь люди. С ними и исследовать сподручней.
— Работяги действительно люди приличные, — согласился Профессор. — Но они ничего не добьются и не изменят, потому что встроились в возникшую социальную модель. Заперлись в своей Крепости посреди всего этого кошмара и разгула и надеются, что решение придет извне, с Большой земли. Это не исключается. Но боюсь, если такое решение и придет, нам слаще не станет.
Я не понимаю, чего добиваются власти. Но никаких реальных попыток постичь природу бедствия и противостоять ему не заметно. Поэтому, полагаю, там идет большая и грязная возня, в которой мы все — лишь разменные фигуры. (Профессор не догадывался, насколько он прав.) Нужно действовать здесь. Менять эту самую модель, чтобы реальная власть и возможности перешли к нормальным людям, тем же Работягам. Если бы нашелся кто-то, кто сумел бы инициировать процесс. Вот вы, например.
Я рассмеялся.
— Интеллигенция, как всегда, лелеет идею революции. Вождя вам только не хватает с боевитой партией. Нашлись бы и — вперед, на Зимний! Или на Белый дом — кому как нравится. Только я на броневик с пламенными речами не полезу, и партии у меня нету никакой. У Работяг, сами говорите, своя политика. Или выползут ваши одичалые обыватели из нор, вооружатся дрекольем, и пойдем мы Урок и Ментов штурмовать? Чушь это все.
Профессор вздохнул. Он понимал, что я прав.
— Тут недавно люди Генерала проезжали, — сказал он. — А неподалеку мужчина жил в подвале. Кажется, бывший водитель автобуса. И угораздило его подвернуться под руку этим скотам. Точно не знаю, что там между ними произошло. Что вообще могло произойти, какие у них возможны разногласия?!
