С этим трофеем я вернулся к своим напарникам. Они естественно захотели подержать в руках эту редкостную загадку Зоны. Насмотревшись на «факел», мы спрятали его в термостойкий контейнер.
— Хорошие премиальные за него полагаются, — с улыбкой произнёс Проныра.
— А я уж думал, что нас снова отправили сюда зря.
— Ну что ж, задание выполнили, — говорю я. Кремень с Пронырой облегчённо вздохнули. — Пора вызывать вертолёт.
Связь в помещении была плохая. Не помешало бы подняться повыше.
— Пора лезть наверх, — сделал вывод Проныра.
Мы выбрались на крышу. По сравнению с помещениями, здесь было довольно прохладно. Кремень вытащил флягу с коньяком, и мы все отхлебнули по глотку, чтобы хоть немного согреться. Немного подумав, я вытащил из контейнера «факел», и мы снова стали передавать его друг другу. Стало намного теплее. После этого я включил рацию и провозился с ней пару минут, настраивая на нужную частоту. Мне повезло: вызывать вертолёт с базы не пришлось. Недалеко от нас пролетал экспедиционный.
— Прибудут на крышу этого корпуса через пятнадцать минут, — сообщил я товарищам, когда прервал связь.
Мы присели на краю крыши. Отсюда было хорошо видно окружающую завод холмистую местность. И всё это — от подножия здания и до самой линии горизонта — Зона, ставшая за последнее время такой привычной. Вдалеке завыли собаки и захрюкали кабаны. Над головой с карканьем пролетала стая ворон.
— Опасность чуют, — заметил Кремень, — наверняка выброс будет скорее, чем просчитали наши «синоптики». Не через неделю, а где-то через пару дней. Не понимаю, зачем придумывать сложнейшие приборы для предсказания времени выброса? Гораздо проще периодически задирать голову вверх и наблюдать за воронами.
Я с ним согласился. Иногда люди настолько зациклены на науке, что перестают замечать окружающий мир.
Через несколько минут мы услышали нарастающий шум и увидели приближающийся с восточной стороны вертолёт. Он уже совершил облёт над Зоной, просканировал большие участки поверхности в поисках возможных месторождений артефактов и теперь возвращался на базу. По пути должен подобрать и нас. Приземляться он не стал: пилот сумел сделать так, чтобы вертолёт совершенно неподвижно завис в метре от земли. Ловко у него это выходит! Мы по очереди залезли внутрь и разместились там. Вертолёт поднялся метров на сто вверх и снова взял прежний курс. Из окна открывалась прекрасная панорама на Зону. Ещё лучшая, чем с крыши. Сколько всего у меня с ней связано! Сколько событий я в ней пережил. Всего и не перечислить. Но воспоминания нахлынули одно за другим.
Вот уже больше года прошло со времени моего проникновения в Зону, но я всё ещё хорошо помню тот день. И то, как меня едва не накрыло выбросом, и то, как я провалился в логово хозяина ям. И, конечно же, помню знакомство с Артуром Природоведом, которое стало ключевым моментом в моей «сталкерской» жизни. Именно он предложил мне стать полевым сотрудником учёных, каким он сам тогда являлся. Как сейчас — не знаю, давненько я его не видел. Похоже, что он покинул отряд вскоре после того, как я в него вступил. Позже я догадался, что послужил ему отправным билетом. Но мне не в чем было обвинять Природоведа. Я не жалею о том, что последовал его совету. Если бы остался одиночкой, вряд ли оказался в хорошем положении.
Природовед же явно не собирался всю свою жизнь посвящать службе в «научном отряде». И решил начать жизнь вольного сталкера. Пару раз он появлялся на базе. Но это было больше месяца назад. Скорее всего, Природовед поддерживает связь с командирами военных и с самими учёными, но не подчиняется им. Теперь он сам по себе. И я на него не в обиде: он и так здорово мне помог, не будет же всё время моей нянькой! У него своя жизнь.
Поначалу мне нравилось в отряде. Даже на курсах подготовки я не скучал, как многие другие. Вместе со мной обучали ещё около десятка добровольцев. Примерно половина — такие же новички, как и я. Остальные прибыли с «Большой земли». Они прекрасно разбирались в науке, но вот физическая подготовка давалась им довольно нелегко. Сталкеры же напротив имели отличную физическую подготовку, зато с физикой, биологией и прочими науками явно не дружили.
В конечном итоге нас разделили на две группы. Учёных усиленно тренировали, нас же посвящали в премудрости науки. А вот искусству выживания в Зоне всех обучали на равных. Этим делом занимались ветераны.
Нам рассказывали про экипировку, учили обращаться с оружием, оборудованием. Был курс лекций, посвящённый классификации и описанию мутантов, аномалий, артефактов. На них учили уничтожать первых, избегать вторых и находить третьих. Я относился ко всему предельно внимательно. Это позволило мне довольно быстро овладеть всей теоретической базой. И я был готов применять их на практике.
Курс подготовки длился два месяца. В середине января я получил своё первое задание. Оно было совершенно несложным — снимать показания приборов недалеко от базы, но я всё равно был рад проявить себя на деле. И проявил хорошо: дальнейшие задания становились сложнее, важнее, опаснее.
Помню тот день, когда я завалил первого мутанта и нашёл свой первый артефакт. Тогда я подстрелил волка-переростка, который зачем-то тащил в зубах «браслет» — кольцевидной формы предмет высокой плотности и массы, образующийся при попадании железа в гравиоконцентрат и прекрасно выполняющий роль наручников. Подвиг, разумеется, не мирового масштаба. Но это было для меня боевым крещением, тогда я ощутил себя настоящим сталкером.
Кроме всего прочего я многое узнал о местных слухах, историях, легендах. Конечно, изучение фольклора не входило в программу подготовки. Но каждый вечер вокруг бывалых сталкеров, вернувшихся из рейдов, собиралась целая толпа слушателей. Естественно, многие истории наполовину выдуманы, но в каждой из них есть своя доля правды. Сталкеры рассказывали про дальние походы в неизведанные части Зоны, про мутантов, обитающих в тех местах, про редчайшие артефакты, которые можно там найти. Ходили слухи и про тайные подземные коммуникации, и про загадочные скрытные группировки, и, конечно же, про Исполнителя Желаний. А каких только предположений не возникало по поводу происхождения Зоны: посещение пришельцев, тайные опыты учёных, божественное вмешательство. В общем, о чём только не шла речь на «собраниях» сталкеров. Я понимал, что всему этому верить нельзя. Понимал, что чем моложе и неопытней сталкер, тем больше он любит приукрашивать свои истории. Но одно я знал наверняка: в каждой легенде есть доля правды, они не появляются из ниоткуда. Прав был Природовед.
