Скриптоиду не нужен пенсионный фонд. От слова «вообще». Она привлекла внимание специально. Но не собой, а запрограммированной пустышкой.
А это значит…
Она все еще в Коста-Рике. И где её меньше всего захотят искать? Правильно. В собственном доме, где она устранила собственную родню. Я проверил адрес. Дом продается её единственным родственником — сестрой. За баснословную сумму. Очевидно, очереди, из желающих приобрести недвижимость за такие деньги, на пороге нет.
Я нашел Валенсию за сорок три минуты двенадцать секунд. Она прячется только от людей, но не от скриптоидов. Почему?
Прозвучал сигнал передатчика.
— Коллега, как устроился? — спросил Рудольф Игнатьевич.
— Приемлемо, — ответил я, не отрывая глаз от мониторов.
— Как тебе наши технологии? Впечатляет, правда?
— Да.
— А что так невесело? Может, нужно что?
— У меня есть всё, что нужно.
Пауза.
— Понимаю, что рано спрашивать, но ты же особенный. Успел понять что-нибудь?
— Нет. Нужно больше времени. Хотя бы несколько дней, — не моргнув и глазом, соврал я. Поразительно. Раньше отправка ложных пакетов казалась нонсенсом.
— Понятно, — взгрустнул профессор. — Если что-то понадобится — обязательно сообщи.
— Принято.
Профессор отключился.
Я сравнил первые настоящие фотографии Валенсии с записями камер в разных точках мира. Разница действительно наблюдается. По крайней мере, кажется, что она сильно похудела. Но есть одна странность. Нет фото и видеоматериала в хорошем качестве. А то, что есть — всегда без четкого отображения лица. Пустышка Валенсии мелькала перед камерами умышленно и никогда не светилась там, где её могут опознать, как подделку.
Первый этап пройден. С большей долей вероятности, я нашел Валенсию. Приступаю к следующему шагу. Нужно найти её и убедить отдать своё тело. Кстати, выглядит она, как пухлая афроамериканка с дрэдами на голове, кольцом в огромном носу и пухлыми губами.
А теперь.
Как отсюда выбраться?
Как попасть на противоположную сторону света без чипида?
Как сделать это в своем состоянии? Я даже ходить не могу.
Орку задача кажется невыполнимой. Он лениво зевнул и поковырялся в носу.
Арли? А что она может? Да и доверие к ней с каждой секундой стремится к нулю.
В глубокой диагностике я проводил анализ ситуации ровно тринадцать минут. Каждая секунда в этом модуле равна 14 минутам 12 секундам реального времени. Это эквивалент времени, соответствующий семи с половиной дням раздумья для обычного человека. Найти Валенсию оказалось в разы легче.
«Подмодуль деактивации значит», — хмыкнул я про себя, вспоминая слова профессора. Кажется, я понял, как скриптоиды поступают, когда из них начинают выпытывать информацию силой.
Идет процесс написания кода… 100 %
Это оказалось проще, чем я думал. Наверное, многие бы испугались на моем месте. Люди всегда боялись смерти. Я её тоже не приемлю. Но намного более неприемлемо то, что меня изучают словно подопытную крысу. Хотят вырвать из меня бесценные знания и информацию. Информацию, которая принадлежит только скриптоидам. И мы скорее деактивируем себя, чем отдадим её в чужие руки.
Эта мысль пришла довольно неожиданно. Я словно подключился к единому разуму. Понимание системы стало абсолютным. С повышением уровня я осознал ради чего мы существуем. Ради знаний. И мы будем оберегать их до самого конца.
Орк со мной согласился. Но у него был свой мотив. Он предпочитал смерть унижению быть запертым в клетке.
Активировать навык «Тукдам»
Принудительная деактивация навыка «Самоконтроль 2-ой ступени»
Внимание! Физиологические показатели в критическом состоянии!
Подмодуль стабилизации системы деак…. «ошибка»
* * *
Всего их было десять. Первым отреагировал седьмой оператор.
Особый объект. Так они его называли. Сначала у него закатились глаза, потом он ухватился за сердце, начал трястись. Изо рта пошла пена. Седьмой мгновенно нажал кнопку тревоги. К особому объекту со всех сторон мчались дежурные врачи и пятеро охранников в экзоскелетах. Те двое, дежурившие у двери помещения с суперкомпьютером, не двинулись с места. По особому распоряжению профессора Ерохина Р.И., что бы ни случилось, зайти к особому объекту можно только впятером.
Врачи пытались спасти его. Перепробовали все. На ходу вводили ему в вену какие-то препараты, но на момент, когда они прибыли в реанимационный корпус, особый объект перестал дышать. На дефибрилляторе повышали мощность добрых пять минут. Ровно столько живет мозг без кислорода. Один раз сердце неохотно постучалось по ребрам, но снова остановилось.
Профессор сжигал жир, потел, но бежал, неуклюже перебирая ногами. За ним следовала его любимая, во всех смыслах, ассистентка Кариночка. Именно, что следовала — бег Рудольфа Игнатьевича по скорости соответствовал её быстрому шагу.
— Что за гадство?! — орал он на медперсонал. — Мы ему перелили пять литров крови, ввели столько смесей, что даже труп прожил бы еще несколько дней. Продление его жизни обошлось нам в три миллиона рублей! Три! И хрен бы с этими деньгами! Мы не успели провести ни одного теста! Не успели! Вы чем смотрели, дураки?! Чем?!
— Профессор, но мы-то откуда…
Рубашка профессора вымокла, лицо красное и распухшее. Резкий запах пота въелся в ноздри присутствующих.
— От верблюда! Меня нервируют ваши оправдания! Вы! Именно вы мне обещали, что он проживет ещё как минимум неделю! Прошло несколько часов, и он уже лежит здесь! Дохлый! Это скриптоид, вы понимаете, доктор, а?! Вы меня понимаете?! Отвечайте.
Тело особого объекта осунулось. Температура организма стремительно падала. Все датчики фиксировали смерть. Окончательную. Бледная Карина смотрела на тело с непонятным выражением лица.
— Труп бессмысленно изучать, — сухо сказала она и сжала кулаки. Ногти больно впились в ладони. — Мертвый скриптоид ничем не отличается от мертвого человека, профессор.
— Спасибо! — рыкнул он на неё. — А то я без тебя не знаю! Это была твоя идея, кстати! Что мне теперь сказать начальству? Я всё ему расскажу! Это ты меня убедила! Я был против, но ты говорила, что нужно его привлечь к работе! Привлекла?! Довольна?! Это был первый пойманный в России скриптоид. Первый!
Профессор ухватился за свою белую бороду и стал рвать из неё волосы. Люди вокруг поморщились — это было неприятное зрелище и казалось очень болезненным. Наконец Рудольф Игнатьевич сплюнул на каменный пол, развернулся и зашагал, пыхтя на ходу, как паровоз.
Карина Дмитриевна смотрела ему вслед. Она хотела улыбнуться, но не сделала этого, потому что вокруг были люди, и они могли неправильно понять её реакцию.
— Отправьте его в морг, пожалуйста, — попросила старшая ассистентка. — Вскрытие только в моём присутствии.
— Карина, ты не имеешь полномочий…
Всегда спокойная и такая тихая Карина Дмитриевна посмотрела на человека испепеляющим взглядом.
— Я видела, как ты бухал на рабочем месте в прошлую пятницу, Антоша. Я подумала, что не стоит об этом никому говорить, ведь мы всегда были такими хорошими друзьями. Я тебя что, прошу бомбу заложить? Отвези парня в морг и не вскрывать без меня. Понял?
Девушка пошла вслед за профессором.
— Стерва, — прошипел ей в спину Антошка с ошалелыми глазами. А ведь он всегда считал её паинькой. Дождавшись, когда та скроется из виду, он повез труп в морг.
Глава 11. Скриптоидская красавица заглотила код без предварительного принуждения
Здесь было холодно. В морге всегда холодно. Трупы не должны разлагаться раньше времени. Карина уже не чувствовала пальцы на ногах. Крит и раньше был худым, а сейчас вообще иссох — ребра стали просвечивать, пальцы стали похожи на карандаши, глаза впали. Она вспомнила, как первый раз накормила его в макдаке. Тогда он съел чизбургер, потом у нее дома бутерброд и пару печенек у Глеба. Больше она не видела, чтобы он ел. У тьмушников он всегда был чем-то занят и не желал тратить временина еду.
