неощутимой волной воздуха. Вот так. Наблюдателей на крышах и в подворотнях вроде бы нет… как нет их и в брошенных домах. Уже хорошо… Надо бы еще как-то проверить и дом, в котором Хельга назначила встречу. А вдруг там засада? Вот только с воздухом, боюсь, не получится. Окна-двери заперты. На чердаке даже ставни закрыты, сквозняку взяться неоткуда. А без ветра информацию собрать будет сложновато. Хм… Я прислушался к стихиям и улыбнулся. Есть же еще и Вода!
Тихо, крадучись, я пробрался на задний двор нужного мне высокого фахверкового дома под полувальмовой крышей и, отыскав с помощью воздуха небольшую щель, пустил в нее тонкую, почти незаметную струйку воды, тут же словно змейка скользнувшую внутрь дома. Управлять ею неизмеримо легче, чем воздушным аналогом, но есть и свои минусы.
Удерживать внимание в вечно подвижной, текучей и аморфной стихии мне всегда было непросто. С Воздухом почему-то таких проблем не было никогда. А вот Вода… эта стихия выматывает своим блеском и неподатливым нравом. Да и фильтровать информацию, передаваемую Воздухом, мне куда легче, чем разбираться в многослойных, постоянно меняющихся образах, получаемых от Воды. Но деваться некуда… воздушный аналог такой вот змейки слишком быстро рассеется.
Итогом получасового сидения под стеной дома стал вывод: Хельга там не одна. С ней двое молодых людей. Один клюет носом на стуле в гостиной, оберегая сон спящей там же на диване дочери Края, второй колдует над плитой на кухне. На засаду это не похоже, но кто эти молодые люди, я не знаю. А значит, придется быть настороже.
Расстегнув на всякий случай куртку, я подошел к застекленной задней двери дома, ведущей как раз на кухню, где кашеварил один из спутников Хельги. Вот, кстати, и ответ на вопрос о темных окнах. Они просто заклеены изнутри черной бумагой. Умно.
Тихий стук в дверь. Приложенная к стеклу воздушная мембрана тут же перестает передавать какие-либо звуки с кухни. А нет… легкие шаги. Дверь распахнулась, и в живот «повару» уткнулся ствол.
— Не шуми. — Я улыбался, глядя на высокого собеседника снизу вверх. М-да, зрелище, должно быть, сюрреалистичное в сочетании с огромными линзами очков-«консервов» на моем лице. — Я — Отшельник. Звали?
Побледневший парень резко кивнул, отчего длинные черные волосы волной упали ему на лицо.
— Хельга в гостиной, — шепотом сообщил он, одновременно сдвигаясь в сторону, словно пропуская меня в дом.
Замечательно. Я сделал вид, что шагнул вперед, и резко ударил рукоятью ствола ему под дых, одновременно затыкая рот воздушной пробкой. Эдакий кляп. Еще один удар, на этот раз куда более нежный, приходится по затылку согнувшегося в три погибели парня. Уложить на пол, спеленать… Можно идти дальше.
Осторожность и еще раз осторожность!
— Он первый захотел меня ударить, — пожал плечами я в ответ на очередной укор Хельги.
Та тяжело вздохнула и перевела взгляд на бережно потирающего затылок «повара», сидящего за столом напротив меня.
— Иван… — протянула девушка.
Тот поморщился.
— Да не хотел я его бить, только пистолет отнять думал. А он вдруг… — нехотя забубнил Иван и осекся под насмешливым взглядом своего напарника.
— А он вдруг тебя вырубил. Абордажника… двенадцатилетний пацан! — хохотнул напарник, но, на миг замолкнув, посерьезнел и договорил уже куда тише, аккуратно тронув пальцем компресс, наложенный Хельгой на вздувшийся на его затылке шишак. — Точнее, двух абордажников. М-да, на «Фениксе» лучше об этом молчать. Засмеют.
— Мне тринадцать, — насупился я. Вообще-то скоро даже четырнадцать… ну да ладно…
Кстати, нейтрализовать этого улыбчивого приятеля Хельги было даже проще. Спеленав «повара», я подошел к двери, ведущей с кухни в гостиную, открыл ее и, сняв с проема воздушную пелену заглушки, установленную мною во время нашей короткой беседы, прыжком преодолев разделяющие нас пару метров, врезал сидящему за столом и клюющему носом парню по затылку.
А потом проснулась Хельга. В результате меня отчитали, отобрали пистолет, заставили умыться и усадили за стол, на котором тут же появилась тарелка с пирожками и кувшин с молоком. Награда… ага. А пока я утолял голод, не прекращавшая ворчать дочь Края приводила в чувство своих друзей. Зато под шумок я таки вернул свой ствол, неосторожно оставленный Хельгой на тумбочке, и сейчас чувствовал себя куда увереннее.
Хельга, пока занималась оказанием первой помощи своим друзьям, трещала без умолку. Так я узнал, что три месяца назад она окончила штурманское отделение флотского училища при Ладожском университете и устроилась младшим штурманом на частный тысячерунник под громким названием «Феникс». А здесь оказалась для того, чтобы забрать отца в Новгород. Благо капитан и владелец дирижабля, наслышанный о происходящем в Меллинге, выделил ей и время и двух матросов. Все равно, пока «Феникс» находится в доках на плановом обслуживании, полетов не предвидится…
— Что, вот прямо так взял и выделил? — удивился я.
Хельга смерила меня недовольным взглядом.
— Мы с Владимиром уже четыре года знакомы. Я на его корабле каждый год практику проходила. А капитаны в Новгороде умеют ценить свои экипажи, — поучительным тоном заметила она.
— Понятно. — Я бросил короткий взгляд на ее кивающих приятелей. Вот, кстати говоря… — А что же за корабль такой, этот «Феникс», что у него на борту абордажники имеются? Твой Владимир что, каперством промышляет?
— Он не мой, — вспыхнув, отрезала Хельга.
Матросы только хмыкнули. Иван, заметив обжигающий взгляд девушки, тут же сделал вид, что закашлялся, а Архип, моментально задавив ухмылку, принялся объяснять, что к чему. Тоже, очевидно, не пожелал навлекать на себя гнев Хельги. Понимаю, дочка Края — девушка вспыльчивая, на расправу скорая, да и рука у нее тяжелая. Помню. Сам не раз от нее учебником по голове огребал, когда учиться ленился… Правда, отходчивая, этого не отнять. Стукнет и простит…
— «Феникс» не капер, Рик. Но мы ходим по всей Европе, а здесь с пиратами просто беда. Редкий рейс без стычек обходится. Но «Феникс» — то корабль добрый. От кого удерем, а кому и мозги вправим, дабы впредь пиратствовать неповадно было. Ну и… не бросать же добро, когда оно само в руки идет? Вот и назначил капитан часть матросов абордажниками. Хотя какие там абордажи-то? Призовая команда и только, слышал о таких? Вот-вот. Иван, например, палубный старшина, а я второй двигателист. Ну приклеилось к нам в экипаже прозвание «абордажники», мы и привыкли, — объяснил Архип.
— Да, с тысячерунником это тебе повезло, — вздохнул я, повернувшись к Хельге. — Обычный каботажник больше чем на шесть сотен не рассчитан.
— Фи, Рик! — вздернула носик та, моментально престав злиться, на что, собственно, я и рассчитывал. Характер у дочки Края мало изменился. — «Феникс» это
