дольше пожить в степи, прежде чем забирать их, а?
Есугэй ухмыльнулся:
— Смотри, чтобы Каган тебя не услышал. Он всегда считает, что мы работаем недостаточно быстро.
Пройдя через следующие двери, грозовые пророки снова вышли из шпиля. Перед ними раскинулся широкий внутренний двор без крыши, обсаженный по краям платанами. Ветерок развевал длинные знамена с каллиграфической росписью иероглифами. Над каменными плитами ползли завитки благовонного дыма, но дуновения воздуха подхватывали их и сметали на уступы внизу.
— В любом случае мне сообщили, что скоро мы достигнем равенства, — сказал Наранбаатар.
— Может, уже достигли, — отозвался Таргутай. — Утверждают, что набор с Терры замедлился. Похоже, нас не относят к престижным легионам.
— Это какие же, интересно? — улыбнулся его помощник.
— Тринадцатый. Ты последи за ним. — Есугэй с легким озорством взглянул на своего протеже и рассмеялся. — А как идут дела здесь?
Воины прошагали к западной стороне двора. Над ними возвышались четыре стройные дозорные башенки, каждую из которых венчал золотой купол, искрящийся в солнечных лучах. Еще выше пролетели клином птицы, лениво машущие крыльями, — их поддерживали восходящие теплые потоки.
— Посмотри сам, — предложил Наранбаатар, указывая вперед.
На отроге в дальнем конце площадки располагалась квадратная арена, посыпанная мелким песком и огороженная невысокой стенкой из железных листов. В каждом ее углу находилось изваяние, символизирующее одного из четырех драконов-ветров Алтака. С трех сторон выступ отвесно обрывался вниз, открывая тренировочное поле завывающим вихрям.
В центре священного участка стоял послушник в белой рясе. Строение мускулистых плеч и торса выдавало в нем космодесантника, а сквозь складки одежды проглядывали выступы «черного панциря». На обнаженной бритой голове выделялся еще не побледневший ритуальный шрам. В руках юноша сжимал простой длинный посох.
По периметру арены выстроились наблюдатели в доспехах. Роль врага исполнял резной деревянный истукан ростом с человека, имевший облик птицеглавого демона стихий из чогорийских мифов. Старшие грозовые пророки заняли свои места, и Наранбаатар жестом велел послушнику приступать.
Юноша выставил жезл перед собой, держа оружие свободным двуручным хватом. Следом он напряг мышцы предплечья и зажмурился. По его виску сбежала струйка пота — признак того, что аколит уже проделал несколько упражнений.
В небе над послушником начал усиливаться ветер — вроде бы почти незаметно, но вдруг над выступом закружился вихрь, всасывающий в себя энергию и мерцающий тусклыми электрическими разрядами. Сам воздух словно бы задрожал, нагрелся и уплотнился. По затрясшемуся песку на каменных плитах побежали круговые волны.
Аколит опустил посох и нацелил его на статую стихийного демона. Не открывая глаз, он принялся шептать заклинания, переправляя накопленную мощь в жезл. Все вокруг немедленно ощутили нарастание пси-силы как некое жжение, возникшее из ниоткуда и выдернутое в осязаемый мир.
Сжимая челюсти, послушник процедил заключительную фразу и развеял сдерживающие чары. Навершие жезла извергло жгучую молнию, которая с треском пронеслась над ареной и врезалась в деревянного идола. Фигуру мгновенно охватили языки пламени, синеватые по краям. Прокрутив посох, юноша отставил одну руку, сжал ее в кулак и резко опустил.
Изваяние взорвалось и разлетелось на множество обугленных кусочков. Ударная волна взметнула песок и выбросила за ограду, где слабеющий штормовой порыв рассеял его тонкими облачками. Далекие склоны гор отразили глухое эхо громовых раскатов, постепенно слабевшее по мере того, как в реальности восстанавливалась обычная погода. Откуда — то издалека донеслось потрясенное птичье карканье.
Послушник выпрямился, хватая воздух. Подняв взгляд, он формально поклонился зрителям и снова взял посох обеими руками.
Таргутай спустился на песок и подошел к юноше:
— Твое имя, брат?
— Боргал, — назвался аколит, стараясь дышать ровнее.
— Задын арга своего племени?
— Нет.
Такой ответ звучал чаще всего. Испытание Небес — загадочный ритуал становления шамана у клановых народов — обычно проходили в том возрасте, когда человек уже не подходил для Возвышения. Поэтому нередко случалось, что Белые Шрамы находили рекрутов с нужными физическими данными и только затем выявляли у них пси-умения. Таким новобранцам выпадали самые жестокие проверки: их тело, душу и разум доводили до пределов выносливости перед тем, как в них пробуждалась новая сила.
Есугэй взглянул на тлеющие обломки истукана, изучил крученые узоры на песке и одобрительно хмыкнул:
— Ты быстро выучился… Скажи, что ты чувствуешь, когда творишь нечто подобное?
— Я не…
— Нет, ты понял меня. Что ты чувствуешь?
Помявшись, Боргал поднял голову и посмотрел Таргутаю в лицо. Карие радужки юноши уже светлели, приобретая янтарный оттенок, который однажды — если воин доживет — сменится золотым.
— Мощь, — произнес послушник.
Грозовой пророк кивнул:
— Да. В том и опасность. — Он положил заскорузлую ладонь на плечо аколита. — Мощью ты обладал всегда. Здесь мы учим тебя сдерживать ее. Здесь мы добиваемся, чтобы ее применение стало для тебя таким же быстрым и естественным, как дыхание. Если бы тварь была настоящей, то успела бы вырвать у тебя сердце, пока ты произносил заклинания. Так что дело не в мощи, а в ее ограничении и затем — понимании.
Устыженный аколит кивнул.
— Но твою силу нельзя отрицать. — Осклабившись, Есугэй хлопнул юношу по предплечью. — Ты станешь грозным воином. Только, пожалуйста, проживи чуть подольше — мне хотелось бы, чтобы ты использовал свой дар в Крестовом походе.
Боргал поклонился. Меж тем наблюдатели вышли на песок, чтобы убрать обломки, и оба грозовых пророка направились обратно к двойным дверям, ступая под четкими тенями платанов.
— Они поднаторели, — заметил Таргутай. — Мои поздравления.
— И все же… Мы обучаем их, но не знаем, куда направить потом. Нельзя оставлять решение ханам. Слишком давно мы не обсуждали этот вопрос.
— Так ведь ответ остается тем же, — произнес Есугэй.
— Значит, пусть рассудит Каган. Когда там за…
— Хан прилетит. Уже скоро. — Таргутай взглянул на своего помощника. — Он сражается уже долгие годы. Он сжег своей рукой целую сотню миров и теперь желает еще ускорить завоевания. То,
