тут чуть не сожрала какая-то местная зверюга, но мы, к счастью, успели вовремя. Но еще бы чуть-чуть… и было бы поздно».
«Что поделать, необходимый риск. Излучения от храма сильно искажают все силовые потоки вокруг планеты, поэтому без моего перстня перебросить мальчишку прямо в храм оказалось невозможным — он мог попасть в стазисное временное поле. Хорошо, что это вообще получилось, в этом чертовом измерении все законы физики побоку».
«А что делать с мальчишкой после того, как мы прилетим? Вы, кажется, говорили, что нужно убить его?» — по сопровождающей мысль интонации чувствовалось, что если такой приказ поступит, человек в серебряном исполнит его быстро и без каких-либо намеков на жалость.
«Нет, планы несколько изменились. Посадите его… ну, найдете куда. Главное, чтобы не удрал. Имейте в виду, что в нем вот-вот пробудятся силы Сотворяющего. Так что, пока я не прибуду, глядите в оба! Мои вторые „я“…» — в голосе послышалась усмешка.
«Положитесь на нас!» — преданно отозвался человек в серебряном.
Стас в будущем и не подозревал о том, какие трудности испытывает его «я» в прошлом.
Художнику снился необычный сон. В нем он поднимался к соседке сверху, потому что она должна была отдать ему какую-то очень важную вещь. Какую именно, художник и сам не знал. Чувствовал только, что вещь очень важная и она ему очень нужна! Поднявшись на площадку, неуверенно помялся, но потом все же позвонил в дверь. Из квартиры тут же донеслось веселое: «Входите, Станислав Георгиевич! Не заперто». Удивленный Стас повернул ручку, пол прихожей немелодично проскрипел под его ботинками.
Соседка, фамилия которой была Молчанова, нашлась у себя на кухне. Крепкая бабулька с густыми бровями сидела за столом, в руке блестел искрами бокал красного вина. Толстые губы старухи застыли в жизнерадостной улыбке, а глаза так и шарили по странной, лежащей на столе бумажке. Серая поверхность была исписана непонятными символами, а в самом низу стояли две красные подписи.
Однако кроме Молчановой на кухне находился еще некто. У этого некто был накаченный торс с гипертрофированными мышцами, голову венчали закрученные бараньи рога, а в руке тип держал трезубец. Стас, войдя на кухню, сразу же почувствовал его тупой самоуверенный взгляд — мягко говоря, неприятный тип.
— Не волнуйтесь, Станислав Васильевич, это со мной, — успокаивающе закудахтала Молчанова. — У нас тут была взаимовыгодная сделка, не обращайте внимания.
— А… где моя вещь?
— Какая вещь? — удивилась Молчанова.
— Которую вы забрали.
— А-а-а-а… — протянула Молчанова. — Да-да, сейчас мы закончим, и я отдам ее.
Стас весьма удивился такому повороту сюжета. Чтоб Молчанова, известная своей жадностью, и с чем-то по доброй воле рассталась? Такое даже во сне казалось странным.
— А что у вас тут за сделка, можно полюбопытствовать?
— Конечно, — Молчанова расслабленно откинулась на спинку и указала на документ. — Это контракт по купле-продаже души.
— Вы продали свою душу? — от удивления Стас даже приоткрыл рот.
— Я что, совсем дура? — нахмурилась Молчанова. — Еще чего — собственную душу продавать.
— А чью тогда? — в один голос воскликнули Стас и рогатый мужик. Причем второй даже более удивленно.
— Твою, конечно, — Молчанова, как ни в чем не бывало, пригубила из бокала.
— Мою? — напрягся Стас.
— Нет, — старуха ткнула пальцем в рогатого. — Его.
— ЧТО?! — взревел тот. Схватил документ, быстро перечитал его. Восхищенно присвистнул, с изрядной долей уважения посмотрел на ехидно скалящуюся Молчанову, но потом опомнился. Пасть исторгла дикий рев, из ноздрей повалил пар, из пальцев выскочили длиннющие когти… миг — и он бросился на старуху.
Молчанова, не выпуская бокала, перехватила когтистую лапу и через бедро швырнула демона в окно. Нечистый, с застрявшей на рогах рамой, по изящной дуге улетел вниз и скрылся с глаз.
— Низко пошел, — констатировала Молчанова. — К дождю. Эх, куда ж вам, касатикам рогатым, до нас, проверенных советских товарищей.
В этот момент в дверь кто-то забарабанил. Послышался знакомый рев.
— Какой шустрый! — приподняла брови Молчанова. — Ладно, я пошла звонить в милицию. Станислав Васильевич, вы его уж как-нибудь задержите!
— Э-э-э…
Стаса нельзя было назвать трусом или слабаком, но свои силы он оценивал вполне здраво и не хотел умирать в цвете лет.
— Да не волнуйтесь! — успокоила его Молчанова, весело подмигнув. — Главное, громче молитесь.
— Поможет?
— Нет. Но умрете с чистой душой…
— Уф-ф-ф! — Стас издал невнятный звук и…проснулся. — Тьфу ты! Это только сон!
Стас расслабленно улыбнулся, но тут дал о себя знать организм, накануне подвергнувшийся воздействию, как говорили Сотворяющие, яда замедленного действия. Стас застонал и сильно пожалел, что проснулся. Характеристика «жуткий бодун» для описания накативших мук не подходила, как неоправданно мягкая. Художник с трудом поднялся на ноги и посмотрел в окно — было уже утро.
Со стороны мольберта послышалось чье-то тихое сопение. Стас повернул ставшую тяжелой голову и увидел того самого черта, который вчера днем посетил его кухню. Нечистый сидел на мольберте и с вдохновленным видом что-то малевал на полотне кончиком хвоста.
«Все. Сегодня я пил последний раз», — уже, наверное, в десятый раз пообещал себе Стас. Чертик весело улыбнулся и помахал художнику рукой. Тот не нашел ничего лучше как помахать в ответ. Черт снова улыбнулся, спрыгнул с мольберта и пролетел прямо сквозь пол. Больше он не появлялся.
Художник при виде такого исчезновения только вздохнул — уже надоели эти фокусы буквально до «чертиков». Он посмотрел на полотно, над которым «трудился» бес, но не заметил никаких изменений. Видимо, рогатый глюк просто притворялся, что что-то рисует.
Стас приплелся на кухню, налил себе рассола и с наслаждением выпил. Попытался вспомнить окончание их с Толиком застолья, но, начиная с появления черта, все было как в тумане. Он даже не помнил, когда и как Толик ушел.
— Это нормально, — ухмыльнулся художник и отправился в спальню — досматривать прерванный сон. Однако сегодня выспаться ему не дали.
Самым злорадным образом прозвенел дверной звонок.
— Кому там неймется? — проворчал Стас, но все же соизволил встать и подойти к входной двери. Заглянул в глазок и нахмурился — увиденное ему не совсем понравилось. Точнее, не понравилось совсем. С той стороны стоял какой-то неизвестный Стасу человек средних лет в черном пиджаке и черных же очках. Высокого роста и с серым, совершенно незапоминающимся лицом.
— Кто там? — спросил художник.
— Станислав Георгиевич здесь проживает? — вопросом на вопрос ответил человек.
— Допустим тут, а кто спрашивает? — откликнулся Стас.
— Агент Рогов, Федеральная служба безопасности, отдел спецрасследований, — человек продемонстрировал какие-то корочки. — Я так понимаю, вы и есть Станислав Георгиевич?
— Да, это я, — сказал Стас, несколько
