из-за того, что напоролся на отряд кадавров, очень и очень… крепких.
— Значит, и зараза появилась почти с самого начала и, скорее всего, стала таким же вызовом вам, как и для нас пустошь рядом, — спокойно проговорил Андрей. — Интересно. Значит, помимо личных каких-то испытаний, есть ещё испытания для всей общественности, причём они скрытые…
— Да, система тут извернулась, — подтвердил Латий. — Сто процентов, есть ещё какое-то всемирное испытание. Не просто же так сказано искать ответы на незаданные вопросы, развиваться… ну и так далее.
— Есть бумага и что-то, чем можно рисовать? — посмотрел я на всех присутствующих.
— Зачем? — слегка нахмурился Отец.
— Карту нарисовать, зачем, — вздохнул я. — Часто её видел перед своими глазами, когда заходил за заданием к распорядителю в здании Администрации, которое вы решили не достраивать.
В итоге ничего такого не нашлось, что ещё больше меня огорчило. Тут действительно были тёмные века. Один лидер, круг близких к лидеру людей, именно что людей, невзирая на то что в городе были и другие расы, чувствую, что они угнетены, и куча народа, которая боится сказать лишнего.
Попросив всех воинов и Отца покинуть помещение, чего они очень не хотели делать, но всё же ушли, мне удалось поговорить с шахтёрами. Мои опасения подтвердились, они реально боялись эту шайку, боялись её влияния и расправы. Ходили слухи, так говорила эта троица, что всех несогласных они держат где-то в пещерах под городом, из-за чего шахтёрам не дают работать. Если это так… то надо что-то решать. Вот только надо это делать так, чтобы не оказаться просто бандитами, которые решили свергнуть власть, а освободителями.
— Только этого нам не хватало… — хмуро проговорил Грольм. — Чёрт, давай просто поможем этим беднягам с угрозой и уйдём?
— Я этого и хочу, — кивнул я. — Но они у меня не вызывают доверия. Вообще.
— Ты предвзят, — спокойно сказала Светлана. — Они просто пытаются держать людей в узде, чтобы они не совершали ошибок…
— А тех, кто совершил ошибки, они прячут либо изгоняют, — спокойно перебил я её, посмотрев Хранительнице ровно в глаза. — Вера, верующие, особо рьяно причём, не должны быть у власти. Не должна одна каста править. Именно поэтому у нас в городе Совет, в котором даже фермеры есть. А тут… ну ты видишь, что тут. Какие-то «фанатики», — выделил я пальцами это слово, бросив взгляд на Таю, которая тоже была тут с нами, но пыталась слиться с тенью всё это время, — не просто так восстановили храм за пределами города. Так ведь?
Тая осмотрелась по сторонам и только движениями губ дала понять, что я был прав. И меня это сильнее всего напрягало. И, скорее всего, эти уроды пытались подслушать то, о чём мы говорили, и это больше всего напрягало, а значит, жизни этих троих в опасности.
— Значит, так… — вздохнул я. — Вы трое… никогда от моего отряда не отходите, вообще никогда. Если хотите есть, то говорите, если хотите ещё куда-то отойти, то тоже говорите об этом. Даже в храм вместе с нами идёте. А потом показываете нам, что вы там нарыли и где вы это нарыли. И встречали ли вы под городом мертвецов, пока рыли свои тоннели?
— Только рычание, которое очень походило на рычание мертвецов, — спокойно сказал один из землекопов. — Больше ничего. Самих не встречали. Когда мы об этом доложили Отцу, он тут же начал заверять, что даже в тоннелях под городом небезопасно, что там бродят мертвецы.
— Ясно, — вздохнул я. — Ладно, выходим.
Собравшись, некоторые члены отряда успели задремать, развалившись в дальних углах, в частности Грольк безбожно храпел, чем явно бесил некоторых воинов этого праведного отряда. Так и виделось в их взглядах, что они хотели показать, что они лучше нас, что так нельзя, что это беспокоит их покой… ну и так далее. Даже забавляло, жаль, нельзя было улыбаться.
Когда мы вышли, на троих шахтёров тут же упала большая часть взглядов. Их жизни точно в опасности, и их опасливые взгляды, тут же направленные на нас, это подтверждали. Надо как-то общественно защитить их… вот только как? Если тут верующие, то есть у меня одна идея…
— А теперь… — осмотрел я всех. — Сопроводите нас, Отец, до вашего храма. Ваши воины нам пока не нужны, пускай готовятся к походу, готовят ещё и других людей. Нужна минимум пара сотен, чтобы прорубиться в том направлении. Причём хорошо организованных и собранных. Даже можете священный поход объявить. Думаю, часа три на сборы вам хватит.
— Этого… — замялся тут же старик, — мало. Нам нужно больше времени на подготовку!
— Три часа. Не больше, — сухо сказал я, смотря ему в глаза. — А вот шахтёры мне нужны. Они должны поговорить с богами, чтобы те подсказали им, куда нужно будет рыть под землёй тоннели, чтобы скрытно добраться до источника заразы. Как я понял, тут пещер много подземных, они могут стать хорошим прикрытием.
— Но там же тоже мертвецы! — возмутился Отец. — Мы не можем допустить, чтобы там сгинули эти несчастные.
— Мы их прикроем и защитим, не переживайте, — улыбнулся я, специально улыбнулся, смотря ровно в глаза, вот только добра в моей улыбке не было, и старик понимал, что я его загоняю в тупик.
Как легко рушится-то их идиллия, мне даже нравится!
— Хорошо, — вздохнул он. — Но я, пожалуй, для своей безопасности возьму с собой троих лучших, а остальных отправлю собирать ополченцев.
— Пусть будет так, — кивнул я.
Всё равно у них не получится с нами справиться, даже вчетвером. Только Отец выделяется своей силой среди остальных. Самый главный паразит среди всех, больше всех развивался на несчастьях этого города. И это бесило больше всего. Он пытался стать для них богом? Разве священник не должен быть тем, кто ведёт к богу? Или он совсем не священник, а просто решил таким обозваться, чтобы в глазах остальных казаться лучше, краше, выше? Хороший вопрос, но, увы, я на него не отвечу.
Сам храм оказался за пределами города, но в пределах силового поля Монолита. Сейчас тут было запустенье, только два охранника с башенными щитами и копьями стояли возле его входа. Вот только зачем? Кого они там охраняют? Разве не должны люди сами ходить к богам, чтобы получать наставления от них? Или они боятся, что боги наставят их на путь, который противоречит выбранному пути Отца?
Стоило мне приблизиться, — Отца специально прикрыли двумя орками и Латием так, чтобы копейщики не видели его, — как вход преградили два копья. Меня это позабавило, и я начал откровенно язвить на эту тему.
— Что, разве в этом праведном городе запрещено свободно посещать храм богов? — смотрел я в глаза воинам, которые явно не хотели отвечать на вопросы и были готовы вступить в бой.
— Вход запрещён по указу Отца, — спокойно говорил один из них. — Входить туда может только он либо кто-то еще из ордена священнослужителей, остальные, как сказали боги, не имеют права общаться с ними!
— Как интересно, — усмехнулся я. — А почему так?
— Ну что вы, господин Тень, — показался Отец, и копейщики тут же убрали свои копья. — Просто это опасно для них же, вы сами должны понимать. Люди… они могут не так воспринять слова божеств и начать раскачивать стабильную обстановку в городе.
— Стабильно хреновую, — уже не скрывая своего отвращения, сказал Борис, сплюнув на землю.
— Это священное место! — тут же возмутился копейщик. — Вы не имели права этого делать! Вы должны выплатить штраф либо отработать его!
— Да ну, — усмехнулся гном, потянувшись за спину за своим топором. — А если я откажусь, то что⁈
— Тихо-тихо, — успокоил Отец своих воинов. — Не будем нагнетать обстановку. И не надо так накидываться на гостей нашего города. Всё же они пришли помогать нам с решением важного вопроса. Так что я пройду, а мистер Тень и его отряд вместе со мной.
— Шахтёры тоже, — твёрдо сказал я.
— Увы, я не могу их туда пустить! — продолжил гнуть свою палку Отец. — Правила есть правила! Я могу сделать исключение только для вашего отряда.
— Тогда часть моего отряда на всякий случай останется тут, — посмотрел я ровно в глаза Отцу,
