Они вскочили, держась за руки, с таким видом, что ответа не требовало. Маркиз Оклер выдохнул:
— Лорд Сварог, вы гений!
— Да, я и сам иногда чувствую, как на меня что-то такое накатывает… — скромно сказал Сварог. — Пойдемте, друзья, не стоит заставлять королеву ждать…
Он крайне деликатно, но настойчиво выставил так и не пришедшую в себя до конца ошеломленную и ошарашенную пару из кабинета, напутствовав их, что все вопросы решит королева Сегура. Повелительным движением руки отправил следом отца Грука, мимоходом удержав за рукав рясы и грозно шепнув:
— Чтобы к свадьбе быть, как стеклышко!
И кивком головы позвал Интагара. Тот присел у малахитового стола, разложил несколько бумаг из своего футляра и, побуждаемый кивком Сварога, начал с ходу:
— По-моему, мои ребята в Гартвейне поработали как следует. Картина представляется следующая. Корас Вингельт, сорока одного года, обедневший дворянин, последние годы занимался ювелирным делом, что дворянину, как известно, не возбраняется. Владеет достаточно большой ювелирной мастерской с двумя дюжинами мастеров и дюжиной подмастерьев…
Вот оно! — подумал Сварог. Прикрытие крайне удачное. Станки, инструменты, сложные работы, к тому же секретность, которой любой серьезный ювелир окружает свои дела. И если там только свои, никто не узнает, что именно мастерит старательный ювелир, — затейливое украшение для местной баронессы или нечто, подпадающее под «Закон о запрещенной технике».
— А нет ли у него знакомых… — сказал Сварог. — Скажем, среди владельцев механических мастерских?
— Я понял ход ваших мыслей, государь, — мгновенно ответил Интагар. — Именно что есть. Владельцы двух крупных механических мастерских, выполняющих сложные, тонкие работы, часовщики, стеклодувы, изготовители компасов и барометров — за этим тоже можно многое спрятать. Мастера по изготовлению приборов для ученых, аптекарской утвари… Словом, куда ни глянь, мы видим в его постоянном круге общения мастеров всевозможных точных работ в самых разных отраслях, людей из Сословия Циркуля и Сословия Совы. Внешне, разумеется, выглядит совершенно безобидно: сплошь и рядом именно такой круг общения образуют люди вышеупомянутых профессий, но, учитывая личность господина Вингельта…
— Гнездо, а? — спросил Сварог.
— Я бы не исключал, государь, — кивнул Интагар. — Увы, точной информации нет. Моим ребятам пришлось работать в непростых условиях: город, хотя и провинциарий, не такой уж большой, каждый новый человек на виду, а чересчур откровенные вопросы могут всполошить птичек… Мои люди, правда, выбрали безупречное прикрытие: они — агенты банкирского дома, достаточно серьезного, господин Вингельт просит у них достаточно крупный кредит, и их послали, чтобы втихомолку собрали как можно больше сведений о будущем заемщике.
Такое случается сплошь и рядом, подозрений обычно не вызывает. Тут другое… Очень быстро обнаружилось, что кое за кем из моих ребят, в свою очередь, ведут мастерское наблюдение, по качеству не уступающее работе моих лучших специалистов. Видимо, мы где-то, сами того не заметив, наступили на чью-то мозоль…
— Или они ждали кого-то вроде вас, — сказал Сварог. — Понимали, что вы придете. Они открыто высказали мне в лицо: прекрасно осознают, какая сейчас за ними начнется охота. Так что ваши люди не виноваты — вы же наверняка отбирали лучших… И стоило им где-то появиться, их моментально взяли на заметку. У этих людей, Интагар, опыт прятаться огромный и насчитывает несколько тысяч лет… Да, так что сам Вингельт?
— На самом хорошем счету в городе. Спокойный, незаметный человек, живет, не привлекая к себе внимания (Еще бы — подумал Сварог), пользуется самой хорошей репутацией. Иногда со знакомыми посиживает в кабачке «Золотой вепрь» — заведение приличное, для чистой публики. Ходят слухи, что у него есть любовница…
— Или он сам их втихомолку распускает через знакомых, — фыркнул Сварог. — Человек без малейших слабостей или недостатков в глазах некоторых смотрится еще подозрительнее, чем явный повеса или картежник…
— Да, он и в карты понемногу играет — опять-таки в очень приличном игорном доме, куда кого попало с улицы не пускают. Вообще, мои люди наткнулись на множество таких вот закрытых для постороннего доступа компаний — и в двух кабачках, и в игорном доме, и в «Клубе златокузнецов». Само по себе это еще ни о чем не говорит: солидные люди сплошь и рядом обосабливаются от захожих с улицы. Словом, если смотреть только с внешней стороны, не предупреди вы меня кое о чем, картина вырисовывается, не вызывающая ни малейших подозрений: солидный ювелир, владелец крупной мастерской, благонамеренный подданный, с мелкими страстишками, простительными любому… Да, еще одна у него страсть имеется — охота. При любой возможности ездит в отроги Каталаунского хребта. Часто привозит дичь, все честь по чести…
— В Туарсон?
— Обычно через Туарсон. Вот в эти примерно места, — Интагар показал по карте. — Места не такие уж глухие: там есть пара-тройка деревень, небольшой монастырь… — Интагар многозначительно поднял палец. — Монахов-печальников.
— А это еще кто?
— Монашеский орден из приверженцев Единого с одним из крайне строгих уставов, — сказал Интагар. — Я интересовался. Они там у себя дают обет полного молчания, даже, говорят, в монастыре друг с другом не разговаривают, молятся молча, не пускают к себе на ночлег прохожего-проезжего, разве что он серьезно ранен, ограблен, при смерти…
— Понятно, — сказал Сварог. — Еще одно местечко, где при желании можно укрыть что угодно и кого угодно, а?
— Пожалуй что, ваше величество. — Интагар помолчал и серьезно сказал: — Вообще-то серьезно раненного и ограбленного организовать нетрудно, кровь ручьями будет литься…
— Нет уж, пока подождите, — сказал Сварог столь же серьезно. — Ничего ваш раненый может не увидеть, кроме каморки, куда его поместят сердобольные отцы… Вина, конечно, тоже не пьют?
— Никоим образом.
— Ну, вот видите, — сказал Сварог, — самое неподходящее место для внедрения. Это вам не какой-нибудь монастырь Катберта-Молота, где всегда найдется пьющий и разговорчивый монах вроде нашего отца Грука…
— Вот и я так думаю, государь. Поэтому мы ограничились тем, что послали людей по его обычным охотничьим маршрутам. У меня там задействовано человек сто, но вы же сами приказали людей не считать…
— И еще раз приказываю, — сказал Сварог. — Под самыми благовидными предлогами, с величайшей осторожностью постарайтесь натолкать в Гартвейн побольше оседлых, сколько удастся. Самых неожиданных: студента на каникулах, новобрачных в свадебном путешествии… Ну, не мне же вас учить.
