Но генерала от должности отстранили. До особого распоряжения. Он так и оставался жить на полигоне, ибо после начала расследования ему запретили покидать расположение части. Уголовное дело на него возбудили рекордно быстро, вот он и сидел здесь, ожидая окончания событий. Остался и Рашников — ему оформили подписку о невыезде. Всем прочим сотрудникам мягко намекнули на то, что пребывание в данной местности может в дальнейшем сильно повредить карьерному росту… К их чести можно отметить то, что этих намеков они так и не поняли. Да и куда им было возвращаться? Здание бывшего НИИ уже успешно переоборудовали в очередной торговый центр…
— Охренеть… — произношу я. — Эти комиссии, они что же, не понимали, что они тут душат?
— Да об этом вообще никто и слова не произнес! — отмахивается подполковник. — Основная цель, как это было заявлено, проверка финансово-хозяйственной дисциплины. Про «Светляков» никто и вовсе не заикался, словно их никогда и не существовало.
— Но… но почему?!
— Ты, майор, с луны упал? — язвительно интересуется Васин. — Где это видано, чтобы подчиненный был умнее начальника? А уж министры у нас… они все изначально непогрешимы, и умище им по должности полагается! Как это вообще может быть, чтобы какой-то там генерал совместно с полоумным профессором сотворил такое, до чего иные, более высокосидящие, персоны не додумались? Противно это всем бюрократическим законам! Всякое изобретение тогда должно явиться, когда об этом заранее все руководство осведомлено. Когда доложат о нем соответствующим образом — и никак иначе! В противном случае будет это посягательством на основы мироздания — на порядок чинопочитания и безусловного подчинения текущих событий указаниям мудрых начальников.
— Ну, ты и загнул…
— Книги читаю… — ухмыляется подполковник. — Здесь у нас хоть и лес густой, ан и в нем умные люди есть. Что, скажешь, сам такого не видывал никогда?
— Видел… и на своей шкуре ощутил.
— Заметь, я еще про Госдуму не помянул, а оттуда тоже вони было — закачаешься!
— Господи, а им-то что не сиделось?
— У нас тут даже экологи сунулись было. Мол, не наносят ли ваши эксперименты вреда окружающей природе?
— Да ну!
— Баранки гну! Вот только у них тут вышел полный и окончательный облом! Стоило им у шлагбаума нарисоваться — неведомо откуда вылезла охрана станции. Сержант-пулеметчик и два солдата. Лязгнули затворами и предложили исчезнуть отсюда в пять минут. Здесь, ребятки, военный объект — и пошли вы в задницу! Те по привычке хай подняли — как же, не привыкли от ворот поворот получать. Сержант пять минут подождал да и шарахнул очередью поверх голов. Через минуту этих крикунов и след простыл. А через три дня нарисовалась комиссия Госдумы…
— М-м-да…
— Этих уже пулеметом не гоняли — уровень не тот. Но за то время, пока они сюда летели, в лабораториях демонтировали все, что только можно было на руках унести. Маскировщики по ночам туда своих бойцов отправляли, чтобы проверяющие этого не заметили. Литовский — это начальник объекта 161 — распорядился, чтобы никто ни одного гвоздя оттуда даже и в руки бы не взял! Несогласных с таким решением не было — понимали, попади хоть что-то в эти лапы жадные — крандец, завтра же продадут! Все под землю уволокли. Там на каждом шагу знаки «Опасно, радиация!». Силком никого не затащить!
— А Рашников? Его не расспрашивали?
— А то ж… существенно обогатили свои познания в великом и могучем. Он такие словосочетания задвигал — заслушаешься. Всех сотрудников отправил на рыбалку — подальше в тайгу, чтобы никто им не докучал.
— И не нагорело ему за это?
— А он прямо сказал — мол, способность к политическим интригам не означает, что такие люди способны у него в лаборатории хотя бы пробирки мыть! Давайте, говорит, сюда специалиста, способного меня понять, — с ним говорить буду. А на вас время тратить не хочу — не интересны вы мне! С комиссиями он к тому времени уже разбодался, протоколы ихние подписал, так что ему уже на все было начхать.
— Ну, и что? Нашли такого спеца?
— Да где их взять, коли они все на рыбалке околачивались? Повертелись эти раздолбаи у ворот рудника да несолоно хлебавши и отъехали…
После отъезда многочисленных непрошеных гостей все замерло в шатком равновесии. Исполнять обязанности начальника полигона было поручено Васину. Но фактически осталось по-прежнему. Генерал только что в штабе не появлялся, подполковник приходил к нему домой, и там они обсуждали все текущие дела. Прошел еще месяц — никаких выводов не последовало. Разок приезжали представители Особого отдела, повертелись денек на территории — генерал безвылазно сидел в своем домике. Уехали.
И через несколько дней в воздухе повисло…
Никаких прямых указаний не было, из штаба особых приказов не поступало, но все — и солдаты, и офицеры — чувствовали: что-то будет.
— По округу объявили боевую готовность. Пришел кодовый сигнал, означавший приведение частей в режим повышенной готовности ко всему. А что могли сделать мы? Да, на полигоне присутствовала бронетехника. Всякая, в том числе и весьма экзотическая — различные экспериментальные модели. В производство они, по разным причинам, не пошли. Вот и остались у нас, порою в единственном экземпляре. Все бы хорошо, но вот боезапаса на них, кроме пулеметных патронов, было кот наплакал. Слава богу, что хоть профессиональных водителей хватало — даже и с избытком! — Васин взъерошил волосы.
По совету генерала из ангаров вывели «Тунгуски» маскировочного полка — вот здесь с боезапасом обстояло хорошо! Обрадовавшиеся офицеры расчехлили технику и вскрыли ангары с макетами. Растащили по окрестным сопкам свои надувные игрушки, и тайга грозно ощетинилась пусковыми установками С-300. На просеках замерли макеты танков и стратегических ракет. Доселе безлюдная тайга стала напоминать мощный укрепрайон, нафаршированный самой современной техникой. По уму, так следовало и в наши танки боезапас загрузить. Хоть и старые, но ведь танки же! И на учете они по сей день как боевые единицы стоят!
— Так чего ж не загрузили?
— Отдать приказ на формирование боевой части на основе полигонной техники — значит вручить бразды правления генералу. Он тут единственный опытный танкист, имеющий опыт командования таким подразделением в бою. Но его ж блин, уже объявили преступником! Это только при Сталине у нас из лагерей на фронт направляли!
— Так он же и не арестован пока…
— Он уже назначен преступником. Был суд или нет — уже не так важно. Есть соответствующее мнение… И воля руководства. Пойти против этого? Проще уж — против врагов, эти хоть могут и не попасть…
