Наша рота лучников (численностью, напомню, в неполный взвод) нахлобучила шлемы, опустила забрала и, натянув кирасы, выстроилась побортно.
Шень Ди, неотступно сопровождаемый великаном-големом Тутарбаном, который теперь волочил огромную дубину, точнее даже сказать палицу, занял командную позицию на нижнем марсе фок-мачты.
В глазах Шень Ди мне привиделся тщательно скрываемый испуг. Зато великан всем своим видом вселял оптимизм. Его угловатое лицо было преисполнено звериной решимости убивать, плющить и резать. Благо резать тоже было чем: в арсенал Тутарбана, помимо палицы, входил небольшой, но заточенный до толщины паутинки топор.
Капитан Курр, как и положено капитану, взошел на мостик, который располагался в передней части ахтердека.
На мостике имелись и рулевое колесо, и компас, и, между прочим, внушительных размеров подзорная труба на треноге. Капитан то и дело посматривал в нее с самым компетентным видом. Ну и, само собой, раздавал приказы: рулевому, гребцам, парусной команде.
Повинуясь его властному карканью, гребцы втянули весла внутрь корабля, наглухо закрыли весельные порты и заперли их изнутри на задвижки.
Я, конечно, этого не видел, но не сомневался в том, что через несколько мгновений каждый гребец извлек из-под скамейки свое оружие. Кто нож, кто палку с заточенным гвоздем, а кто и примитивный молот в виде балластного булыжника, примотанного к обломку румпеля.
В каждом на борту «Голодного кракена» горела надежда выжить, а если суждено погибнуть – то хотя бы подороже продать свою жизнь…
Из наших знакомцев пока не было видно только штурмана Рахбара, да еще боевого мага Кадама с его подручными, «адептами».
Но нас это мало заботило.
Добравшись до крупнокалиберного «Браунинга», мы приготовили его к немедленному открытию огня и принялись высматривать врага.
Но анонсированных саламандр пока видно нигде не было – может, нырнули под воду? А может, кому-то пить надо меньше?
Тем временем объявился во всей красе и Кадам. Встав посреди палубы, боевой маг громко прочитал какое-то грозное заклинание и принял от адептов две бутылочки, в которых флюоресцировала некая жидкость.
Кадам поочередно опорожнил вначале первую бутылочку, затем вторую. После чего… грохнулся на палубу! Грохнулся – и затих.
«Инсульт? – подумал я. – Вроде рановато… Ему и сорока не дашь».
Адепты, однако, не проявили по поводу падения своего наставника особого беспокойства и сохранили вид вполне деловитый. Даже, я бы сказал, будничный. Мол, все идет по плану.
Да и матросам было явно не до Кадама! У меня закралось подозрение, что каждый из них уже видел этот цирк с конями раз по десять.
– Прикинь, если он правда умер, – ухмыльнулся дядя Вова.
Я поглядел на старшину как на ребенка.
– Давай поспорим на пятьсот рублей, что нет, – предложил я.
– У меня с собой нет, – соврал мой находчивый друг.
Стоило ему сказать это – и корпус корабля сотрясся от мощного удара из-под воды. Точно неведомый властелин глубин решил наказать дядю Вову за вранье!
– Ах ты грёбаный ты на хрен! – взвился старшина (мне показалось, он подумал о том же: ужасное начало происходить из-за невинной лжи ценою в пятьсот рублей).
И еще удар! И еще!
Я едва удержал равновесие. Да и то лишь потому, что за секунду до удара присел на колено, чтобы завязать шнурок на берцах. Но многие матросы попадали – в том числе с мачт (и этим бедолагам я сочувствую больше всех).
Над палубой раскатился дьявольский хохот капитана Курра.
– Подлые твари пробуют утопить нас! Но недаром великий Бин Назим распорядился обить наше брюхо медью! Им не сокрушить такую преграду, как они ни старайся!
– Вот что значит вовремя проведенная модернизация и перевооружение, – назидательно сказал я дяде Вове.
В следующий миг море по обеим бортам «Голодного кракена» забурлило, и из воды показались несколько туш огромных морских животных. И не просто животных, а увешанных чем-то… Какими-то крупными рыбами? Моллюсками?..
Животные подплыли ближе, и я смог во всех подробностях разглядеть незваных гостей.
Друзья, если я скажу, что это было одно из самых страшных и в то же время самых поразительных зрелищ, которые я когда-либо видел, вы не сочтете меня треплом?
К «Голодному кракену», пробивая крутые волны шишковитыми лбами, направлялись двадцатиметровые серые кашалоты.
Гиганты были опутаны сетями, в ячеи которых когтистыми лапами вцепились невиданные полутораметровые твари.
Я сразу понял, что именно их Рахбар называл «саламандрами». Но, по моему мнению, были они скорее помесью прямоходячего динозавра с ящерицей игуаной. С саламандрами же их роднила только масть. Как и их миролюбивые жирные родственницы с дачи моей молдавской тети Калерии, саламандры были покрыты оранжевыми пятнами, резко выделяющимися на фоне их глянцевитой черной шкуры.
В остальном – никакого сходства. Морды тварей были заостренными, хищными, с еле заметными дырочками ноздрей, а пасти набиты острейшими зубами – так плотно, что, казалось, они вообще не в состоянии закрыться до конца…
– Сергуня, у меня такое ощущение, что я сплю, – ошарашенно пробормотал дядя Вова.
Я бы тоже с удовольствием проснулся. Да только тело мое дрожало от боевой злости, а сердце в груди колотилось как огромный молот. Многовато адреналина для какого-то там сна!
В этот миг раскатились трели боевой дудки – это Шень Ди дал команду открыть огонь.
К пришельцам устремились десятки стрел – покороче, выпущенные лучниками, и трехметровые, отправленные в полет катапультами.
Раздались леденящие душу звуки. Орали раненые и агонизирующие саламандры.
А вот кашалотам, похоже, от этих стрел было ни холодно ни жарко. Из чего мы с дядей Вовой сделали вывод, что бить надо именно по кашалотам. Проще ведь уничтожить одно средство доставки, чем двадцать десантников!
Не знаю, смог ли бы лично я переступить через психологический барьер и обрушить на безобидное в общем-то морское млекопитающее десятки крупнокалиберных пуль. Но, к счастью, решать морально-экологическую дилемму мне не пришлось: у гашетки «Браунинга» находился не я, а дядя Вова.
Сорокакилограммовый монстр, покрытый пятнами ржавчины, потеками известки и, как мне показалось, даже морскими полипами (на рифе он, что ли, пролежал десяток лет?), наш «Браунинг» загрохотал так, что ошеломленные расчеты катапульт рядом с нами в страхе попадали и закрыли руками головы, поскуливая от животного ужаса.
Что же, я могу их понять. Я сам, когда услышал впервые рев стреляющего крупняка, едва в штаны не наделал!
Плюясь гильзами и огнем, «Браунинг», послушный дяде Вове, осыпал башку ближайшего к нам кашалота отборным свинцом.
