— Ты еще скажи, что мои вчерашние нехорошие предчувствия не оправдались.
— А ты именно такое развитие событий предчувствовал?
— Нет.
— Тогда не нуди.
— Я должен тебе заявить, что сегодня мои нехорошие предчувствия гораздо мрачнее, чем вчера, — сказал Рома. — По сравнению с сегодняшними мои вчерашние предчувствия даже и не нехорошие, а всего лишь слегка тревожные. Самую малость.
— Просто ты не любишь кленнонцев.
— Никто не любит кленнонцев, — сказал Рома.
Кленнонцы, которых никто не любил, уже состыковались со станцией и выгружались в самом большом ремонтном отсеке. Мы четверо — я, еще один охранник, Рома и парень из администрации — представляли торжественный комитет по встрече. Так распорядился Джерри, который сегодня утром был назначен временно исполняющим обязанности главного администратора станции.
Учитывая ситуацию, это было очень логичное назначение. Шеф службы безопасности все равно стал бы здесь самым главным человеком на ближайшие несколько месяцев.
— Я немного общался с кленнонцами, — сказал я, не уточняя, что первый сеанс такого общения состоялся в лагере для военнопленных на Новой Колумбии, куда остатки нашей группы попали вместе с Асадом ад-Дином и его телохранителем. — У них плохо с чувством юмора, поэтому попробуй не острить. Кстати, это всех касается.
— Может быть, тогда вы и будете с ними говорить? — поинтересовался парень из администрации. Видимо, он тоже не любил кленнонцев.
— Разберемся по ситуации, — сказал я.
Конечно, первыми кленнонцев встретили техники, которые должны были состыковать корабль с ремонтными службами и проконтролировать закачку атмосферы в отсек, но техники были в скафандрах и могли поприветствовать имперцев только на языке жестов. К тому же Джерри строго-настрого запретил им вступать с прибывшими в любой контакт, кроме визуального, и сомнительное удовольствие сыграть роль гостеприимных хозяев легло на наши плечи.
Кленнонцев оказалось трое, и все они были похожи друг на друга, как… кленнонцы.
Как все азиаты кажутся европейцам на одно лицо, как все европейцы кажутся на одно лицо азиатам, и с кленнонцами та же беда. Для того чтобы научиться различать их между собой, требуется некоторая наблюдательность и хотя бы небольшой опыт общения.
А для новичка гораздо проще найти различие между двумя самцами скаари, которые, между прочим, произошли от динозавров, нежели между двумя человекообразными существами кленнонского образца.
Невысокие, кряжистые, как и положено уроженцам планеты с повышенной гравитацией, одним своим видом они вызывали уважение и подсознательный страх. Когда понимаешь, что вот этой широкой, похожей на лопату рукой, которую ты только что пожал, он может сломать тебе позвоночник, невольно начинаешь чувствовать себя неуютно.
— Ларс Хоуган, — представился капитан имперского корабля. Именно он только что пожал мою руку, вызвав у меня ощущение внутреннего дискомфорта.
— Алекс Стоун, — сказал я.
— Точнее, Амаль ад-Дин. — Насколько я разбираюсь в кленнонской моде, этот был одет в штатское, и выглядел он чуть старше капитана Хоугана, что на самом деле означало очень солидную разницу в возрасте. Судя же по тому, что он, находясь на корабле, осуществляющем внешнее патрулирование, был осведомлен о моем официальном усыновлении левантийским калифом, кленнонцы хорошо подготовили свое домашнее задание и не собирались этого скрывать. — Хенк Диган.
Второе рукопожатие вызвало уже меньший дискомфорт. Наверное, человек может привыкнуть даже к близкому соседству с бешеным медведем, если проведет с ним рядом достаточно долго времени.
Третьего рукопожатия удалось избежать.
Молодой кленнонец со знаками различия энсина оказался помощником Дигана и ограничился коротким кивком. Точно таким же кивком были удостоены мои спутники, разговаривать и пожимать им руки имперцы явно не собирались.
Интересно почему. То ли они признали меня главным в этой группе, то ли сыграл факт моей принадлежности к правящей фамилии Калифата…
— Я останусь на корабле. — Не тратя времени на дальнейшие церемонии, капитан Хоуган сразу перешел к делу. — И буду вам благодарен, если вы проводите мистера Дигана до нашего консульства.
— Конечно, — сказал я.
Капитан молча кивнул, развернулся и скрылся в шлюзовой камере. Диган изобразил на бледном и абсолютно безволосом лице некое подобие улыбки.
— Ларс очень переживает за свой корабль, поэтому он не слишком вежлив.
— Понимаю, — сказал я.
— Как поживает Асад?
— Насколько я знаю, вполне неплохо поживает.
— Когда увидите его, передавайте привет от Бешеного Хенка. — На этот раз его улыбка показалась мне более убедительной.
— Непременно.
Многообразные связи Асада с кленнонцами уже давно меня не удивляли, но я на всякий случай сделал мысленную пометку напротив имени Бешеного Хенка. Надо будет упомянуть это имя в разговоре с Азимом.
Официальное представительство Кленнона находилось в официальной части станции. Поскольку внутри космического объекта ничего нельзя обнести забором, который является любимым элементом имперских ландшафтных дизайнеров, кленнонцы просто перегородили коридор и утыкали его постами.
А в умении нести караул кленнонские солдаты могли дать фору даже хваленым швейцарским гвардейцам. На посту эти ребята превращались в высеченные из камня глыбы, при этом они умудрялись делать вид, что ни моргать, ни дышать им совершенно необязательно.
Консул Шаллон встретил нас у первого поста, обменялся с Диганом парой фраз на кленнонском, вежливо кивнул группе сопровождения, и мы, сдав груз с рук на руки, могли отправиться по своим делам. Корабль Альянса должен был прибыть на станцию только через десять часов.
Несмотря на то что информация о прибытии боевого корабля кленнонцев не могла остаться незамеченной, станция жила своей жизнью, и ничего не нарушало этот неторопливый ритм. Похоже, что тревожные предчувствия будоражили только Рому. Даже Джерри, которому по долгу службы и занимаемому положению подобало волноваться больше всех, выглядел спокойным и умиротворенным.
Выслушав мой отчет, он только хмыкнул и сообщил, что я могу возвращаться к выполнению своих прямых обязанностей.
— А можно задать вопрос, к делу не относящийся? — поинтересовался я.
— Валяй.
— О чем тебе говорит слово «феникс»?
— В каком контексте? — В его глазах мелькнули искорки интереса.
— Понятия не имею, — признался я. — А какие ассоциации?
