– Сара – необыкновенная девушка. От нее исходит что-то такое… – Джек сделал неопределенный жест. – Ну, в общем, это что-то неуловимое. И рука у нее такая нежная, теплая, а кожа как молочный шоколад.
– Эй, не говори о моей сестре как о какой-нибудь жратве, парень! – возмутился Док.
Между тем лимузин сделал последний перед пропускным пунктом поворот, и Джек постучал в стеклянную перегородку. Водитель тотчас опустил ее, и Байрон скомандовал:
– Притормози здесь, парень.
Водитель выполнил приказание, Док, схватив нубийские флажки, выскочил из машины.
Флаги были снабжены магнитными подставками, и прикрепить их на крылья машины было секундным делом. Когда Байрон снова запрыгнул в салон и крикнул «Поехали!», шофер проигнорировал его команду и, обернувшись, сказал:
– Это не по правилам, сэр. Я не могу ехать с таким маскарадом.
Джек думал, что Бэри смутится и начнет оправдываться, но тот был готов и к такому развитию событий. Док скорчил угрожающую рожу и хрипло спросил:
– Что? Что ты такое сказал, парень? Ты не поедешь? Нет, сукин сын, ты поедешь, и так быстро, как я тебе скажу.
Шофер хотел перебить Байрона, но тот наставил на водителя палец и предупредил:
– Прошу тебя – ни слова. Иначе ты жестоко поплатишься. Трогай машину и поезжай вперед. Поднимешь шум – и ты труп. Ты знаешь, кто я?
Уже не на шутку перепуганный, водитель отрицательно замотал головой. А Бэри, не отводя от него гипнотизирующего взгляда, достал из кармана какое-то удостоверение и сунул под нос водителю.
В салоне было темновато, но это было не важно. Шофер и так был достаточно напуган, чтобы спасовать даже перед трамвайным билетом.
– Ну что, есть еще вопросы? – спросил Док, убирая удостоверение.
– Нет, сэр. Простите, сэр.
– Хорошо. Я простил тебя, но смотри, больше не делай ошибок. Сегодня я работаю как посол Нубии, и ты будешь мне помогать. Уловил?
– Да, сэр. Так точно, сэр, – пролепетал шофер.
– Тогда успокойся и можешь ехать… – милостиво разрешил Байрон.
«Вот это мастер!..» – подумал Джек, восхищенно глядя на Байрона, который как ни в чем не бывало начал примерять алую перевязь.
Когда машина подъехала к шлагбауму, Джек выскочил из салона и зарысил в дежурное помещение, откуда приводился в действие механизм шлагбаума.
В дежурке находилось всего трое – два солдата и капитан. Солдаты стояли возле окошка, рядом с пультом, а капитан сидел в углу, опершись локтями на поцарапанный письменный стол.
Джек решительно подошел к офицеру и остановился напротив него, заложив руки за спину.
– Ну?.. – произнес капитан.
– Поднимайте шлагбаум, – сказал Джек тоном человека, не привыкшего ждать.
– Пропуск! – потребовал капитан, бросив на него откровенно скучающий взгляд.
– Ты что, не видишь, что это дипломатическая машина?
Капитан уже с интересом посмотрел на Джека, который разговаривал с ним на «ты» и держался так, словно был большим начальником.
«Это неспроста…» – подумал капитан, но на всякий случай повторил:
– Пропуск!..
– Я тебя предупреждаю – ты затеваешь международный скандал, капитан.
– Каким образом? Я только выполняю инструкции.
На секунду Джек растерялся. Пассивность капитана выбивала его из колеи, но отступать было поздно, и Джек пустился во все тяжкие:
– В трех днях пути от Бургаса находится флот Нгамы Шестого. Ты хочешь, чтобы он повернул сюда?
– Нгама не посмеет напасть на Бургас. У нас союз с Новым Востоком, – возразил капитан.
Джек угрожающе навис над дежурным.
– Если флот Нгамы хотя бы повернет в сторону Бургаса, все войска будут приведены в повышенную готовность, а это значит, что ты, капитан, окажешься на казарменном положении и целый месяц будешь париться в казарме вместе с нижними чинами. Никаких проституток, никакой выпивки – и так целый месяц. Усек?!
Джек замолчал и подождал несколько секунд, пока смысл его слов дойдет до капитана полностью. Наконец зрачки дежурного перестали беспорядочно бегать и осмысленно уставились на него.
Джек понял, что решение принято.
– Джексон, пропусти их, – сказал капитан, и солдат нажал на кнопку.
Джек удовлетворенно кивнул и направился к выходу.
– Эй, парень, а кем ты у них служишь? – полюбопытствовал капитан.
– Я?.. – Джек подумал и сказал: – Первым секретарем посольства.
– Надо же, такой молодой – и на тебе… – покачал головой капитан. – Но ведь ты не нубиец.
– Я нубиец.
– Белый нубиец?
– А я альбинос, – ответил Джек и, покинув помещение, побежал к лимузину.
Машина уже стояла на территории центральной части города. Джек запрыгнул в салон и повалился на кожаное сиденье. Лимузин мигнул поворотами и помчался по сияющим огнями праздничным улицам.
Джек облегченно вздохнул.
– Быстро ты управился, – похвалил его Док. – Я бы и то так не сумел. Что ты им соврал?
– Я уже не помню. Говорил, что придет на ум, – признался Джек.
– И все равно это сработало. Ты великий интуит, Джек.
– Что такое «интуит»?
– Человек, которого не подводит его интуиция.
– Куда мы едем теперь?
– Прямо в «Черную жемчужину» – элитный клуб с кордебалетом, прекрасной кухней и изысканным обществом.
– Вроде нас с тобой?
– Именно, – кивнул Док. – Как тебе центр города? Небось ни разу здесь не был?
– Не был. Красиво, конечно, не то что в наших районах.
Джек увлеченно смотрел в окно, разглядывая витрины дорогих магазинов, ухоженную публику, шикарные авто и бесконечные рекламные панно. Они предлагали шампанское «Дэнни» по пятьсот кредитов за бутылку, автомобили семейства «баккарди», прогулочные яхты и недвижимость на курортах всего цивилизованного пространства.
Джек сравнил здешнюю рекламу с рекламными шедеврами своего района. Здесь не предлагали купить стиральный порошок и презервативы. Здесь жила другая порода людей, которые были уверены, что булочки растут на деревьях, а утренний творог возникает в супермаркете сам по себе.
– А вон и «Черная жемчужина», Джек, – показал рукой Байрон.
Джек посмотрел туда, куда он показывал, и увидел парадный подъезд со стоянкой, тремя десятками служащих и дюжиной швейцаров.
Эти люди с непринужденной легкостью сновали между подъезжавшими автомобилями, своевременно открывая дверцы, вежливо подавая руки и принимая ключи с таким видом, будто машина входила в их чаевые.
Лимузин «посла» въехал на стоянку, и персонал клуба торжественно замер. Служители выглядели так, словно приехал не нубийский посол, а сам император Нгама.
