— Не улетать же они, в самом деле, собираются?! — предположил Андрей.
Светлана Дмитриева. Космодесантник.
— Не улетать же они, в самом деле, собираются?! — предположил Андрей.
— Но проверить всё равно нужно, — ответил командир. — Только никаких безрассудных атак. Сначала разбираемся с роботами, потом смотрим по обстановке.
Все согласились с этим нехитрым планом, и мы начали не торопясь выкуривать боевые механизмы. Их небоязнь смерти, которая играла на руку нам на относительно открытом пространстве, тут наоборот была против нас. Вариант, когда один прикрывает, а другой тем временем перебегает на другую, более удобную позицию, не работал. Роботам нет нужды прятаться или стрелять в ответ по прикрывающему, они вместо этого откроют огонь по перебегающему. Размен их вполне устраивал, а нас нет.
Поэтому просто пытались задавить боевые машины массированным огнём, кроя при этом матом тех, кто написал инструкцию, запрещающую использование гранатомётов при захвате вражеских кораблей. Второй гранаты у Андрея, понятно, не оказалось.
— Впредь никуда ни шагу уже без двух, а то и трёх! — поклялся он.
— Но сейчас-то их нет! — ответила я. — Так что толку от этих двух или трёх пока никакого.
— Отставить перепалку! — приказал сержант. — Палите лучше в роботов.
Этим мы и занялись.
Нужно признать, что и без гранатомётов на десантные скафандры было немало всякого навешено. И четверо ведущих из этого всего огонь на подавление могли добиться многого. В коридоре, который защищали роботы, бушевал настоящий ад. Мы спалили почти весь боезапас для оружия основного калибра, но и оборона была сломлена.
Когда ворвались в ангар, обнаружили там интересный корабль. То ли очень крупный десантный бот (у дзыниров "дивизии" куда больше наших), то ли наоборот, очень маленький, практически карманный крейсер. Времени разглядывать не было совершенно! Корабль явно готовился к вылету. Ждал только последнего дзынира, бегущего к открытому люку.
Если стартуют на форсаже прямо из ангара, а потом сразу перейдут в прыжок, у них появится реальный шанс ускользнуть. А поскольку беречь и так потерянный линкор у них не было никаких причин, то в старте на форсаже прямо из ангара сомневаться не приходилось. Что в подобном случае останется от всех находящихся рядом, поняла сразу и врубила прыжковые движки скафандра.
Врезалась в спину убегающему дзыну, и внутрь корабля мы влетели уже вместе. Не одна я оказалась такой умной! Почти сразу рядом упали ещё три фигуры в боевых скафандрах. Люк за нами захлопнулся, но встать никто так и не успел. И хорошо, потому что, как были, покатились к дальней стене трюма. Это перегрузка стартующего на пределе своих двигателей корабля прижала нас к переборке.
— Вот только как они успели открыть ворота ангара? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мне никто и не ответил.
— Разве что взорвали, — сделала последнее предположение и потеряла сознание.
Алексей Шишкин. Сержант космодесантной дивизии.
Можно сказать, что нам повезло. И не просто, а очень! Мало того, что успели в последний момент запрыгнуть в стартующий корабль, так там ещё и экипажа оказалось всего ничего. А то ведь сразу после стартовых перегрузок нас можно было брать практически тёпленькими.
Боевые скафандры, они, несомненно, в какой-то степени спасают от перегрузок. Даже очень спасают. До специальных коконов им далеко, но всё же. Вон, дзынир, с которым мы ворвались в трюм, был в простом рабочем. Так не выжил! Старт действительно оказался слишком крутым. Мы и сами далеко не сразу очухались, но, к счастью, никто не пришёл нас брать, пока имелась такая возможность.
Однако и противоперегрузочные системы в боевых скафандрах справились не на все сто. У каждого осталось менее пятидесяти процентов ресурса, так что если ещё один такой старт и выдержим, то боеспособности точно лишимся. С той же Светланой так и произошло.
— У моего комплекса осталось всего пятнадцать и почти всё внутри залито гелем, так что извините ребята, но боец из меня теперь никакой, — призналась она.
— Останешься охранять трюм и, главное, прикрывать нам тылы, — приказал я.
Действительно не повезло. И нам, и ей. Она хуже всех упала, и, защищая хрупкое человеческое тело, скафандр наполнился специальным гелем. Теперь в нём и ходить крайне трудно, а уж воевать тем более. Вообще-то подобные перегрузки наши скафандры в принципе могли выдерживать без потери боеспособности и ресурсов, но это если заранее знать и занять правильное положение, лёжа на спине.
Порученная Свете охрана трюма вовсе не являлась чистой формальностью, ради успокоения. Засев в укрытии у входа, она могла блокировать весь коридор. В условиях сравнительно небольшого корабля это совсем немало. Пусть бегать у Светланы в теперешнем состоянии не получится, а ходить очень медленно, стрелять она вполне могла.
Правда, позже выяснилось, что предосторожности оказались напрасными. Живых дзыниров на борту нашлось всего трое. Причём один из них сразу же попытался преградить нам дорогу и был убит. Он бы ещё с дубиной выскочил! Без брони и скафандра, с одним ручным бластером вроде пистолета. Его импульсы вообще не могли причинить вреда даже уже изрядно потрёпанным скафандрам, что были на нас. Знали бы, что не подоспеет серьёзное подкрепление, вообще бы стрелять не стали, а взяли в плен.
После тщательного обыска обнаружили только пилота и пассажира. А также небывалую для военного корабля роскошь.
— Это точно не малый крейсер, а чья-то яхта, — подумал я вслух.
— Теперь почти наша! — откликнулся Андрей.
— Тебе про шкуру неубитого медведя напомнить?
— Откуда в космосе медведи?! — изобразил удивление он. — Не Сибирь, однако.
Чтобы понять, что яхта не просто дорогая игрушка, много времени не понадобилось. С защитой и вооружением на ней тоже было всё в порядке. Тут она если и уступала малому крейсеру, то совсем незначительно.
Хозяином явно являлся обнаруженный нами пассажир. И становилось понятным, что весь побег устроен для спасения именно его персоны. Ни он сам, ни пилот сопротивления не оказывали. У них вообще оружия при себе не оказалось.
Алексей Шишкин. Сержант космодесантной дивизии.
Никто из нас дзынирским (кроме матерного) на приемлемом уровне не владел. В плен взять хватит, а вот нормально допросить — уже нет. Почему так избирательно сработал гипнообучатель, никто не знал. Другие вон, оба языка в полном объёме получили.
Однако не понадобилось. Пленный сам прилично говорил на ашжурском и не считал нужным ничего скрывать. Оказался ихним принцем или что-то вроде того. И адмиралом по совместительству. В общем, редкую птицу нам удалось поймать. Вот только он имел по этому поводу совершенно противоположное мнение. Не по поводу птицы (этого мы ему не сообщили), а по поводу кто кого поймал.
