Злой и еще больше оголодавший, он вышел из здания. На всякий случай обошел вокруг него, наткнулся на затянутый песком и илом колодец, около которого долго стоял – в сотне метров от колодца железную дорогу переходило небольшое стадо оленей. Рослые, стройные животные со светло-шоколадными лоснящимися шкурами были очень красивы. И только когда последний скрылся в кустах, Олег подумал о них, как о мясе. Но без особого сожаления. Во-первых, он не был уверен, что оленя можно убить из револьвера. Во-вторых, мясо пришлось бы есть сырым, а это…
– Ничего, – пробормотал Олег, ероша волосы, – ничего, скоро ты и сырое будешь точить, как волк. Если так дальше дело пойдет…
* * *
Вдоль насыпи росли одуванчики. Местами их было очень много и, шагая через солнечно-желтые, местами уже пушистые, проплешины, Олег вдруг вспомнил, что как-то слышал – молодые листья одуванчиков можно есть, а корень, если его поджарить – заваривать, как кофе… Ну, корень – это не актуально, а вот листья…
На ходу он нарвал пригоршню молодой зелени, критически рассматривая каждый листок. Есть хотелось очень, и Олег решился – подышал зачем-то на один, наиболее симпатичный, и сунул в рот…
…Одуванчики оказались умопомрачительно горькими. Олег жевал их, давясь и отплевываясь, думая, что, кажется, листья тоже надо как-то обрабатывать, только он не помнит – как… Голод заглох, но не ушел совсем – торчал где-то неподалеку, готовясь к новой атаке, следил за парнем, и Олег, все еще отплевываясь от мерзкого привкуса, подумал уныло, что на травяной диете он долго не протянет. Придется охотиться. Он никогда не делал этого с револьвером, да и мысль о том, что нужно будет есть сырое мясо, по-прежнему вызывала отвращение, несмотря на голод.
Подумав об этом в очередной – бессчетный – раз, Олег вдруг сбил шаг и тупо посмотрел на кобуру своего револьвера. Медленная, довольная и глуповатая ухмылка расползалась по его лицу, он прищелкнул пальцами и тихо выругался. Блин, да какой же он идиот! Досада на себя мешалась с радостью от неожиданного открытия. Он же все время носит огонь у себя на поясе! Самую настоящую зажигалку, для которой всего и нужно немного постараться – найти сухой травы или тонких сухих палочек… Огонь же можно развести выстрелом из револьвера!
Шагать сразу стало веселее, словно костер уже горел и над ним жарилась кабанья туша. Голод еще какое-то время тащился следом по кустам, потом тихо убрался, поняв, что Олег ему не компания. Великая вещь, черт побери, Огнестрельное Оружие! Парень даже начал бухтеть на ходу песню «Наутилусов», казавшуюся наиболее подходящей к обстановке:
Последний поезд на небо
Отправится в полночь
С полустанка, укрытого
Шапкой снегов.
Железнодорожник
Вернется в каморку,
Уляжется в койку,
Не сняв сапогов…
Дальше не пелось. Дальше было про чье-то фото, и Олега снова подмяли мысли о доме. Он попытался было представить себе, что, как в детских книжках, которые он еще недавно запоем проглатывал, время на Земле и здесь идет неодинаково – вот он вернется, а там, дома, все та же ночь, и родители еще не вернулись из Тамбова…
– Перестань пороть эту слюнявую чушь, – сквозь зубы процедил Олег сам себе.
И – назло опять-таки самому себе! – погромче запел по-английски из «Чижа и K°» – про самолет, ковыляющий во мгле на последнем крыле…
…Родник он обнаружил в паре километров от переезда, под насыпью. И что интересно – родничок был выложен тонкими гранитными плитками, а сама струя воды «взята» в трубу из выдолбленного куска дерева. Тут же висела на сучке кружка, аккуратно и умело свернутая из бересты.
Олег напился и умылся. Что о ручейке заботятся – было ясно. Неясно – кто. Он еще раз осмотрелся вокруг, подражая следопытам из фильмов.
И – к своему собственному немалому удивлению – нашел след.
Неясно было, впрочем, чем этот след ему может помочь. Но Олег изучил его добросовестно. Плоский, как от кроссовки или кеда, без какого-либо рисунка, но вполне человеческий. Теоретически Олег знал, что с человеческим следом можно спутать медвежий, поэтому особо внимательно поискал штрихи от когтей – их не было. Да, здесь прошел человек. Олег решил попробовать применить то, чему его учили в походах – просто ради интереса.
Ну, куда шел – понятно. А вот когда? Ощущая себя спецназовцем, выслеживающим врага, и сам немного посмеиваясь над этим чувством, Олег посмотрел вокруг. След был всего один – человек, наверное, пил и случайно поставил ногу на островок мокрой глины у родничка. Та-ак… Длина ступни равна примерно 1/7 человеческого роста. Длину своей босой ноги Олег знал – 25 сантиметров. У этого следа длина оказалась под тридцать! Даже с учетом того, что он был обут, рост получался около ста девяноста сантиметров – гигант. Вспомнился Немой – он тоже был рослый. Может, они тут все такие? Да нет, на фотках вроде были нормальные, вернее – разные… Так, теперь – когда оставлен след. Олег потер указательным пальцем бровь, вспоминая признаки, по которым даже сдавал зачет. А, вот! Влажная земля… След еще четкий, но на дне уже есть мелкая, тонкая паутинка трещинок. Солнце светит прямо сюда с самого утра… Больше шести, меньше десяти часов.
Олег вздрогнул и, вскинув голову, огляделся. Его шуточное расследование дало нешуточный, определенный результат – не так давно тут в том же направлении, что и он сейчас, проходил человек! Рослый, обутый в непонятную обувь. И неизвестно, что собой этот тип представляет. Может, это местный вариант Чикатилло?
Так. Олег напился снова и пошел дальше – уже ничего не напевая, держа револьвер наготове…
…На ходу мелкая кусачая гнусь не приставала. Правда, летали тут здоровенные оводы, но их легко было отгонять, и Олег, с наслаждением раздевшись до пояса, закрутил рубашку вокруг бедер. Стало легче, а то на припеках было жарко до умопомрачения. Похоже, здесь тоже лето, как на Земле. Ему повезло – хорош он был бы в джинсах, кроссовках и рубашке зимой! Олег старался держаться под деревьями, не выпуская из вида дорогу, но в то же время отгородившись от нее кустами, чтобы его не заметили сразу в случае чего.
Может быть, именно поэтому он и сам не сразу заметил то, над чем трудилась стая ворон. Они с карканьем взлетели с насыпи, почувствовав приближение мальчика. Вопли и хлопанье крыльями при этом стояли такие, что Олег вскинул голову – и замер. Он стоял, широко расставив ноги и держа револьвер стволом в землю – высокий русоволосый мальчишка с мгновенно расширившимися серыми глазами и приоткрытым ртом.
Вороны, мрачно каркая, расселись на ближайшие деревья, ожидая, когда же уйдет человек, согнавший их с плотного завтрака. На насыпи – в два ряда, вдоль рельсов – стояли вкопанные столбы, похожие на букву Т. На каждом висели по два человека. Голые, со скрученными за спиной руками, они были повешены за шеи, и веревки тихо поскрипывали. Скрип был многоголосым и вкрадчивым. В насыпи косо торчала прибитая к доске палка с надписью глаголицей.
