— Млятство, — охарактеризовал свое положение Репа.
Индикаторы высвечивались желто красными оттенками. Правый усилитель едва ворочался сервоприводами, постоянно срываясь на рывки. Нога произвольно подергивалась от замыкавшего энерговода. А вокруг была только копоть и блестящие кляксы.
Оглядываясь где он оказался увидел вывернутую под неестественным углом руку Пуза. Преодолевая непомерную тяжесть брони ставшей весить как положено трем центнерам стали, Репа дополз к товарищу, откинув щиток медицинского контроля, всмотрелся в полукрасные показатели жизнедеятельности.
— Ни чего корешок мы еще попьем пивка. Только не спеши коньки отбрасывать, — бормотал сержант, встряхивая головой пытаясь собрать до кучи мысли тонущие неясными обрывками в ватной голове.
Бросив косой взгляд на остов орудия, поймавшего основной заряд твари криво усмехнулся. Повезло ему прилично. Каким-то чудом ему удалось успеть отвалиться назад, а оставайся он на месте, то вместо орудия стояли бы только остатки его бронированных сапожищ. А так досталось только отраженными остатками разряда.
С сожалением отщелкнув "пуповину" шлейфа управления "подружкой" стал думать как выбираться из уже начавшего колыхаться как желе корпуса тягача. Дернувшись от тени закрывшей всполохи пролетавших над головой разрядов, дернул на себя винтарь. И встретил гостя ходившим ходуном раструбом излучателя.
Замирая над краем технологического люка где был сделан склад под генераторы, возвышался пехотинец, что-то усиленно махавший в сторону второго уровня. Показав, что немой, Репа через силу поднялся, объясняясь жестами, что напарник живой и нужна помощь. И вновь в голове предательски заколыхалось мироощущение и организм отключился перегруженный болью…
— Хватит валяться сержант, — требовательно прозвучал незнакомый голос в эфире, — ощущения, показатели брони какие?
Открыв глаза, Репа уставился в красное небо с неестественно редкими черными перьями облаков сажи и дыма, в котором мелькали тени, присмотревшись, узнал манипуляторы "койки". Скосившись на внутренние индикаторы показателей, на рефлексах ответил:
— Состояние норма. Голова 95, корпус 85, конечности 85/95/85/90!
— Тогда чего разлегся? — прогремел недовольный голос в эфире.
С легким дрожанием ложе поднялось вертикально и глухо щелкнув раскрылись удерживающие фиксаторы конечностей. Собравшись с духом, Репа дернулся. Тело взорвалось вспышками боли и судорог, но спустя мгновение все нормализовалось и он, оглянувшись, встретился с блеском затемненного стекла гермошлема.
— Спасибо "Ангел".
— Не за, что, — устало отозвался техник, не отрываясь от консоли, что возвышаясь рядом с "койкой" высилась широким пультом с гипертрофированными тумблерами и многочисленными шлейфами наскоро прикрученных кабелей. — Обращайся. Опять соберем и будешь как новенький прыгать.
— Ну нет уж, спасибо, — проворчал Репа. Разминая тело еще не отошедшее от жесткого, но эффективного лечения, проверяя работоспособность брони и новых блоков, отошел в сторону с тревогой оглядывая ряды "коек" с распятыми пехотинцами.
Раскинувшийся под открытым небом ремонтный бокс кишел от снующих платформ, подвозивший все новых и новых неподвижных великанов. Сноровисто паркуясь техники стыковали грузовые кары с "койками", где тело бойца подхватывались гостеприимно распахнутыми клешнями манипуляторов, и те, шипя давлением выполняли заложенные алгоритмы, с лязганьем и бесцеремонностью разворачивали закованного в броню пехотинца и насаживали на технологические штыри.
Вздрагивая каждый раз слыша незабываемый щелчок когда стыкуются штыри и технологические пазы брони, Репа передернулся, но вспомнив как он здесь оказался, развернулся к технику оператору.
— Слушай "Ангел" пробей по базе кореша.
— Отстань, — беззлобно отозвался оператор, уже тестируя показатели нового пациента. Вглядываясь в показания, вдруг с матюгами бросился к изголовью "койки". Взметнув волны песка резко упал выхватывая из контейнера деталь и с ожесточением выбросив, начал орать в эфир требуя дополнить новыми модулями пустые секции "койки". Кинувшись к подскочившей платформе, стащил с водителем стальную коробку, сноровисто доставая модули из ремонтных комплектов, на пару вставляли в секции "койки" новые запчасти для брони. Вернувшись к пульту техник оживил замелькавшие работой манипуляторы, и вновь усевшись на откидной подсрачник, стал просматривать показатели индикаторов, но завидев переминающегося сержанта, проворчал:
— Блин, ты еще здесь?
— Ну, ангел будь человеком, его вместе со мной привезли. Мы на первом ярусе числимся…
— Нету больше первого яруса, все кто выжил, латаются кто где, — глухо ответил техник, — учетный номер кореша какой?
— 45679234, — на автомате проговорил Репа, растерянно сглотнув, — 107 пехотная рота. Позывной Пузо. А заодно, Листок, Хомяк. И кто еще из роты остался, глянь а?
Ворча о предложении еще запросить ведомость за весь батальон, техник больше бурчал по привычке. Погрузившись "в себя" работал с внутренним экраном через массивную как раз под грубые пальцы скафандра клавиатуру управления на пульте, и спустя несколько томительных минут глухо ответил:
— Извини паря, дружбан твой у бесов на разборке…
Стоя под палящим солнцем среди снующих платформ и кипучей деятельности ремонтных манипуляторов, и слушая далекие оправдания "ангела" Репа ошарашено молчал. Его дружбан с которым они прошли множество боев, напивались в зюзю после каждого удачного рейда, веселились с девчонками как в последний раз, делились вдумчивыми планами на будущее, и мечтали о возвращении домой, теперь его нет.
Не веря в такое, Репа рванул в сторону высившихся черных тягачей. Взметая песок, остановился у первого оператора, задавая неживым голосом один вопрос, бормоча только цифры, и видя отрицательные жесты, с затаенной надеждой мчался к другому комплексу. Вдруг это ошибка, вдруг "ангел" ошибся с набором цифр. И когда шестой оператор с возмущениями оторвался от контроля над работой непрерывной ленты, и сверившись с реестром вдруг остановил работу полчища манипуляторов, Репа на негнущихся ногах подошел к указанному сектору.
На сегменте широкой гусеницы, что жадно впивалась потертыми захватами в неподвижные фигуры частично закованных в броню пехотинцев, лежала фигура со знакомым поясом. Кожаный ремень с какими-то заклепками, потертый временем и песками, всегда был причиной придирки офицеров, но Пузан его упорно одевал в каждый рейд считая талисманом. И сейчас только по ремню Репа узнал товарища среди десятков тел.
