— И я говорю вам: не отворачивайтесь от Такаара. Ни сейчас. И никогда в дальнейшем. Можно преодолеть все преграды. Можно уладить любое недоразумение и недовольство. Но только не в том случае, если вы вырвете хребет из нашего тела. Идемте со мной и, как некогда Такаар, идемте вместе с нашими богами.
— Благодарю вас за то, что выслушали меня.
Аплодисменты были оглушительными, но совсем не таким лихорадочными, как те, что последовали за речью Лориуса. Красноречивые, сопереживающие, искренние. Но в улыбке Катиетт сквозила печаль.
— Все ли он сделал, что должен был? — поинтересовался Графирр.
— А что ты думаешь по этому поводу, Граф?
— Думаю, что нам следует быть готовыми сделать то, в чем обвинял нас Лориус, — отозвался Графирр.
— Да хранит нас Инисс. Мы сделаем то, что должны, — прошептала Меррат.
Катиетт внутренне подобралась, готовясь к неизбежному. Несколько человек выступили в поддержку Лориуса, и толпа встретила их приветственными криками, взлетевшими к самому потолку. И лишь немногие, очень немногие, включая Пелин, высказались в поддержку Джаринна, но их ждали оскорбления и освистывание. В толпе сновали провокаторы, и умиротворение, наступившее после речи Джаринна, исчезло, сменившись нетерпеливым ожиданием.
Пелин стояла под непрекращающимся градом насмешек и оскорблений. Ее называли предательницей и трусихой. Ее называли рабой детей Инисса. Один-единственный раз она подняла глаза к балкам потолочного перекрытия, и Катиетт увидела в них боль воспоминаний, которые она до сих пор носила в себе. За кулисами и в боковых коридорах выстраивались гвардейцы Аль-Аринаар, готовясь утихомирить тех, кто уже бесновался перед возвышением. Большая часть собравшихся вскочила на ноги, и толпа грозно напирала, готовая смести все на своем пути.
Катиетт призвала к себе ТайГетен. Их было пятнадцать, пять звеньев, оседлавших балки, не потревожив при этом вековую пыль.
— Вы все знаете, что будет дальше. Вы все знаете, что мы должны делать. Никаких клинков. Мы не можем позволить себе обагрить свои руки кровью. А теперь по местам. И да благословит Инисс каждый ваш шаг.
В сопровождении Графирра и Меррат Катиетт направилась к переднему краю возвышения, где они и остановились как раз над тремя кафедрами. Остальные отошли чуть назад, чтобы затаиться в ожидании над задней частью сцены, где уступами возвышались ряды кресел. Сановники и высокие должностные лица внизу явно нервничали, а некоторые уже в открытую высматривали пути отступления на тот случай, если события примут совсем уж нежеланный оборот.
Катиетт же не сводила глаз с толпы. В передней части зала она разглядела четверых туали. Они рассредоточились вдоль края сцены, отступив от нее примерно на три ряда. Она видела, как они сыпали проклятиями, нашептывали что-то на ухо соседям и выкрикивали оскорбления в адрес Такаара.
— Видишь их? — спросила Катиетт.
— Да, — отозвался Графирр.
— Если дело дойдет до драки, их нужно будет нейтрализовать в первую очередь.
Пелин закончила выступление и вернулась на свое место. Вслед ей полетели оскорбления и издевательства. Наблюдавшая за ней Катиетт заметила тайные команды, которые та рукой подала своим воинам. Архонт ТайГетен закусила губу. Ситуация очень быстро могла выйти из-под контроля. Она не могла поймать взгляд Пелин, а архонт Аль-Аринаар тем временем обратила весь свой гнев на толпу.
Хелиас воздел руки перед собой, призывая собравшихся к порядку, и зал притих, словно небо перед грозой. Джаринн и Лориус вернулись на свои места за кафедрами.
— Ну, вот мы и подошли к самому главному, — провозгласил Хелиас, и Катиетт не смогла сдержать улыбки при виде его потуг сохранить драматизм интриги. — Вы выслушали обе стороны. Прозвучали слова страсти, силы и веры. Но принимать решение в этом самом главном вопросе будете вы. На чью сторону вы встанете? Подумайте об этом и выслушайте заключительные выступления Лориуса и Джаринна. И еще я хотел бы напомнить вам о необходимости соблюдать тишину и порядок. Уважайте своих жрецов, уважайте своих богов и историю этого места. Лориус, прошу тебя.
Лориус важно качнул головой.
— Братья и сестры. Голосовать за осуждение и порицание — не значит голосовать за уничтожение гармонии. Вы отдадите свои голоса за новый и равный путь вперед, равный для эльфов всех кланов. Вы проголосуете за мир и славу наших богов.
— Джаринн, твоя очередь, — сказал Хелиас.
Джаринн кивнул.
— Братья и сестры. Отмена закона Такаара обезглавит тело эльфийской гармонии. Одно не может существовать без другого. Голосуйте за сохранение закона. Голосуйте за сохранение гармонии и возможность избежать стремительного падения в бездну кровопролития и ненависти.
Хелиас обменялся взглядом с каждым жрецом по очереди.
— Благодарю вас. А теперь прошу всех присутствующих сесть на свои места.
Сердце Катиетт гулко стучало в груди. В зале эльфы рассаживались по креслам, скамьям и прямо на полу. Многим пришлось опуститься на корточки. Кое-кто взобрался друзьям на плечи. Гул голосов звучал громким и неумолчным рокотом. В воздухе повисло громкое и постоянное гудение, как при нашествии насекомых.
— Итак, мы приступаем к голосованию, — провозгласил Хелиас. — Я требую тишины. И еще я требую соблюдения порядка, иначе голосование будет объявлено недействительным.
Гул голосов стих. Шум толпы, собравшейся снаружи, смешивался с какофонией окружающего леса и стуком дождевых капель по крыше.
— Пусть встанут те, кто хотел бы сохранить закон Такаара, а его имя признать почитаемым Иниссом.
За спиной Хелиаса встали со своих мест две трети сановников и высокопоставленных гостей, но, вопреки ожиданиям, собравшиеся в зале не последовали их примеру. На ноги поднялась лишь небольшая горстка, которую приветствовали оскорбительным свистом и выкриками. Стоявший на сцене Джаринн понурил голову. Хелиас выжидал. По залу прокатилась волна, эльфы напряглись, готовые вскочить по первому его слову, уже едва сдерживая свои эмоции.
— А теперь пусть встанут те, кто хотел бы осудить Такаара и исключить его закон из наших уложений.
Зал взорвался оглушительным шумом. Эльфы стремительно вскакивали на ноги, их голоса взлетели к самым потолочным балкам, прокатились по сцене и эхом отразились от стен. Катиетт сразу же заметила, как внизу завязалась драка — немногочисленные сторонники Джаринна расплачивались за свое мужество. Но сейчас она не могла позволить себе беспокоиться о них. Присутствующие сбились в кучу и качнулись к сцене. Она увидела, как вспыхнули словно ниоткуда появившиеся факелы. Катиетт уловила блеск стали, когда кое-кто достал из-под одежды оружие, что являлось прямым нарушением законов Гардарина.
