Никита Шмелев - Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник)

– Не знаю, – прошептал Маклай на языке кочевников. – Никогда племя не присоединялось к оседлым жителям. Это противоречит всему духу кочевников.

– В переговоры раньше тоже никто не вступал, – заметил я. – Но ведь, в конце концов, племя согласилось.

– Воевать на стороне барона – совсем другое дело, командир. На такое племя не может согласиться. Это нарушение всех традиций.

– Но ты же сам понимаешь…

– Я-то понимаю. Возможно, старейшина Нач тоже понял бы. Но всех остальных убедить в этом почти невозможно.

Я задумался. Старейшине Начу будет тяжело уговорить совет. Очень тяжело. Но что тогда делать? А может, бросить все, попросить у барона убежища для себя, а про племя забыть? Что мне до кочевников, если от них у меня только неприятности?

Я посмотрел на Маклая, на Лодана. Нет, так я поступить не мог. Это откровенное предательство. Леро Первый, тот, кто тысячу лет назад превратил кочевников из бандитов и мародеров в дисциплинированных бойцов, так бы не поступил. Он терпел много лишений и страданий за свою жизнь. Но он не предавал племена, а ведь среди них было много чужих для него. Леро не отрекся от них и смог добиться процветания. У меня не было цели снова поднять племена на высокий уровень. Но раз Леро – мудрый и смелый боец – не предал кочевников, мне этого тоже нельзя делать.

– По крайней мере, мы выиграем время, – шепнул я и повернулся к барону.

– Я с радостью соглашусь помочь вам, чтобы загладить вину. Но совет старейшин должен обдумать ваше предложение. Я думаю, что следует отослать моих людей, чтобы сообщить о наших переговорах. Я могу остаться в замке. Так, надеюсь, вам будет легче поверить, что мои намерения искренни.

– Хорошая мысль, – кивнул барон, – мы прикажем проводить вас к ним. Солдаты доведут ваших людей так же, как и привели сюда, не более. От границы леса, где расположились наши войска, ваши соплеменники могут вернуться сами. Никто не станет преследовать их. Так ваш совет старейшин убедится, что мы не навязываем своего решения и даем им разобраться во всем самостоятельно.

– Тогда позвольте мне вернуться и отдать распоряжения.

– Ступайте.

Мы вышли из комнаты и начали спускаться по лестнице.

– Маклай, – быстро заговорил я, – вам нужно как можно скорее возвращаться в лагерь. У вас будет немного времени. Расскажи все старейшине Начу. Если никто не согласится присоединиться к барону – бегите. Солдаты не будут особенно начеку, ведь я остаюсь здесь. Если поторопитесь, сможете уйти быстро.

– Но как же ты? – спросил мой учитель.

– Может, Альфреду удастся убедить их, что я свой. Что не представляю опасности, – я не был уверен в своих словах, лишь надеялся. – Не знаю, как-нибудь выкручусь. И без разговоров, Маклай.

– Мы с Лоданом останемся с тобой, командир, – упрямо сказал Маклай.

– Нет. Это приказ, если хочешь. Вы уходите – я остаюсь. И предупреди бойцов.

Я стоял на стене замка и наблюдал, как мой отряд покидает пределы города. Его сопровождало уже меньше солдат, да и жители теперь не так явно таращились на кочевников. Наверное, по городу уже расползлись слухи о том, что варвары прибыли на переговоры. И что один из них остался в замке в качестве гарантии. Я все смотрел и думал: где же я совершил ошибку? Ведь все, что произошло, было как-то неправильно, неверно. Оставшись в замке, я вдруг очень отчетливо это понял.

Все мое пребывание в лагере, обучение и, вообще, то, что Символ Власти попал именно ко мне… Ведь так не бывает! Во всяком случае, так не должно было быть по всем правилам, которые заложены в головах людей. Я должен был продолжать разносить пиво в таверне, кочевники – продолжать устраивать набеги, руководствуясь своими обычаями. Все должно было пойти по-другому. Точнее, все должно было остаться на своих местах. Но что-то пошло не так, и я пытался понять, зависело что-нибудь от меня или нет. Ведь теперь я представлял собой нечто несуразное. Мальчик на побегушках ведет за собой бойцов, устраивает набеги, машет оружием. И все это вразрез с законами и обычаями народа, бок о бок с которым он теперь живет. И тем более того народа, среди которого он вырос.

Я совсем запутался. Мне была ясна одна мысль: я чужой и в своей деревне, и в лагере, и в баронском замке. Еще я поймал себя на том, что перестал строить хоть какие-то планы на будущее. Какие могут быть планы, если не знаешь, что будет завтра, если все перспективы, все будущее прописано для других, более логичных жизненных путей? Я просто наблюдал за течением событий, гадая, как все повернется дальше. Словно я шел по болоту, затянутому густым туманом. Каждый шаг делается в никуда, и не знаешь, правильно ли ты идешь и как далеко до ровной почвы.

Отряд скрылся за горизонтом. Я отвернулся и начал спускаться по лестнице со стены. Я уже совсем не обращал внимания на то, что за мной по пятам ходят двое «черепов». Мне оказали честь, доверили самым смертоносным и искусным солдатам. Внизу, во внутреннем дворе, неторопливо прогуливался Альфред. Вот кто по-настоящему счастлив. Его мечта сбылась, он вернулся туда, где ему все понятно, где он чувствует себя, как дома. За ним тоже следили «черепа». Естественно, полностью доверять ему пока никто не станет. Но я был уверен, что мой друг быстро обживется. И будет принят в замке, как свой, как равный. Как соплеменник.

– Что тебя беспокоит, Иоганн? – спросил мой друг, благодушно улыбаясь. Настроение у него было хоть куда. – Все идет, как нельзя лучше.

– Ну, да. Наверное, – отозвался я.

– Да что с тобой? – Альфред подошел и заговорил шепотом. «Черепа» не подавали виду, что им интересно, но все-таки говорить при них обо всем не хотелось. – Варвары ушли. Они, скорее всего, убегут. Ты сам им разрешил. Я думаю, они смогут уйти достаточно далеко, чтобы за ними было бессмысленно гнаться. У них есть время. Все обернулось как нельзя лучше. И они уйдут живыми, и от них больше никто не пострадает. Что тебя тревожит?

– Да, понимаешь, – начал было объяснять я, да махнул рукой. – Лучше скажи, что ты думаешь по поводу войны, которую устраивают бароны? Как все пойдет?

– Ну, – Альфред, похоже, был настроен самым оптимистическим образом, – раз барон думает, как бы обойтись без войны, будь уверен – придумает. Это очень мудрый политик. Может, он и не выглядит, как бравый рыцарь, но он очень умен. Он найдет выход.

Я смотрел на Альфреда, как на младенца. В его ясных глазах была такая подкупающая уверенность… Ни тени подозрения, что все может сложиться и по-другому.

– Хорошо, если так, но…

Я хотел сказать, что так просто ничего не бывает. Хотел, да так и остолбенел с открытым ртом. Альфред тоже застыл на месте. Мы смотрели на стену замка. Там стояла девушка. В последние месяцы я видел только женщин-кочевниц, то есть послушных кухарок или грубых воительниц. И вот я увидел что-то новое.