- Они же убивают друг друга.
Счастливое выражение лица полного человека сошло на нет под тяжелым взглядом Мирии.
- Но… Но, разумеется, убивают. Так и положено, – он выдавил улыбку. - Ах, конечно. Простите. Вы обе, должно быть, не с этой планеты? Вы новенькие на Неве и не знакомы с фестивалем?
- Что за благословение требует, чтобы здешних людей принуждали убивать друг друга? – возмутилась Мирия.
- П-принуждали? – переспросил торговец. - Никто из них не принужден, уважаемая сестра. – Он пошарил по своей рясе и выудил из потайного кармана длинные сложенные листы бумаг. – Все участвующие в представлении делают это по своей воле... Ну, за исключением некоторых безнадежных людей из исправительных заведений и нескольких преступников. – Одна из бумаг была темно-красного цвета, и он отделил ее от кипы, показав Мирии, - Каждый гражданин, получивший подобный ярлык в духовной лотерее, знает, что обязан принять участие в великом спектакле. Все мы более чем готовы принять свое участие в покаянии!
Мирия выхватила у него красную бумагу.
- Тогда скажите мне, сэр, почему вы здесь, а не там внизу? – она указала большим пальцем на схватку под ними.
Лицо торговца залилось краской смущения.
- Я… Я был счастлив преподнести церкви солидное денежное пожертвование от себя.
- Так вы купили себе выход из положения монетой? Как удачно, что ваша казна достаточно глубока, - презренно усмехнулась она, - Если бы только другие были так же удачливы.
- Так, послушайте, - возразил дворянин, пытаясь поддержать свой статус старшинства, - Те, кто выдерживают Благословение, восхваляются и вознаграждаются. Наши лучшие хирурги занимаются ими после боя, а тех, чья стойкость оказывается меньшей, хоронят с честью!
Едва способная сдержать свой гнев, Мирия отвернулась, ее рука бессознательно опустилась на кобуру плазменного пистолета. Звуки яростного сражения заставили ее напрячься, пробуждая в ней старые, закоренелые боевые инстинкты.
- Целестина! Целестина! – закричал кто-то из свиты торговца, и имя тотчас было услышано и повторено толпой.
Крылатая, сверкающая золотом фигура появилась из потайного люка в стене собора и пролетела над амфитеатром, пикируя подобно хищной птице.
Верити смотрела на девушку, одетую как святая во плоти и парящую над залитыми кровью песками, большие колеса-шкивы за ее спиной были прикреплены прозрачными кабелями к механизмам подвесных платформ. Рабочие в серых костюмах дергали за рычаги и тянули за веретена, управляя ею, как марионеткой, отчего ее крылья из бумажных перьев трепетали и хлопали по воздуху. Тяжелый медный ореол покачивался над ее головой, светясь желтоватой биолюмисцентсией, а в ее руке, закрепленная привязями, была негабаритная копия священного оружия Целестины – Пылающий Клинок.
Устройство под ее талией выплюнуло струйки бумажных лент, на каждой их которых было напечатано благочестивое обращение и церковное засвидетельствование. Люди в толпе дрались и пытались поймать их в воздухе с порывов ночного ветра.
Псевдо святая пролетела низко над землей и рубанула мечом по головам и туловищам десятка людей в эльдарских костюмах. Меч этот был всего лишь фальшивкой, он был слишком тупой, чтобы рассечь плоть - при ударе он либо оглушал, либо ломал кости и сбивал с ног.
Верити смотрела на это и чувствовала отвращение. Нет, она не испытывала головокружение при виде пролитой крови, это было ей привычно, но зловещий театр с разгоревшимся на нем спектаклем вызывал у нее подобные чувства. На лунах, где она работала в больницах приютов, она слышала истории о многих вещах, которые делают на Неве во имя Императора – но подобные истории всегда были на внешних мирах, и сестра Верити сама лично никогда не верила таким слухам и измышлениям. И теперь она сильно жалела, что не придавала им значения. Пренебрежительные забавы с человеческими жизнями в этой игре потрясли Верити до глубины души, пробудив в сердце слова клятвы ее Ордену Безмятежности и ее долга как сестры Госпитальера. Той самой клятвы, которую она принесла в день, когда вступала в Сестринство:
Прежде всего - не вредить верным Императору.
Разделять боль тех, кто почитает Его, причинять ее лишь тем, кто противится Его Свету.
- Это жестокая вселенная, - услышала она замечание торговца, обращенное к одному из его друзей. - Не случайно наша церковь и наш фестиваль отражают правду этого. В конце концов, если бы в этот день не проливалась кровь, то как бы мы могли еще показать Императору нашу преданность?
Внезапная суматоха отвлекла ее. На располагающейся чуть ниже платформе люди в сером переполошились. Старый изношенный металл громко треснул, и тросы высвободились, резанув одного из людей поперек груди и швырнув другого через поручни платформы вниз, навстречу к смерти. Девушку, игравшую Целестину, внезапно резко дернуло на лету, и она повисла, как пойманная на крючок рыба. Прикрученный к ее руке меч безвольно болтался, и Верити в ужасе увидела, как прозрачнее тросы обвились вокруг ее головы и шеи. Она не знала - беспокоит ли это находящихся на трибунах людей или поняли они хотя бы вообще, что происходит, Верити лишь отчетливо видела лицо переодетой девушки, искаженное гримасой ужаса – ту начало душить.
Сестра Верити бессознательно среагировала и перепрыгнула через край балкона. Царапнув ботинками по камню, она соскользнула вниз по фасаду собора и приземлилась на платформе. Не медля, она побежала к повисшей девушке прежде чем поняла, что Мирия зовет ее.
Торговец и его свита просто взорвались смехом, когда госпитальер спрыгнула, и Мирии понадобилось много самообладания, чтобы не отправить одного из них следом за ней. Одарив их сердитым суровым взглядом, она помчалась вниз к платформе, выкрикивая имя Верити, но та, кажется, и не слышала ее, намереваясь помочь несчастной девушке, запутавшейся в тросах под платформой.
От рабочих, ударившиеся в панику, или от тех, которых убило разорванными канатами, было мало пользы и, она растолкала их в стороны. Платформа застонала и заскрипела под ее шагами, со старых шарниров посыпалась пыль. Сломанный шкив завизжал подобно умирающему животному, и Мирия вскинула руку, ухватившись за поручни – платформа начала накреняться. Каркас был ветхим и изъеденным ржавчиной.
- Верити! Тут опасно.
Госпитальер уже успела подтащить девушку и теперь освобождала ее. Лицо той было пепельным, когда Верити старалась размотать тросы, оставившие кровоподтеки на ее шее.
- Кажется, она еще жива…
В ответ платформа взревела скрежетом стали и резко наклонилась. Выряженная девушка неожиданно выпала из захвата Верити, и Мирия подалась вперед, схватив госпитальера прежде, чем та последует за ней следом. Их руки встретились, боевая сестра сгребла Верити за ее рясу, как вдруг платформа разлетелась на части.
