— Чегой мне шататься без дела, когда одержимые под стенами беснуюца?! — пожал плечами лучник — Я в сам раз по леву сторону от головных ворот был, ближее прочих к тебе выходит. Мы токмо отбилися от стаи малой, я стрелы собирал, да кругом погядывал-послухивал. Тут ваши с кусачишкой вопли и услыхал, то бишь попервой не я услыхал, а одна егоза наша непоседливая, с шилом в одном месте. Услыхала и меня кликнула послухать. Ох и визжали вы! Што кусач, што ты, орали будь здоров! Ну я и пошёл глянуть, хто там такой горластый выискался, напару с одержимым голосить.
Значит, не зря я голосовые связки надрывал, не зря на тварь орал. Пускай она и не поняла выкрикиваемых мною слов, зато услышали и поняли другие, точнее другой. Услышал и не поленился сходить к источнику издаваемых звуков, который на тот момент уже потерял всякую надежду и распрощался с жизнью.
Поднявшись по лесенке-парапету, на которой, кстати говоря, не было даже намека на перила или другие, исполняющие их роль, конструкции, оказались на площадке, идущей по верху стены. Тут у строителей с перилами тоже не сложилось, но вместо них был вертикальный частокол из массивных бревен, заостренных поверху. Между ними оставалось небольшое пространство, которое при обороне можно было использовать, как бойницы. Сама стена внушала уважение, ее толщина была не менее пары метров, если она такой-же ширины по всему периметру поселка, то нужно отдать дань строителям — потрудились серьёзно. Особенно если учитывать, что работа производилась вручную, с помощью средневековых ремесленных приспособлений.
— А что эту стену и поселок вы сами выстроили? — поинтересовался у бородокосого, когда подошвы его “модных” сафьяновых сапог, застучали по грубо обработанным доскам настила, покрывающего пол площадки.
— Да ну, какой там! У нас людишек в поселке не так много, штоб с таковыми агромадными постройками связываца. Мы токмо внутре по мелочи пристраивали, да и то так, тяп-ляп. А поселок этот со стеною уж почитай десяток зим простоял, а то и поболе. Уж я в улье восьмую весну встречаю, все тут и прожил почитай. Мотался конешно туда-сюда, не без энтого, но дом у меня тута завсегда был. Крепь тут, не обновляца сота, потому и живём тута. Да и расположенье доброе, нечастят к нам одержимые в гости, по той стороне реки толпами шастают, энто быват, но сюда ни-ни. Мелкого брода рядом нету, а ихняя братия водицу не шибко жалует. — с этими словами крестный махнул рукой, указывая на изгибающую русло реку, текущую метрах в ста от поселковой стены.
Мой взгляд, прошелся по раскинувшейся вокруг степи, с редкими вкраплениями пятнышек кустов и деревьев. Её разделяла на две неравные части та самая полоса реки. Значит по ней я и приплыл к поселку. Вон чуть дальше и выдающийся в воду мостик виднеется, рядом с ним я и выбрался на берег, еле живой и полузамерзший. К тому же, когда вылез, посчитал себя практически спасенным, не подозревая о бродящих вокруг человекоподобных хищниках. Наткнись они на меня раньше патрулирующих прибрежную полосу дозорных, на том бы мои история и закончилась.
— Слушай, дядь Прохор, а вот одержимые эти почему так называются? Насколько я помню, так называли людей, в которых бесы вселились или злые духи какие-нибудь? Откуда эти твари вообще берутся? — не знаю, почему продолжал называть крестного именем из прошлой жизни. Наверное, не желал использовать показавшееся слишком уж прямолинейным и панибратским имя, которое по сути именем не являлось, ведь это просто прозвище какое-то — Борода. На мой взгляд, обращаться к малознакомому человеку таким образом не стоит. Тем более учитывая явную разницу в возрасте гораздо уместнее будет это по-простецки уважительное “дядь Прохор”. К тому же и он вроде не возражает.
— Тута непросто все. — крестный даже шаг сбавил, задумчиво поглаживая бороду, наверное, с мыслями собирался — Тайка наша про них так сказывала… Хм… в обчем, когда в улей попадаешь, то в кажного из нас дух улья вселяеца и выталкиват душу нашу бессмертную, чтобы, значица, место ейное в теле занять. Кто при этом душу сохранить смогёт, останеца таким как мы с тобой, человеком значица. У прочих же, коли душа не справица, по иньшему будет. Отныне телом ихним дух улья управлять станет. Заставит плотью человеческой питаца, силу даст, ловкость, будет изменять тело и взращивать. Дальшей будет одержимый духом улья все больше вид людской терять, зубы да когти отращивая, да шкуру утолщая. И чем больше плоти съест этакая тварь, тем сильнее станет и совсем на человека походить уж не будет. Чегой думашь, кем был дружок твой давешний, которого ты поленом угощал, кусачишко этот? Думашь он с самого рожденья такой, из мамкиной утробы таким чудищем выродился?!
— Ну если он таким родился, то я даже думать боюсь, как выглядит его мама.
— Ха-ха! А вот я так разумею, што она мало чем разнилась с твоей мамкою, да и с моей тожить. — бородокосый захохотал, глядя на выражение моего лица, на котором гримаса злобы сочеталась с нотками непонимания и настороженности. Растительность на месте его рта немного расступилась в стороны, открывая узкую щель ротового отверстия, из которого и повалил скрежещущий звук хохота. Да уж, повезло мне с крестным!
— Охохохоооо! Видал бы ты свою морду со стороны! Энто ж ни словцом сказать, ни пером описать! — вдоволь насмеявшись, продолжил бородокосый — Да не криви ты рожу то, не криви! Я ж токмо правду-матку сказал и боле ничаго. Все одержимые когда-то людьми были и у всех матушки, да батюшки были. Энтот кусач тожить раньшее человеком был, но дух улья в нем поселился и рос он на плоти своих братьев и сестер, да и животинкой не брезговал тожить. Вот и дорос до чудиша такого, а мы, значица, энтого чуда угомонили, за што почет нам и хвала. Ну и виноградины с горохом тожить лишними не будут.
Бородокосый шагал впереди, ухмыляясь с довольным видом человека, сумевшего произвести впечатление, а я двигался за ним, чуть поотстав, ошарашенный полученной информацией.
Выходит, чудовище, которое гоняло меня как зайца по всему поселку когда-то было человеком. Эта ужасная смертоносная тварь, выглядевшая словно персонаж из фильма ужасов, шкуру которой не могли пробить стрелы, когда-то была просто одним из людей, которому не повезло попасть в этот странный мир. К тому же она совсем не одинока и у меня самого был шанс при попадании в улей стать собратом этому плотоядному страховидлу. Да уж, незавидная учесть…
Кстати, нужно будет узнать какой процент остающихся людьми, есть ли позже вероятность превратится в этакую тварь и существует ли лекарство от этой напасти. Да, действительно важные вопросы, нужно будет с них начать следующие расспросы. Но не сейчас, теперь уже не до того, пришли мы, вроде.
Глава 6. Потайное
О том, что действительно пришли догадаться было не сложно. Первым признаком были две фигуры, экипированные кольчугами и шлемами, очень похожими на те, что защищали торс и голову бородокосого. На поясе у обоих висели топорики с узким лезвием с одной стороны, и тупым молотковым носом с другой, вроде такие штуки называются чеканами, если не ошибаюсь. У одного из стоявших на стене воинов в руках присутствовал лук и колчан стрел, выглядывающий из-за плеча. Другой с виду не имел дистанционного оружия, зато у него был меч, сразу привлекший внимание своим размером. Не просто меч, а мечище!
Подаренный мне крестным экземпляр не отличался особой длиной, хотя и коротким его не назовешь. Но тот монстр, что держал под мышкой незнакомец, был длиннее моего клинка раза в полтора, если не в два. Его рукоять, отделённая от клинка массивной крестовиной, тоже была удлиненной, за нее без проблем можно было ухватиться обеими руками. Двуручник, биденхандер, эспадон — выскочили из памяти названия похожих вариантов средневековых железяк. Откуда они мне известны, может был фанатом фильмов про крестовые походы или историю хорошо учил?!
— Чегой стоим, иньших делов нету? — проскрипел бородокосый со смешком, приближаясь к обернувшимся на его окрик воинам. Тот, что держал в руках лук, был молодым щуплым пареньком с едва заметным пушком на лице. Второй был его полной противоположностью — рост под два метра, широкие плечи, он довольно гармонично смотрелся в паре со своим оружием.
