Наше внимание привлекли какие-то склады недалеко от забора, и мы решили проверить их на предмет всяких полезных ништяков.
Мне показалось какое-то шевеление за приоткрытой дверью склада, был большой соблазн швырнуть туда светошумовую, но обе гранаты остались у Момента.
— Посмотрим, че там? — спросил я у Лехи.
— Ну, давай, аккуратно только. Я открываю дверь, ты держишь проем под прицелом, так?
— Ага.
Я, держа ствол на уровне груди среднестатистического человека и тяжело дыша, ждал, пока Леха распахнет дверь. Он дернул за ручку и… Ничего не произошло, никто на нас не кинулся, и я немного расслабился.
— Прикрой мне спину, я гляну что как.
— Давай.
В общем-то это было тупостью — соваться невесть зачем невесть куда. Но я сунулся.
Быстро шагнув в полумрак склада, я огляделся и увидел два ствола обреза, направленные мне в бок:
— Лачё дывэс, мудила! — сказал чернявый мужик в шляпе.
Грохнуло, бок взорвался жгучей болью, меня отбросило от двери, краем глаза я заметил еще троих человек в темноте склада.
— Леха, вали отсюда!!! — попытался крикнуть я, но получилось не очень-то.
— На ракир, мудила! — мужик в шляпе подскочил ко мне и врезал ботинком по голове.
Внутри черепа как будто выстрелила пушка и меня поглотила темнота.
1.6. «Интервал»
В общем-то все было довольно милым: металлические прутья решетки, покрытые ржавчиной, идиотская веревка, стягивающая мои запястья, ужасающая вонь и бесконечный бардак везде, куда только я мог посмотреть.
Сначала я подумал, что попал в цыганский табор. Ну да, цыгане здесь были. До хрена цыган. Чумазые пацанята, некрасивые женщины в грязной цветастой одежде, вальяжные чернявые мужчины в кожанках… Но кроме цыган здесь было несколько ментов, компания типов характерной уголовной наружности, какие-то синющие мужики, похожие на пьющих бабушек… И все это среди раздолбанного антуража завода «Интервал». Сюрреалистическая картина.
В общем, меня и еще парочку горемык держали во дворе, в каком-то сарайчике с решетчатыми воротами. Территория завода была огорожена бетонным забором, и, в общем-то, ясно было, почему вся эта компания выбрала именно это место. За чертой города, крепкие стены, много свободных помещений, собственная котельная… Возникал вопрос: что или кто объединило эту разношерстную компанию?
Я пошевелил пальцами связанных рук, подрыгал ногами: вроде все было на месте. Болела башка и ребра, ну, это понятно: отдубасили меня знатно.
— Эй, кто-нибудь! — позвал я.
Никто не ответил, только что-то зашевелилось в дальнем углу сарайчика. Мои товарищи по несчастью: дядечка в костюме и с брюшком и какой-то парень блатного вида, подобрались поближе к решетке.
— Что там за муть? — испуганно спросил парень.
— Да хрен его… — начал я, но тут эта муть показалась из темноты.
Это был чертов мертвяк! Я рванулся к решетке, схватился за нее связанными руками и завопил:
— У вас тут зомби, эй! Эй, кто-нибудь!!!
Зомби тем временем немного присел, обшаривая своим нечеловеческим взглядом пространство внутри сарайчика. Свет упал на его лицо, и я заметил характерные следы мутации. У нас тут шустрик. Нам кабздец.
Шустрик приготовился к прыжку, а я приготовился к смерти. Зомби прыгнул и вдруг повалился на пол в каком-то метре от нас, прижавшихся к решетке. У меня сердце колотилось о ребра, выпрыгивая из груди. Я ничего не мог сделать: связанные руки, решетка, до ужаса подвижный и агрессивный мертвяк на расстоянии вытянутой руки!
— Он прикован, смотрите! — дядечка показал пальцем на левую ногу твари.
На самом деле, металлический браслет обхватывал лодыжку шустрика, и к противоположной стене тянулась тонкая, но прочная на вид цепочка. Издеваются, сволочи… Мне бы хоть руки развязать, я бы…
А что я бы? Ни хрена я бы не смог.
Ребята по ту сторону решетки это прекрасно знали, и уже несколько минут наблюдали за тем, что тут у нас происходит. Цыгане и «уголовники» показывали пальцами и ржали над нами. Вот сволочи!
Прижавшись к решетке, я был в относительной безопасности и подумал про Леху и Момента. Что с ними? И вообще — какой сегодня день? Сколько я так провалялся? Я спросил об этом у моих «сокамерников», оказалось — сейчас утро. То есть почти сутки. Здорово дали мне по голове, если я так вырубился! Ощупать голову связанными руками было проблематично, но болело лицо в нескольких местах, ну и макушка тоже.
— А что тут вообще происходит? Кто эти люди? При чем тут цыгане? — я спросил об этом у блатного парня, и он ответил очень просто.
— Лобастый.
Тут до меня дошло. Лобастый был у нас в Береговом местной легендой. До того, как Батька приказал поубивать всю мафию, он был тут смотрящим, потом отсидел хрен знает сколько и вышел пару дет назад. Поговаривали, что весь скромный оборот наркотиков в нашем городе держал именно он, ну а дилерами были как раз цыгане. Тогда все это становилось ясно. И дико печально, ибо в оборот мы попали недетский…
Говорят, в любой ситуации можно найти плюсы. Я нашел один: меня не убили. Если бы не бронежилет, бродил бы я по свету в виде зомби с металлической начинкой из дроби…
— Эй, ты, мудила! — два мужика подошли к месту нашего заточения. — С тобой говорить хотят.
— Это вы мне? — спросил я.
— Тебе, мудила.
Решетка лязгнула, мужики вытащили меня наружу, я поморщился от яркого света и встал на ноги.
— Давай, иди! — меня подтолкнули в спину, и я пошел к громаде завода.
Мимо, галдя и волоча огромные сумки, прошли три цыганки. Им, видимо, апокалипсис вообще побоку. Но обустроились они капитально, эти ребята… Пулемет на крыше, мешки с песком, куча вооруженных людей. Какие-то тетки нецыганского вида варили что-то пахнущее съестным в огромных котлах, рычал мотором грузовик… Часовой с помповым ружьем у дверей в административный корпус завода… Руководство у них серьезное, однако.
Под присмотром своих конвоиров я прошествовал внутрь и по лестнице поднялся на второй этаж. Остановившись у деревянной двери со сбитой табличкой, я дождался, пока в ответ на стук раздалось разрешение войти.
Шагнув внутрь, я пошевелил связанными руками и огляделся.
— И куда ты уставился, парниша? — раздался прокуренный голос.
— Так, осматриваюсь, — я обернулся на обладателя голоса.
Пожилой лысый мужчина в мятом светлом льняном костюме, в непонятной тюбетейке на лысине и с выдающимися надбровными дугами.
— Знаешь, кто я? — спросил он.
— Знаю. Кто в Береговом вас не знает? — действительно, кто у нас не знал Лобастого?
— И чего ты моих ребятишек пострелял, парниша? — Он подошел поближе и посмотрел мне в глаза.
Мутные глаза, казалось, могли просверлить во мне дырки.
— Так они того… Сами стреляли. А если вы про цыган на мосту — они вообще колесо пропороли!
— Так на мосту тоже ты?! — он даже зубами скрипнул.
Вот я дебил! Сам себя сдал!
— Ты что — Рэмбо? — спросил Лобастый. — Или ты не один такой?
Млять. Своих сдавать нельзя, никак нельзя!
— Один, — говорю.
Лобастый посмотрел мне куда-то за спину, мигнул, и мне прилетело в поясницу. Я упал на пол, и мне прилетело еще раз. Черт, черт, черт, как больно-то!
— Не ври мне, парниша. Не один ты был, это я точно знаю. Втроем. Одному мои ребятишки маслину в брюхо засадили, второй свалил, но долго он не проживет — у него нынче нога дырявая. Так что давай признавайся, зачем Вайсаров вас так бездарно подставил? На полковника это не похоже!
Какого полковника? Кто такой Вайсаров? Что он вообще говорит? Лобастый наклонился ко мне и спросил:
— Сколько у Вайсарова нынче человек? Какое вооружение?
Ну что я мог ему сказать?
— Я не знаю никакого Вайсарова!
Лобастый опять кивнул кому-то и мне дали по ребрам. Мляяя….
— А это у тебя откуда? — он повертел у меня перед носом красной повязкой.
— Это я в дружину записался… Чтоб зомби мочить и чтоб оружие дали… — прохрипел я.
