хорошо. — отозвался Грин. — Но ты сама напросилась… И да, я просто представил что ты мужик. Симпатичный мужик.
Мертвячка снова заурчала.
— Нет, я не из этих. — флегматично огрызнулся он. — И знаешь, я бы тоже хотел, чтобы у тебя сохранился рассудок, и ты не было безмозглой мертвячкой. И тоже бы хотел, чтобы выжила та проводница и люди с поезда. И чтобы та женщина, которую замучили муры осталась жива.
Грин отвернулся, и украдкой вытер глаза, затем ещё раз и ещё раз. Как будто мертвячка понимала, что это значит, и могла его осудить.
— Что, тоже считаешь, что я тряпка? — сипло спросил Грин и шмыгнул носом. — Да, и что? Дверь… Дверь… Нужно закрыть дверь… Как же болит голова.
Грин встал и заковылял к двери. Голова, как же болит голова. Гремит, как набат… Дверь… Нужно успеть закрыть дверь.
Глава 17. Новая попутчица
Грин лежал на диване, подложив под голову подушку, и даже укрывшись пледом. Зомбачка была рядом — в трёх метрах, но уже не реагировала на него так бурно — по двум причинам — в зоомагазине нашёлся плотный кожаный ошейник шипами наружу, и такой же хороший поводок. Эти девайсы Грин одел на неё, а свободный конец ошейника пристегнул к батарее карабинами. Так же он завязал ей одну руку за спиной. Вторая причина была ещё более проста — Грин открыл ей одну консерву кошачьего корма, который сейчас заражённая с аппетитом поглощала пользуясь зубами и свободной рукой. Человеческого в этих действиях было крайне мало. Скорее было нечто похожее на волка с человеческой конечностью.
Убить просто не хватило физических сил, а оставлять без привязи — слишком опасно. К тому же Грин боялся заснуть, и нуждался в неком подобии будильника. Кроме того, если кто-то начнёт ломиться в магазин, то мертвячка начнёт урчать как рассерженная кошка.
— Ты ешь давай. — просипел Грин пододвигая к изголовью дивана табурет — вместо прикроватной тумбочки. — А то опять на меня кидаться будешь… Со страстными объятиями. Спасибо, что хоть лекарствами поделилась, что бы я без тебя делал.
«Поделилась» — было громко сказано — Грин просто снял с мертвячки небольшой рюкзачок, и распотрошив нашёл в нём бинты, аспирин, анальгин, мази, порошки от простуды, ношпу, и кучу других лекарств, а так же мёд, упаковку нарезанного хлеба, бутылку кефира, плавленые сырки, творог, бутылку йогурта и палку копчённой колбасы. До обращения мертвячка была явно рассудительной девушкой — вон как экипировалась. Лекарства пришлись очень кстати, а из еды — только йогурт. Организм чувствовал себя отвратительно.
Мертвячка заурчав, проглотила очередной кусок кошачьего желе.
— Ага. — кивнул Грин. — Я тиран и деспот, запретил тебе выходить из дома, а ещё лежу на диване и ничего не делаю. Спокойной ночи.
Сон был беспокойный и рваный, два раза Грин просыпался от пота и кошмаров. Как не странно мертвячка вела себя, тихо впав в какое-то подобие дремоты. Под утро стало легче, но подниматься сил не было. Завозилась и заворчала в своём углу мертвячка. Грин сонно приподнялся и кинул ей пачку кошачьих «сухариков» — такую пачку она и сама была открыть в состоянии. Мертвячка унялась, и стала похрустывать «котокормом». Грин снова ушёл в себя, но проснулся уже от звуков скулежа. Сначала не понял, что произошло, и где находится, но проморгавшись, понял, что скулит зомбачка. Встать получилось даже проще чем вчера. Грин снова бросил ей пачку «сухариков», и прислушавшись к ощущениям принял ещё пару таблеток, затем принял кефира и немного плавленых сырков. Достав флягу, допил остатки живца. Сел приходя в себя.
Мертвячка у батареи повернула к нему голову, и уркнула, а потом заскулила.
— Не наелась? — спросил Грин. — Подожди, сейчас приду.
Грин проковылял в склад и взяв банку «котокорма» вернулся. Мертвячка начала подёргиваться от возбуждения и слегка порыкивать. Грин опустился рядом, открыл банку, и шарахнулся — мертвячка дёрнулась в сторону банки и щёлкнула зубами. Банке бы всё ничего, но пару пальцев отхватить вполне могла бы.
— Ты чего делаешь зараза?! — выругался Грин. — Без обеда останешься.
Мертвячка снова заурчала, и уже натянув поводок, и свободной рукой потянулась к банке.
— На. — Грин протянул банку в дрожащую руку. — Жри уродка. Хотя нет… Не по-человечески это как-то. Я буду звать тебя Женей. Ты ведь не против?
Зомбачка урча, поглощала пищу.
— Вижу, что не против… — вздохнул Грин. — Пожрать бы только. А как растолстеешь, будешь пытаться похудеть?
Мысленно отметив про себя, что Женю не следует часто кормить, и тем более мясом — ещё разовьётся в лотерейщика, Грин снова лёг на диван.
…Грин шагал по пустым улицам, а позади шагала мертвячка.
— Не ворчи. — беззлобно бросил через плечо Грин. — Ты уже большая девочка и должна понимать, что я сейчас сам столько не утащу.
На мертвячке был одет огромный охотничий рюкзак, груженный доверху едой и вещами, руки были связаны за спиной на уровне поясницы. Рот ради безопасности был затянут шарфом.
— Да, да. — протянул Грин. — Я мужчина, и всё такое, должен таскать тяжести сам… Но понимаешь Женя, у меня закончился живчик. Последние капли. Без него я умру, несколько часов, может быть сутки… А физическая нагрузка убьет меня ещё быстрей. А тебе его принимать вообще не надо, и ты можешь легко тащить это принимая немного мясной пищи.
Мертвячка буркнула что-то непонятное, но как всегда нечленораздельное.
— Женя, ты зря обо мне так думаешь. — пожал плечами Грин. — Я вовсе не сошёл с ума. Я знаю, что ты меня не понимаешь. И я прекрасно знаю, что звуки которые ты издаёшь не имеют никакого смысла. Я понимаю, что твоя единственная цель — сожрать меня, у тебя это просто основной инстинкт в этом этапе эволюции. Хотя нет. Я бы сказал деволюции.
Мертвячка промолчала.
— Зачем я тогда тащу тебя с собой? Хороший вопрос. — Грин задумался. — Иллюзия собеседника и просто живого существа.
Мертвячка снова не издала ни звука.
— Я знаю, что ты живая, и никакая не мертвячка, Женя. Но ведь как-то нужно тебя
