— Каждый год сюда привозят больше пятнадцати тысяч рабов. К тем, которые уже существуют в городе.
— Откуда?
— Со всех концов мира. Степи, пустыни. Говорят, за морем есть иные земли, дикие, на которых обретаются дикие же люди. Они ходят нагишом, не знают огня и поедают друг друга. Но в то же время они сильны и отличаются завидным здоровьем, что делает их ценным материалом.
— Опыты?
— В том числе. И опыты. И големы. Конечно, плоть можно вырастить, но это требует огромного количества энергии. Проще всего плоть изменить. Скажем, кости, следом мышцы. Как меняли тебя. Почти также. Для производства големов раба умертвляют, плоть консервируют, а после, изменив структуру, все собирают обратно.
То есть, Михе можно сказать повезло?
— Вот там, слева, обрати внимание, — маг махнул в другую сторону. — Там материал привозят с рабских ферм.
— И такие есть?
— Почему нет? Иногда дешевле получить раба естественным путем, чем устраивать экспедицию на другой край мира. Так что да, рабские фермы — явление вполне обыкновенное. Есть крупные, где хозяева занимаются селекцией. Там, к слову, можно заказать раба с определенными характеристиками. Сочетание магии и опыта дает просто-таки поразительный результат. Но подобные рабы стоят дорого. И производят их в относительно небольшом количестве, большей частью именно для Башен.
Миха потер челюсть.
Он не помнил, где жил раньше, но определенно нынешний мир отличался редкостной ублюдочностью. Революции на них нет.
— Здесь же торгуют фермы попроще, поменьше. Но при желании тоже можно отыскать немало интересного.
Маг выдохнул.
— Но знающие люди говорят, что самый ценный материал привозят берберские охотники. И не далее, как пару недель тому, в порту стало одно судно.
Меж бараков медленно шествовало существо, чем-то похожее на крайне уродливого слона. Шаровидное тело. Массивные ноги-колонны. Крохотная голова на тонкой шее. И огромные горбы, меж которыми уместился погонщик.
— Это кто?
— Голем, — сказал маг, слегка поморщившись. — Примитивный. Погонщик следит за порядком.
За существом следовало еще одно, чуть меньше и шире, а за ними пятерка смуглых людей в доспехах.
— На самом деле здесь редко случается что-то серьезное, — маг расплылся в предвкушающей улыбке. — Обычно им приходится иметь дело с пьяными драками. Иногда рабы, из новых, пытаются бунтовать. Но сам понимаешь, это бунт обреченных.
Раздался протяжный низкий звук.
— Стража вооружена, а голем способен с легкостью преодолеть любую преграду.
Но что-то произойдет.
Миха это шкурой чуял. Маг оттолкнулся и, покачнувшись вместе с палубой, вдруг вцепился в прутья клетки.
— Запомни, дикарь. Шанс будет лишь на одного. Реши, кого ты ненавидишь больше!
И тут низкий звук стал громче.
Яснее.
Он доносился откуда-то… откуда-то доносился. Слева. И справа. И отовсюду. Заскрежетали вдруг и замерли крылья, корабль же содрогнулся всем телом, чтобы в следующее мгновенье резко нырнуть вниз. Накренилась клетка, и Михе пришлось вцепиться в неё руками, повиснув на прутьях.
— Что за…
Маг исчез.
Вот стоял только что, и исчез. А огромный голем, который еще недавно был далеко, вдруг повернулся и весьма бодро потрусил к кораблю.
Он шел, не разбирая дороги.
Твою ж…
Ноги твари топтали.
Людей. И помост. И что-то разлетелось щепками. Кто-то заорал, громко и протяжно. И крик этот полоснул по Михиным нервам, выдернув из оцепенения.
Если тварь доберется.
Когда тварь доберется.
А она доберется.
Стражник, выскочивший перед ней, был небрежно отброшен движением ноги. А голова твари задралась, выпустив пучок длинных гибких щупалец. Прошла судорога по туше, и на серой коже проклюнулись желтоватые сочащиеся гноем шипы.
Миха дернул дверцу. И та открылась.
Надо же, какая любезность.
Выбравшись на палубу, он оценил происходящее. Корабль застрял. Колеса с левой стороны то ли в яму угодили, то ли подломились, не удержав массивную тушу. И Миха готов был поклясться, что это не случайно.
По палубе носились люди.
Что-то орал тип в кожаной жилетке, надетой на голое тело. Хлыст в его руке метался, порой обрушиваясь на чью-то голову, но становилось только хуже. Паника наростала.
Миха огляделся.
Голем подходил ближе. Здоровущий он все-таки. И куда больше слона. Раза в два. Громыхают ноги, покрытые костяными наростами, давят, что людишек, что хибары. И второй не отстает.
Еще минута и до корабля доберутся.
Венец щупалец раздвинулся, и тварь плюнула слизью. Ком её накрыл того, с хлыстом, и человек завопил.
— Мерзость, — сказал Миха, раздумывая, стоит ли уже убраться куда-нибудь, или все же погодить. От твари он увернется, она при всей своей массе довольно медлительна. Миха быстрее.
Человек захлебнулся воем.
А с бортов корабля, осознав неминуемость столкновения, посыпались матросы.
И где маг?
Неужели не слышит? Или слышит и предпочитает отсидеться?
Миха откатился от клетки.
И второй где, который затеял все это веселье. Интересно, конечно, чего ради, но тут уж Миха, коль жив останется, спросит.
Он нырнул в какую-то щель и затаился.
Тварь же вновь плюнула слизью, правда, на сей раз ни в кого не попала, и тихо зашипели, расползаясь, доски. Она же, рванув к кораблю, ударилась о борт со всей дури. Корабль издал протяжный скрип, затрещал, явно не рассчитанный на подобное обращение.
Голем же издал протяжный визг.
И отпрянул.
Затряс головою и в стороны полетели брызги то ли слюны, то ли слизи. Миха вжался в палубу. Ну же. Самое время появиться магу. Он же ж, мать его, великий и могучий.
Да и корабль вот-вот развалится.
На разваленном корабле далеко не уедешь.
Краем уха Миха уловил тот странный звук, который слышал вначале. То ли гул, то ли вой, то ли барабанные удары. Далекие, приглушенные, и все же невероятно раздражающие. Миха мотнул головой, силясь избавиться от этого гула, который, казалось, переселился прямо под череп, сводя с ума.
Требуя немедленно выбраться.
И убивать.
Разрушать.
Миха зарычал. И повернулся туда, откуда доносился звук. Сперва он, сколь ни вглядывался, ничего-то не видел, кроме обезумевшего голема. Тот метался, круша все, что видел на своем пути.
Но звук. Он был.
Именно он приводил големов в ярость. Именно он вызывал безумие. И Миха, зашипев, выпустил когти. Те пробили кожу, и боль слегка отрезвила.
Маг.
У Михи будет один шанс.
И нельзя отвлекаться на всякие глупости.
А маг-таки показался.
— Ко мне, — хлестанул приказ, и Миха вцепился когтями в доски, но тело послушно двинулось к человеку, который имел над Михой куда больше власти, чем хотелось бы. — Выбрался?
Взгляд мага был холоден.
— Отлично. Значит, ты не так туп, как мог бы быть.
Тварь завопила и плюнула слизью, вот только плевок растворился, не добравшись до мага. Тот лишь вскинул руку, и голем пошатнулся, но все-таки устоял. Он припал на задние ноги и затряс головой. Щупальца его метались, не находя жертвы.
— Видишь? — маг указал на зверя. — Управление потеряно.
Он добавил пару слов покрепче.
— Убить? — Миха сосредоточился на ледышке, которая вдруг ожила внутри него. Более того, желудок свело судорогой, и треклятая ледышка выскочила в глотку. Во рту появился характерный привкус желудочного сока, но Миха стиснул зубы.
— Убей. Заберешься наверх. Погонщик, скорее всего мертв. Сними корону. И разломай.
Маг вновь взмахнул рукой, заставив голема упасть на зад. Тот издал обиженный рев.
— Ульграх! — этот голос перекрыл все иные звуки. — Зачисти второго… если сможешь.
Маг добавил это чуть тише.
— Бестолочь, как и все в его возрасте. Что стоишь? Иди!
Это уже было адресовано Михе.
— Убей!
Гул в голове вдруг накатил, накрыл волной.
Как когда-то в Крыму, когда морская вода оказалась горькой, и он удивился этой горечи. И рассмеялся. Схватил кого-то, потянул в набегавшую волну, желая опрокинуть. И сам едва не упал.
