трезв. Ибо то, что я сейчас скажу, будет звучать слишком странно.
— Говори, Бэбкок, — Конрад закусил верхнюю губу.
— Эх. Когда Тара с Карлин пребывали в мире мертвых, то узнали, что все маги после смерти становятся рабами. Над ними издеваются в Терминасе. Никто из волшебников не перерождается и уж тем более не попадает на небеса. Они встретили свою мать. Её там превратили в сторожевую собаку и избивали. Так что сестры решили пойти войной против богов, чтобы разобраться с несправедливостью. Ведь именно создатели занимаются распределением самих душ.
— Что ты мелешь? — только и смог вымолвить Конрад. — Ты сам-то понял, что сказал?
— Вот и у меня была такая же реакция, когда девчонки мне об этом заявили. Но это ещё не всё… Пока мы с ними прятались по лесам и притворялись бродягами возле небольших деревень, то услышали от болтливых лесорубов о битве в окрестностях Торианвиля. Мы знали, что ты жив и что… Что Грегори и Амелии больше нет. Если честно, то я в тот момент очень беспокоился за Тару. Так как ей пришлось отдать кольцо Гильдегарды переправщице из пограничья. И она горько сокрушалась по этому поводу. Она стала винить себя, что уже не сможет спасти ни Грегори, ни Амелию. Нам с Карлин долго пришлось ей объяснять, что по-другому бы не вышло выбраться. Хотя я понимаю Тару. Ей столько тяжёлых моментов пришлось пережить за последнее время, что тут у любого бы нервы сдали. Она несколько дней вообще не ела. Ты бы видел, как они боролись с Карлин, когда та пыталась впихнуть в неё хотя бы одну ложку каши.
— Ты сказал, что сестры хотели передать мне извинения. За что?
— За то, что покидают тебя. Оставляют одного. Ведь в такой период друзьям необходимо держаться наоборот, вместе. Бросают тебя и битву с Узгулуном, и всех. Они хотят освободить души своих родителей из рабства. И обеспечить магам справедливость после гибели. Это их война. И никто из них не знает: увидимся ли мы все ещё. Меня они тоже отослали, как уж видишь.
— И как они намерены начать битву против богов? — не веря своим словам, изрёк наёмник.
— Сестры пораскинули мозгами. И поняли, что для начала стоит узнать всё про богов. То, что не ведает никто из смертных. Необходимо разобраться в их внутренней иерархии. Точно никому из людей неизвестно, какой создатель отвечает за перераспределение душ. Для нас это тайна, покрытая мраком. Так что Тара, любящая читать бестиарии, решила отправиться на поиски существа, знающего о богах абсолютно всё.
— Разве стоит верить всему, что там пишется? Я не спорю, конечно, есть и правда. Так как я сам обращался к их страницам не раз охотясь на мерзких тварей. Но в письменах присутствует и много выдуманного.
— Согласен. Однако ведьмы уверены в существовании бессмертной Мантикоры. Она является дочерью самого первого из богов, который поработил небытие и воссоздал себя из него…
— Да, — прервал Конрад. — Я читал об этом. Бог без имени. В него верили предки всех народов и рас многие века назад. Он и есть разум пустоты. Первый бог перед венчанием с богиней времени сходил налево и осеменил одну из ангелов, рождающую из своих чресл всех животных, населяющих земли. Так и появилась Мантикора. Она долгие годы жила в небесном дворце и наблюдала за всеми, пока, наконец, богиня времени не понесла законное дитя дальнего предка самого Дахмана. И тогда супруга первого бога из страха за сына изгнала Мантикору.
— Всё так, — кивнул Иорик. — По легендам, она скрывается в долине вулканов. Откуда ещё никто не выбирался живым. Так что девчонки направились именно туда. Согласись, что это в их духе? — попытался пошутить поэт, чтобы унять волнение.
— А почему они не захотели взять меня с собой? Что мне здесь делать? Сидеть и ждать, когда вернётся непобедимый Узгулун? Лучше уж сгинуть в битве куда раньше этого.
— Они устали, Конрад… Устали терять близких людей. Я думаю, что ты их прекрасно можешь в этом понять.
Наёмник поднялся на ноги.
— Тебе нужно убираться отсюда, Бэбкок! Уходи в дальние края. Король вряд ли отступится от своего решения расквитаться с вами.
Поэт с печалью уставился в противоположную стену.
— И что мне делать? Кругом чума. В любой момент может вернуться повелитель хаоса. А мои лучшие подруги отправились на верную смерть.
— Ты в них не веришь?
— Я верю лишь тому, что из долины вулканов действительно никто не возвращался. И знаю, что одолеть бога может только другой бог. Вот и всё. А ты сам-то уверен в них?
Конрад задумался, сжимая и разжимая пальцы одной руки в кулак.
— Неважно. Главное, что я ими горжусь. И надеюсь, что мы с ними ещё увидимся, — последние слова прозвучали с большим сомнением в голосе. — Так что ты намерен делать дальше, Иорик?
Поэт тоже встал. Пыль при свете звёзд проносилась вокруг его лица.
— Я вижу только одну смерть впереди, Конрад. И ничего более… Я всегда любил наблюдать за этим миром. Писал стихи и сочинял интересные истории, опираясь на то, что видел. Мне нравилось отображать жизнь одних людей, чтобы другие что-то могли из неё почерпнуть для себя. Но когда ты совершенно не уверен в будущем, то остаётся лишь смело идти к нему навстречу. И я готов. Ты обещал научить меня боевому искусству. Я это прекрасно помню. Пора сразиться за то, что так дорого каждому на Барнаре. И я буду биться за дружбу, за красоту природы и за любовь.
Конрад совершенно не ожидал услышать такой речи от него.
— И с кем же ты собрался сражаться? С Узгулуном разве?
— Разумеется. Эта сволочь ещё вернётся.
— Иорик, мы перед ним бессильны, — наёмник оперся руками о пояс. — Даже если ты научишься хорошо орудовать мечом, тебе его не одолеть. Так что нет смысла.
— Ведьмы собираются укокошить кого-то из богов. Попробуй сказать им, что нет смысла стараться, и они тебя в крысу превратят. Конрад, ты рано сдался. Неужели на краю бездны не хочется жить так, как считаешь нужным? Отправимся с тобой в путь. Будем ходить на задания и убивать злодеев и прочее отродье. И, может быть, наткнемся в своих путешествиях на подсказки.
— И кто тебе оставит эти подсказки? Боги не вмешиваются в судьбы живых. Они сидят в стороне и смотрят, как повелитель хаоса уничтожает всех подряд. Хотя тот успел нам сказать, что и до них рано или поздно доберётся.
— Вот именно, — улыбнулся поэт. — Кому-то из богов придётся прийти
