в пусть простеньких, но сандалиях. Бросив взгляд на солнце, я произнёс:
– Время как раз обеденное.
– Прошу.
Сопроводив это слово широким взмахом руки, Патрик Сног пригласил меня войти в таверну, гостеприимно распахнув передо мной дверь.
Корчма внутри выглядела хорошо, опрятно и чисто. На стенах под потолком висели связанные в небольшие снопы сушёные душистые травы, от чего в зале стоял приятный, ненавязчивый аромат луговых цветов. Столов здесь было достаточно, чтобы вместить человек пятьдесят одновременно, но заняты из них оказались только три. За ними сидела группа то ли пастухов, то ли погонщиков скота и, тихо переговариваясь, пили, судя по лёгкому запаху, дешёвое пиво, закусывая его сушёной озёрной рыбой. Как только мы с шерифом зашли, они тут же замолчали и принялись собираться, бросая на меня любопытные, но при этом немного насторожённые взгляды. Уверенным шагом завсегдатая местный шериф дошёл до столика у окна и пригласил меня присаживаться, одновременно подзывая жестом стоявшую у стойки служку.
– Рекомендую уху из карпа. У выловленных в нашем озере очень мягкий и чистый вкус, тиной и илом вообще не пахнет. Не зря рыба из Серебряного озера поставляется к графскому столу. Также здесь неплохо готовят рагу с тушёной капустой. Еда, конечно, простая, - он развёл руками, словно извиняясь, - но сытная и вкусная. Что же касается пития, то по моей просьбе корчмарь закупил пару бочонков вишнёвой наливки, настоятельно рекомендую попробовать.
Ему бы не шерифом работать, а зазывалой или рекламным агентом, так всё это описал, что у меня непроизвольно началось повышенное слюноотделение.
– На ваше усмотрение. - Киваю я, сглатывая слюну.
Сделав заказ, Патрик Сног повернулся ко мне и, сложив ладони домиком, спросил:
– Могу ли я поинтересоваться, вас в нашу деревню привела дорога Сундбада или цеховые дела? - В этом вопросе мне показались немного насторожённые нотки.
– Ни то, ни другое. Мой путь ведёт меня в иное место, да и цеховых дел у меня здесь нет. Я завернул в Серебряный Луг по иной причине. - Не став изводить местного шерифа паузой, добавляю, - Меня интересует возможность присоединиться к местной группе проходчиков в зачистке подземелья.
– В таком случае вам придётся у нас немного задержаться. - Широко улыбнулся молодой шериф. - Слизевая Камора откатится только через три дня, а Каменный Грот зачистили буквально позавчера.
– А как же Усыпальница Богаша? - Пригубив принесённую наливку, у которой оказался на удивление мягкий и не приторный вкус, спросил я.
– Усыпальница? - Патрик поморщился и потёр ладонями виски. - Мастер Катасах, как и вся его группа, предпочитают зачищать это подземелье раз в месяц, только Сбрасывая его. - Шериф наклонился над столом и громко прошептал, - по правде, я сам его уговариваю зачищать Усыпальницу почаще, но он меня не слушает… Говорит, эти походы себя не окупают.
– Не окупают? - Моё удивление вполне искренне. - Мне всегда казалось, что подземелья, в названии которых упомянуто слово “усыпальница”, одни из самых прибыльных.
– Да, золота и серебра там найти можно много, - деланно вздыхает Патрик, - проблема всё это забрать и при этом не подхватить такую болячку, лечение которой не покроет никакая прибыль.
– Да?
– Это подземелье носит имя Богаша, одного из чемпионов хозяина Чумы, не просто так. - Сказав это, шериф начертил в воздухе знак Антареса, словно отгоняя возможные последствия от упоминания одного из тёмных божеств. - Все помещения Усыпальницы пропитаны болезнями, и долго там задерживаться не стоит. А поиск сокровищ – дело небыстрое. Обычно из двух десятков комнат группа обыскивает только одну, и то иногда кто-то подхватывает такие болячки, что приходится совершать паломничество к Храму Рассветного Блика… Потому как только жрецы пресветлого Антареса могут помочь с лечением таких болезней. - Нам принесли еду, и пока служка ставила всё на стол, Патрик молчал и продолжил, только когда официантка удалилась. - Вот и получается, что рисков много, а прибыли мало.
– Но насколько я понял, вас лично такое положение вещей не устраивает. - Подмигиваю шерифу из-за поднятой кружки с наливкой.
– Не устраивает, но я графский шериф и не могу приказывать мастеру Катасаху. Тем более он мой дядя по матери, и его слово всегда весомее. Он говорит, что такие молодые как я вообще не должны так рисковать и ходить в Усыпальницу.
Судя по всему, этот парень повысился до Булата совсем недавно и сам, лично, в данный данж ещё не ходил ни разу.
– Тем не менее, я бы хотел поговорить с мастером Катасахом на эту тему.
– В это время он обычно уже возвращается с рыбалки, любит он это дело, и дремлет в тени яблонь сада.
– Яблоневый сад? То есть тот большой дом в два этажа с богатыми остеклёнными окнами, стоящий на самом берегу озера, который я заметил, подходя к вашей деревне, принадлежит ему?
– Да. - Коротко отвечает Патрик, а затем добавляет с ноткой гордости. - В округе Серебряного Луга целых три Булатных подземелья, и наша деревня не знает нужды. Таких домов, как у мастера Катасаха, нет ни в одной деревне поблизости. Даже многие приближённые ко двору нашего графа Сольвера, да будет жизнь его светла и легка, не могут себе позволить подобные дома о двух этажах и настоящим стеклом в окнах!
– Раз столь уважаемый человек в это время предается послеобеденному сну, то не будем ему мешать. - Внешне равнодушно отмахнулся я, тем не менее, сделав заметку, что после того, как поем и посплю пару часиков, сам наведаюсь к этому зажиточному проходчику.
– Ну что вы! - Вскидывает руками Патрик и, вскочив со стула, добавляет. - Я сам немедленно схожу за ним и приглашу на беседу с вами.
Прежде чем я успел что-то возразить, юный шериф быстрым шагом уже направился к выходу из таверны. Конечно, можно было его окликнуть и помешать, но зачем? Тем более принесённая с кухни уха и правда была замечательна, и было бы хорошо насладиться её вкусом в тишине.
Только я доел рыбную похлебку, и служка унесла пустую тарелку, как дверь в корчму снова открылась, и в зал вошёл молодой шериф в сопровождении солидного мужчины. Годы мастера Катасаха уже явно клонились в сторону заката, и судя по морщинам на его лице, а также по сухим узловатым пальцам и немного прихрамывающей походке, его возраст уверенно приближается к седьмому десятку. Тем не
