бензина. При подъезде к АЗС включилась рация.
— Вадим, срочно обратно! — Прокричал Макс.
— Что случилось? На вас напали?
— Нет, пленники, быстрее обратно.
Развернув машину прямо на дороге, Воеводов вдавил газ и помчался к отделению. Перед зданием уже ждал Шамиль, встревоженно осматривающийся по сторонам. Увидев подъезжающий внедорожник, он побежал на встречу.
— Что произошло? — Находу спросил Воеводов.
— В камере, где сидел Краснов началась потасовка. Мы стрелять не стали, там нифига не видно и все в кучу свалились. Заходить не решились, они все равно за решеткой — не сбегут. Сейчас уже вроде угомонились, я мельком глянул — есть убитые.
— Ясно.
Еще на подходе Воеводов почувствовал знакомый стальной запах крови, напитавший и без того тяжелый воздух. Макс с Катей стояли возле камеры в растерянности. Заметив Воеводова, они побежали к нему, как увидевшие что-то страшное дети к родителю. Вадим отстранил их с прохода, подошел к решетке и включил фонарь. Зрелище поразило даже его, успевшего повидать многое. Камера в буквальном смысле залита кровью. Стены, пол, койки — все покрывали алые брызги и разводы. Лужи на бетоне отражали свет и разбивали его на тысячи бликов. Тела убитых рассветовцев, больше похожие на переломанные ребенком куклы, залитые кровью, с открытыми переломами, ссадинами и гематомами, лежат на полу. В дальнем углу, откинувшись спиной на стену, сидит Краснов. Узнать его сложно из-за покрывающих лицо бурых струпьев и кровоподтеков. Руки красные по локоть, одна неестественно согнута и висит как плеть. Бывший начальник анклава тяжело дышит, сжав зубы. Глаза закрыты, непонятно, спит он, потерял сознание, или просто отрешился от мира. Пленники в соседних камерах притихли, прислушиваясь к происходящему.
— Живой? — Спросил Вадим направив рассветовцу в лицо свет фонаря.
— Смотря как судить, так то живой, но ощущение, будто сдох.
Воеводов зашел в камеру и осмотрел убитых. Никаких признаков жизни. Судя по характеру повреждений — убиты голыми руками: у кого шея сломана, у кого пробита голова, скорее всего об край койки, кто-то просто забит до смерти.
— Неплохо ты их. Что случилось?
— А ты как думаешь? Ты же сам этого хотел? — Не открывая глаз, прошипел Краснов.
— В смысле хотел?
— Ты тупой или прикидываешься? Ты не понял, что тогда в автобусе произошло? Тебя планировали завалить, и им это почти удалось, но я вмешался. А сейчас они решили высказать мне свое недовольство по поводу предательства, но не сдюжили.
— Один против пятерых, а ты не промах. — Вадим еще раз осмотрел тела убитых.
— Они, в основном, штабные крысы. Если кто и нюхал порох, то уже давно забыл, как он выглядит, заплыли жиром. А у меня привычка — держать себя в форме, еще с войны. Да и просто дураки, лезли гурьбой, никакой тактики. — Договорив, Краснов прикоснулся к сломанной руке и скривился от боли. — Но зацепить немного успели.
— Разберемся с твоей рукой. Зачем своего то сдал?
— Ты же все равно не поверишь, даже если правду скажу.
— А ты попробуй. — Вадим отпихнул ногой один из трупов и сел на край кровати. — Пить хочешь?
— Не откажусь. — Рассветовец приподнялся, опираясь целой рукой и перебрался на противоположную койку.
— Кать, принеси воды. — Вадим посмотрел вслед ушедшей девушке и повернулся к Краснову. — Объяснишь?
— Меня завербовали давно, лет десять назад. Многое обещали, грамотно обрабатывали, зашли издалека, прикармливали: тачки, дома, продвижение по службе. Когда уже полностью был повязан с ними, раскрыли карты. Выбора не было, если бы отказался, сдали бы органам со всеми потрохами за получение взяток, да и приплели бы еще с три короба. Да и альтернатива какая? Не присоединишься и мало того, что за решетку угодишь, так и сдохнешь потом со всеми, когда они свой план реализуют. Короче, я согласился, но большого энтузиазма от их деятельности не испытывал. Но человек такая тварь — адаптируется ко всему. Амбиции не дали шнырять на дне, пробился наверх иерархии, и к запуску программы уже стал руководителем анклава. — Краснов прокашлялся и вытер кровь с разбитых губ. В камеру зашла Катя и протянула ему пластиковую бутылку. Рассветовец открыл крышку и сделал несколько жадных глотков. — Так вот, когда они эту хрень в атмосферу выпустили, я окончательно понял, что мне с ними не по пути, вот только соскочит с мчащегося на всех парах поезда уже не представлялось возможным. И тут ты нарисовался. Я конечно не поддерживаю твои методы, убить столько неповинных людей — это чудовищно, но даже твои зверства меркнут перед тем, что «Проталий» собирается устроить. По этому выбор стороны для меня был очевиден.
— «Проталий»?
— Ага, так они себя называют. У них вообще странная тяга к древнегреческому, даже центральный российский анклав назвали «Нуклий».
— Что это вообще за люди? Правительство?
— В каком то смысле — да. Сборище богатых и влиятельных людей. Очень богатых, настолько, что они могли рулить странами, народами и вообще всей планетой. Возомнили себя богами, что могут решать судьбу человечества. Больно уж расплодилось на планете много людишек, сократили популяцию, одним движением смахнув с шахматной доски все неугодные фигуры. Теперь весь шарик принадлежит им.
— Подожди, а где они сейчас? — Вадим потер виски.
— Я точно не знаю. Сам понимаешь, я лишь пешка постарше, много информации нам не давали. Знаю только то, что они на каком-то острове, в укрепленном и обустроенном убежище. Тысяч сто их там, и еще сотня приближенных, так сказать свиты, дабы обслуживать и развлекать. Ждут пока программа анклавов будет выполнена, и можно будет явить себя миру и занять места своих вассалитетов. Они всю Землю как праздничный торт порезали на куски, каждому по своему клочку с подготовленными рабами. А мы — их опричники, должны были воспитать стадо для пастухов и помочь пасти, за обещанный пряник с барского стола и тепло место не у параши.
— Много еще полезного знаешь? — Воеводов посмотрел в глаза Краснову.
— Смотря что ты считаешь полезным. Вообще, да, немало.
— Оставлю пока в камере, нужно сделать несколько дел. Потом вернусь, посмотрю, что с рукой. Если ты думал что после нескольких трупов и душевного рассказа я сразу тебе поверю — то тупой здесь ты. Но дам тебе несколько шансов доказать свои слова. Держи. — Вадим достал из кармана блистер таблеток. — Обезбол сильный, выпей пока. Попрошу Катю посмотреть твои раны, только на девочку не пырхайся, рядом будет Макс стоять, он парень резвый, разговаривать не будет. Вернусь через час, еще поговорим.
Воеводов вышел и закрыл за собой решетку. Воздух в отделении с каждой минутой раскалялся все сильнее, словно где-то работал обогреватель. Кожа уже покрылась потом, одежда липла к телу. Как только выбрался из здания, даже под прямыми солнечными лучами показалось прохладнее. Вдохнул полной грудью, стараясь избавиться от стойкого запаха крови в носу. Следом вышел Максим.
— Тела вытащить сможете? — Спросил Вадим через плечо.
— Сейчас Гену запрягу. — Хохотнул Макс. — Шучу, конечно сможем. За эпидемию и не такого насмотрелся.
— Краснова не трогайте, но будьте начеку, пусть один стоит всегда у входа с оружием. Я за горючкой для генератора и провиантом. С Гены глаз не спускай, не нравится он мне.
— Хорошо. Мы потом как? Здесь останемся?
— Пока да. Надо за пленными присмотреть.
— А зачем они вообще нужны?
— Учитывая, что Краснов хочет переметнуться на нашу сторону, и если это действительно так, то уже не нужны. Он меня немного сбил с толку. Планировал выбивать из них информацию. Там еще один есть. С ним надо быть осторожными по максимуму, тот еще тип, невысокий такой, с бородой, Пимон зовут.
— Усек. Ладно, пойду займусь трупами. Если что, на связи. — Макс махнул рукой и зашагал к отделению.
Вадим посмотрел на широкую спину парня и перевел взгляд на небо. Нет, пурпурный цвет явно стал менее насыщенным.
10 июля
14.24 по московскому времени
Горячий Ключ
— Никто не выжил. — Дмитрий разглядывал в бинокль руины «Зари».
— Охренеть, что это вообще было? Шарахнуло так, словно ядерный взрыв. — Несмотря на жару, Лера поежилась, сидя на переднем сидении Тойота Лэнд Крузер.
— Потом объясню, в двух словах не расскажешь. — Дима вернулся в машину и сделал несколько глотков воды.
— Как ты думаешь, Пимон подозревал, что Вадим сделает такое?
— Скорее всего, не зря же тайком отправил меня с базы, ночью, через стену. Он далеко не дурак, по любому догадывался.
— Спасибо
