– Мне тринадцать, – насупился я. Вообще-то скоро даже четырнадцать… ну да ладно…
Кстати, нейтрализовать этого улыбчивого приятеля Хельги было даже проще. Спеленав «повара», я подошел к двери, ведущей с кухни в гостиную, открыл ее и, сняв с проема воздушную пелену заглушки, установленную мною во время нашей короткой беседы, прыжком преодолев разделяющие нас пару метров, врезал сидящему за столом и клюющему носом парню по затылку.
А потом проснулась Хельга. В результате меня отчитали, отобрали пистолет, заставили умыться и усадили за стол, на котором тут же появилась тарелка с пирожками и кувшин с молоком. Награда… ага. А пока я утолял голод, не прекращавшая ворчать дочь Края приводила в чувство своих друзей. Зато под шумок я таки вернул свой ствол, неосторожно оставленный Хельгой на тумбочке, и сейчас чувствовал себя куда увереннее.
Хельга, пока занималась оказанием первой помощи своим друзьям, трещала без умолку. Так я узнал, что три месяца назад она окончила штурманское отделение флотского училища при Ладожском университете и устроилась младшим штурманом на частный тысячерунник под громким названием «Феникс». А здесь оказалась для того, чтобы забрать отца в Новгород. Благо капитан и владелец дирижабля, наслышанный о происходящем в Меллинге, выделил ей и время и двух матросов. Все равно, пока «Феникс» находится в доках на плановом обслуживании, полетов не предвидится…
– Что, вот прямо так взял и выделил? – удивился я.
Хельга смерила меня недовольным взглядом.
– Мы с Владимиром уже четыре года знакомы. Я на его корабле каждый год практику проходила. А капитаны в Новгороде умеют ценить свои экипажи, – поучительным тоном заметила она.
– Понятно. – Я бросил короткий взгляд на ее кивающих приятелей. Вот, кстати говоря… – А что же за корабль такой, этот «Феникс», что у него на борту абордажники имеются? Твой Владимир что, каперством промышляет?
– Он не мой, – вспыхнув, отрезала Хельга.
Матросы только хмыкнули. Иван, заметив обжигающий взгляд девушки, тут же сделал вид, что закашлялся, а Архип, моментально задавив ухмылку, принялся объяснять, что к чему. Тоже, очевидно, не пожелал навлекать на себя гнев Хельги. Понимаю, дочка Края – девушка вспыльчивая, на расправу скорая, да и рука у нее тяжелая. Помню. Сам не раз от нее учебником по голове огребал, когда учиться ленился… Правда, отходчивая, этого не отнять. Стукнет и простит…
– «Феникс» не капер, Рик. Но мы ходим по всей Европе, а здесь с пиратами просто беда. Редкий рейс без стычек обходится. Но «Феникс» – то корабль добрый. От кого удерем, а кому и мозги вправим, дабы впредь пиратствовать неповадно было. Ну и… не бросать же добро, когда оно само в руки идет? Вот и назначил капитан часть матросов абордажниками. Хотя какие там абордажи-то? Призовая команда и только, слышал о таких? Вот-вот. Иван, например, палубный старшина, а я второй двигателист. Ну приклеилось к нам в экипаже прозвание «абордажники», мы и привыкли, – объяснил Архип.
– Да, с тысячерунником это тебе повезло, – вздохнул я, повернувшись к Хельге. – Обычный каботажник больше чем на шесть сотен не рассчитан.
– Фи, Рик! – вздернула носик та, моментально престав злиться, на что, собственно, я и рассчитывал. Характер у дочки Края мало изменился. – «Феникс» это тебе не «селедка» какая-нибудь. Это «кит»!
Я сделал круглые глаза. Ну да, кто бы мог подумать… а то, что я родился и вырос фактически на верфи и прекрасно разбираюсь в подобных вопросах, оставим за кадром. И сделаем вид, что я понятия не имею о такой вещи, как рунный класс дирижабля. А он есть.
Каботажники редко рассчитаны на одновременную работу более пятисот-шестисот простых рунескриптов, так называемых стандартных единиц. Размеры не позволяют использовать большее число рунных цепочек. На самом деле нижний порог, отделяющий каботажные корабли от вспомогательных, типа шлюпов, всего сотня единиц. Иными словами, позволяют размеры дирижабля запитать сотню стандартных рунескриптов одновременно и бесперебойно, ему автоматически присваивается класс «каботажник». Нет – шлюп, вспомогательное судно. И это без учета рунных кругов, обеспечивающих удвоение подъемной силы дирижаблей, устанавливаемых на всех кораблях без исключения. А вот с «китами» интереснее. Во-первых, чтобы войти в этот класс, корабль должен быть оснащен не газовыми баллонетами в бронированном рунами куполе, а вакуумными, точнее, безвоздушными отсеками в нем, соответственно это означает совершенно иной тип и сложность рунескриптов, наносимых как на сам купол, так и на несущий его стальной каркас. Исчисление возможного количества применяемых рунескриптов на «китах» проводится без учета цепочек, пошедших на создание безвоздушных отсеков в куполе. И при этом редкий дирижабль такого класса имеет запас меньше чем в тысячу стандартных единиц. Например, ставший моим домом курьер уж на что старичок старичком, а и тот был рассчитан на восемьсот единиц и относился к классу «китов» четвертого, низшего ранга. К которому, кстати, судя по всему, относится и «Феникс». Третий ранг присваивается «китам», рассчитанным на питание как минимум трех тысяч единиц.
В самом деле Хельге действительно есть чем гордиться. Закончив училище, попасть на «кит», да еще и по специальности, это круто. Обычно новички начинают именно с каботажных судов. И перебраться из этой ниши на «киты» довольно тяжело. Вон подавляющее большинство матросни, ищущей найма в Меллинге, может даже не рассчитывать на подобное. А те, у кого есть шансы, держатся отсюда подальше. Каперство в послужном списке – не лучшая рекомендация для получения найма на «китах». Хотя бывают и исключения… Например, артефакторов, служивших на каперах, капитаны «китов» отрывают с руками. Еще бы! С их-то опытом управления и оптимизации работы рунных систем в боевой обстановке…
От размышлений меня отвлек Иван, напомнив о причинах сбора нашей теплой компании.
– Кораблем можно будет и после похвастаться, – заметил он. – А сейчас у нас есть куда более важное дело. Хельга, ты настаивала на приглашении Рика, тебе и вводить его в курс дела.
– Мм… да, ты прав, Иван. – Девушка нахмурилась, помолчала, но, заметив мой выжидающий взгляд, решительно тряхнула гривой русых волос. – Понимаешь, Рик… Отец в своих письмах много рассказывал о жизни в Меллинге и… о тебе. Дела, ради которых он остался в городе, давно завершены, и я, отправляясь сюда, рассчитывала уговорить отца переехать в Новгород. И тебя вместе с ним. Он очень привязался к тебе.
