Оказавшись в тени колонны, я воровато огляделся по сторонам и вытряхнул содержимое ящичка в сумку. Там были какие-то картонки, запаянные в полиэтилен, и два ключа причудливой формы. Сердце колотилось в груди, как взбесившаяся летучая мышь, кровь стучала в висках, дыхание никак не желало восстанавливаться — словно километровый кросс выдал, удирая от голодного мутанта, а не два метра прополз. Картонки, надо же... Из-за этого хлама я шкурой рисковал? Ладно, разбираться будем позже, сейчас нужно возвращаться к таможне: возня там вроде бы поутихла.
Мы с Ваксой отряхнулись и вышли из-за колонны. Волнение улеглось, но чувствовалось, как кратковременный восторг постепенно перерастает в напряженное ожидание. В толпе диких появилось больше вооруженных ополченцев, и некоторые держались группами по двое-трое, а не поодиночке. Наемники опустили щитки шлемов и плотнее сомкнули ряды возле ограждения. Оружие поднимать они не спешили, но то и дело поглядывали назад, словно ждали сигнала к штурму от городских заправил. Савва Второй заметно нервничал, Натрикс деловито ходил между скамеек и отдавал распоряжения. Эрипио с тремя лизоблюдами стоял по ту сторону барьера, окруженный кольцом охранников. Он улыбался, но было видно, что предводитель диких собран и напряжен.
Вовсе не нужно было обладать особой чуткостью, чтобы понимать: стихийная радость прошла, и теперь конфликта не миновать. Вопрос заключался лишь в том, что послужит сигналом к началу вооруженного столкновения. Люди стали понемногу отступать от желтых барьеров, рядом с которыми валялись обрывки атласной ленты.
— Мы привезли меновой товар, — не переставая казенно улыбаться, провозгласил Эрипио. — Преступников, за поимку которых назначена награда, воду, складские харчи. Что у вас?
Натрикс вышел вперед, более уже не считая необходимым ломать комедию и выпускать на сцену болванчика Савву. На сухом лице старика не читалось никаких эмоций.
— Лекарства, топливо, архив, — сказал он, указывая на сложенные коробки. — Всё здесь, как договаривались.
Эрипио сделал знак своим людям быть начеку и выступил вперед. Он прошел сквозь цепь расступившихся А наемников и остановился у колонны. Все замерли в ожидании, что же произойдет дальше. Вакса с интересом наблюдал за сивым предводителем, а у меня со дна души тихонько всплывало нечто удивительное. То ли предчувствие, то ли осколки воспоминаний, то ли тот самый голод, о котором говорила Ева. Чем ближе находился ко мне этот человек, тем явственнее я ощущал трепетание морозного язычка где-то под сердцем.
И это уже была не просто ревность. Нет. Эрипио пробуждал во мне что-то совсем иное — чужеродное, первобытное, пугающее.
Предводитель осмотрел бочки и мешки, обошел поддон с медикаментами и задержался у стеллажа. Улыбка слетела с красивого лица. Он резко обернулся и вытаращился на Натрикса с яростью. Процедил сквозь зубы:
— Издеваешься?
Толпа застыла. Притихли даже самые рьяные выскочки и отъявленные хамы.
Матерый интриган Натрикс на миг опешил. Правильно: старик рассчитывал нанести удар исподтишка, после меновой сделки, а тут вдруг что-то пошло не так. Но нервы у этого бункерского зубра были стальные, поэтому уже спустя секунду он взял себя в руки. Поправил очочки и поинтересовался:
— В чем дело, любезный?
— Протри лупы! — пророкотал Эрипио, тыча пальцем в щербатое место на стеллаже. — Здесь не всё!
Я машинально сделал шаг назад и осторожно потянул за собой Ваксу. Он хотел было высвободить рукав, но перехватил мой испепеляющий взгляд и повиновался.
— Кажется, сейчас начнется, — шепнул я. — Держись рядом.
Натрикс непонимающе посмотрел на отсутствующий ящичек и развел руками:
— Возможно, затерялся при перевозке.
Эрипио, который резонно полагал, что бункерская морда ему нагло врет, начал окончательно терять контроль. Предводителю было невдомек, что Натрикс не знает, насколько ценно содержимое ящичка.
Напряжение достигло апогея.
Эрипио судорожно одернул полы пиджака и тихо потребовал:
— Верни ячейку, падла.
Натрикс, даром что особист, не отреагировал на оскорбление. Он какое-то время глядел на взбешенного Эрипио с таким отрешенным видом, будто перемножал в уме два трехзначных числа. Потом вздохнул, повернулся к прожектору и приказал неприметному человечку, которого против света практически не было видно:
— Запускайте излучатели. На семь герц и сто тридцать децибел. Давление увеличивайте до двух сотен. Частоту гоняйте от шести до дюжины.
Толпа по инерции еще некоторое время молчала. Небрежно оброненные слова не сразу добрались до сознания людей: они словно бы втекли в уши и заполнили вязким гелем череп.
— Излучатели? — тупо переспросил Вакса, поворачиваясь ко мне. — Какие излучатели?
С дальнего конца платформы донесся металлический лязг, заурчал дизельный тягач. Клацнуло.
Натрикс вдруг оказался рядом.
— Не лезь вперед вагона, трепач! Ты мне...
Договорить старик не успел.
Его голова резко мотнулась в сторону, изящные очочки хрустнули и полетели по высокой дуге над обалдевшими людьми, а стоявший позади Вакса с недоумением посмотрел на свою жилетку, которая окропилась кровавыми брызгами.
— Ложись! — рявкнул я, бросаясь на пол и увлекая Ваксу за собой.
Выстрелы снайпера захлопали из глубины станции. Цепь наемников сомкнулась, и я краем глаза заметил, как Эрипио, замешкавшись, упал на пути. Раздались крики, толпа пришла в движение.
Рядом с нами упал MC Арсений, грязно ругаясь и растирая ушибленное плечо. Драгоценную авиаруну творец религиозного рэпа так и не бросил. На редкость упертый тип.
Мы с Ваксой, не вставая с четверенек, поползли к краю перрона. Нужно было срочно выбраться из центра давки, но при этом не высовываться, чтоб не стать очередной жертвой снайпера.
— Куда? — прикрывая голову от снующих ног, просипел Вакса.
— В туннель! — крикнул я и оттолкнул от себя грузного Савву Второго, который оказался брошен на растерзание толпы. — Надо под платформой уходить!
Спрыгивая на рельсы, я не уследил за тылом и получил оглушающий удар по затылку. Вспышка боли ослепила, колени подогнулись, перед глазами поплыли радужные кляксы. Я вцепился в контактный рельс и едва не словил по башке второй раз от кого-то из жителей. Повезло. Я успел увернуться, но равновесия не удержал: плюхнулся на все четыре мосла и раскорячился посреди путей — аккурат над желобом между шпалами.
Вакса помог мне подняться. Я встряхнул головой и поморгал. Сотрясения вроде нет, и то хорошо.
Рука сама потянулась к кобуре. Я достал «Стечкин» и передернул затвор, вгоняя патрон в ствол. Всё, шутки кончились — чтобы не сдохнуть, придется бороться за свою жизнь.
