— Да я как-нибудь разберусь…
— Все так говорили.
— А тебя-то самого почему не увольняют? — усмехнулся я.
— Меня нельзя. И Ирину, режиссера, нельзя. И Зинаиду Исайевну нельзя. Тут долго держатся только те, от кого Кирилл хоть немного зависит.
— От тебя-то он чем зависит?
— Зинаида Исайевна — моя мать.
— А она что за важная птица?
— Ты что, совсем без опыта работы?
— Ну, в Москве да.
— Оно и видно.
Мне показалось, что Влад рассердился оттого, что я не понял значимость его матери. Или его собственную, уж не знаю. Наверняка он имел в виду какой-то блат, как говорили раньше, но меня эти расклады пока интересовали мало. Самому бы удержаться на месте…
— И что, прошлого сценариста уволили без всякого повода? — поинтересовался я.
— Повод всегда найдется, — мой новый знакомый махнул огоньком сигареты, — Но ты сильно отличаешься от предшественника.
— Чем?
— Всем. Тебя Кирилл сам присмотрел? Знаешь, это не совсем в его духе. Обычно он дает объяву в газету, лохи приходят на кастинг, и он берет самого лоховатого,
Ко мне в душу закралось нехорошее подозрение. Мелькнула мысль, что я сэкономил Кириллу деньги — лох сам к нему пожаловал, не пришлось давать объявление.
— А что, профессиональные качества вообще ничего не значат? — решил я узнать хоть сколь-нибудь компетентное мнение.
— Какие? — чувствовалось, что Влад усмехнулся, хотя в темноте я не видел его лица. — Профессиональные? То, чем тут надо заниматься, осилит и школьник выпускных классов. Надо просто выдавать текст, вот и все. Народ скушает что угодно, если это показывают по телевизору. Смысл твоей должности состоит в том, что просто кому-то надо делать эту работу — выдавать текст. Люди на экране должны что-то говорить, внутри концепции продюсера и режиссера. А самим им не до того.
— Понятно.
— Да не расстраивайся, — Влад стряхнул пепел в урну. — Мы все здесь фигней занимаемся. Как говорил Пелевин — поддерживаем огонь потребления.
— Какой еще огонь?
— А ты что, не читал «Generation-П»?
— Нет.
— Ну, ни фига себе! В тайге ты жил, что ли?
— Некоторое время, — отшутился я.
Мне надоело, что меня здесь все поддевают, как молодого бойца.
— Фролов! — донесся из павильона голос Зинаиды Исайевны. — Сашенька, дорогой! Надо работать!
— Это меня. — Я щелчком отправил окурок в урну, и он скрылся из глаз, на мгновение мелькнув в темноте трассирующей пулей.
На съемочной площадке уже вовсю кипела работа, певица, грациозно изогнув спину, восседала на диване и с улыбкой отвечала на вопросы ведущей.
— Я и мечтать не могла о такой жизни! — говорила Сирень. — Я ведь из очень небогатой семьи, а кругом только и говорили, что о деньгах. Мол, без денег в жизни не пробиться, без связей тоже.
— Что же тебе помогло?
— Когда знаешь, что можно рассчитывать только на себя, сразу понимаешь, что тебе нужно работать в тысячу раз больше, чем другим, у кого есть деньги и связи. Я с детства много работала, много училась. А главное — постоянно развивала голос. Занималась по нескольку часов в день.
— Говорят, что голос — очень тонкий инструмент и за ним необходим особый уход.
— Совершенно верно. Я много в чем себе отказывала, ретировала его…
— Стоп! — замахал руками Кирилл, останавливая съемку, — Ну что ты опять мелешь? Дали же тебе бумагу, неужели трудно было запомнить? А не можешь запомнить, перед тобой монитор с текстом! Ну что же за курица?
— А что? Я и читаю с монитора.
— Ну и что там написано? «Ретировала»? Репетировала! Давайте этот кусок еще раз! А вообще постойте. Саша, где тебя черти носят?
— Я курил, — пришлось оправдываться.
— Беги в кабинку редактора. Будешь придумывать звонки в студию от телезрителей. И быстрее, быстрее. Потом все вопросы. Редактор вкратце объяснит, что к чему.
Несмотря на то что задание меня шокировало, пришлось делать, что сказано. Назвался ведь груздем, значит, кузова не миновать,
В стеклянной кабинке было душно. Кроме редактора там сидели две девушки с телефонными гарнитурами.
— Ты новый сценарист? — спросил редактор — рыжеволосый конопатый мужчина лет тридцати пяти. — Меня зовут Игорем.
— А я Саша.
— Отлично, давай, включайся в работу. Представь, что ты поклонник этой красавицы. А еще лучше — поклонница. Придумай вопрос, только без заковырок. Простой, доступный массам вопрос. И вот еще тебе список вопросов от предшественника. Может, что пригодится. Бери вот этот ноутбук, набивай на клавиатуре, а девочки обработают.
— Я не работаю на компьютере! — запаниковал я.
— Как это? — не понял Игорь.
— Ну, не приходилось никогда. Мне легче на бумаге писать.
— Ну, ни фига себе… — режиссер вытащил лист бумаги из ящика и протянул мне ручку. — Напишешь, отдавай девушкам, они набьют.
— А сейчас послушаем звонок от телезрителя, — сказала ведущая. — Алло! Назовите свое имя!
В динамиках слышались какие-то гудки и шорох.
— Алло! Мы вас слушаем!
Сидящая рядом со мной девушка пробежала пальцами по клавиатуре и сказала очень громко: «Алло! Алло!»
В динамиках же раздался лишь далекий, едва различимый голос, чудовищно искаженный к тому же.
— Все, давай отбой, — махнул рукой редактор. В динамиках запищали частые гудки.
— К сожалению, связь прервалась, — ведущая с разочарованным видом развела руками. — Ну, тогда я задам вопрос сама. Скажите, Сирень, говорят, что перед концертом в «Лужниках» вы потеряли нательный крестик. Это правда?
— Ой, да. Я так расстроилась из-за этого! Это ведь мой главный талисман! Я так боялась, что без него что-нибудь случится с моим голосом!
— Как же это произошло?
— Я отдыхала на Сейшелах и во время купания обнаружила, что крестика нет. Но представляете, рядом с катера ныряли водолазы. Они увидели, как я расстроилась, и предложили мне помощь.
— Неудивительно! — улыбнулась ведущая. — Трудно оставить без внимания такую красивую девушку.
— Да нет, что вы! Они были совершенно бескорыстны! Они ныряли около двух часов, пока один из них наконец не нашел мой крестик.
— И какова была его награда? Поцелуй?
— Да нет, что вы. Представляете, они были из Франции, но оказалось, что они меня знают, слушают мои песни! Я оставила смельчаку-водолазу автограф. Ну а какой аншлаг был на моем выступлении в «Лужниках», вы, наверное, знаете.
Стараясь не слушать, что они там несут, я судорожно придумывал вопросы. Оказалось, что о творчестве Сирени я почти ничего не знаю, если не считать припевы из нескольких ее песен, которые каждый день можно было услышать по радио. Но тут меня осенило, и я заскрипел ручкой по листу.
