— Если вы не согласитесь, я просто сотру открывающий хранилище код из своей памяти и оно навсегда останется запертым, — ответил Регул. — Но, как мне кажется, этого не потребуется, не так ли?
— Не потребуется, — согласился Кельбор-Хал, и его бледная маска изобразила подобие улыбки.
— Нет, при такой длине стержень не может быть таким тонким, — сказала Далия. — Он расплавится от той температуры, которая, по нашим подсчетам, возникнет в кожухе преобразователя.
— Но, если увеличить толщину, он не войдет в кожух, — возразила Северина, потерев виски ладонями и осторожно опуская электростилос на планшет графического ввода данных. — Он не будет работать, Далия. Тебе не удастся его подогнать, а без этого стержня преобразователь невозможно точно закрепить над нужными точками черепа. Пора признать, что этот аппарат работать не будет.
Далия упрямо тряхнула головой:
— Нет. Ультерим знал, что делает. Иначе быть не могло.
— Тогда почему нет чертежей креплений преобразователя? — спросила Северина. — Их нет, потому что устройство не работает. Он не собирался воплощать этот проект, это просто теоретические выкладки.
— Я в это не верю, — не сдавалась Далия, снова обращаясь к схемам устройства, созданным давно умершим адептом.
Она сосредоточилась на планах и диаграммах, которые тщательно копировала и совершенствовала в течение последних пяти ротаций, чтобы заполнить пробелы в имеющейся схеме.
Они были так близки к цели.
В центре рабочего зала, предоставленного им адептом Зетой, уже обрело основные очертания сверкающее серебром устройство, напоминающее по форме гравикресло. Какстон, лежа под ним на полу, закреплял под спинкой монтажные платы, а Зуше подгонял магнитные цилиндры, которые должны защищать электрические проводники после окончания внутренних работ.
Меллицина задумчиво обходила вокруг устройства — достаточно большого, чтобы вместить взрослого человека, — и, скрестив руки перед собой, постукивала пальцем по губе.
Чтобы достичь всего этого, им потребовалось пять полных ротаций, и всего две оставшиеся ротации отделяли их от громкого триумфа или постыдного провала. Несмотря на холодность и неловкость первой встречи, они работали единой командой, распределяя задания согласно опыту и навыкам каждого из участников.
Зуше оказался на редкость талантливым инженером, способным в кратчайшие сроки и с величайшей точностью сконструировать и изготовить любые детали. У Какстона обнаружилось интуитивное понимание взаимодействия отдельных частей механизма, что, наряду с незаурядной способностью предвидеть побочные эффекты малейших изменений схемы, делало его идеальным кандидатом для окончательной сборки.
Северина была необыкновенным чертежником, и только ей удавалось превратить наброски Далии в точные схемы, по которым можно было изготавливать детали. Меллицина — опытный инженер — обладала обширными знаниями во всех областях, что заполняло пробелы на стыке узких специализаций ее товарищей. А ее организаторские способности были выше всяких похвал. Как только Меллицина поняла поразительную способность Далии, деятельность рабочей группы стала на порядок эффективнее.
Вопреки ожиданиям Далии, первоначальная холодность этой женщины была вызвана недоверием к существованию столь редкой способности, как изобретательский дар в сочетании с феноменальной памятью. Получив подтверждение, она стала относиться к Далии с большей теплотой.
После того как Далия разгадала цель, которую преследовал Ультерим при разработке схем, прогресс в их работе резко ускорился, но возникла проблема, грозящая развалить весь проект: поддержка преобразователя и соединение его с головой того, кто сядет в это кресло.
На первый взгляд задача казалась до смешного тривиальной, но она ставила под угрозу создание всего устройства. Слишком тонкий стержень может расплавиться, и тогда нарушится контакт с мозгом; слишком толстый не пройдет между тщательно подогнанными компактными деталями и создаст дополнительную поверхность, что приведет к утечке тока, а это нарушит хрупкий баланс электромагнитных колебаний, вырабатываемых мозгом объекта.
Остановка из-за такой простой, но фундаментальной проблемы вызывала мучительное разочарование, и Далия начинала понимать, почему это устройство до сих пор так и не было реализовано.
Северина огорченно опустила голову на руки, а Далия продолжала блуждать взглядом по чертежам, позволяя линиям и цифрам, заметкам и примечаниям летать вокруг нее, словно сорванным бурей листьям. Фрагменты схемы кружились в ее голове, линии беспорядочно пересекались, и каждый поворот неизбежно затрагивал следующую часть чертежей.
Далия ощутила, что ее руки двигаются над чертежами, потом услышала скрип пера, хотя и не помнила, как взяла его со стола, но, не задумываясь, продолжала что-то рисовать. Участок нереализованной схемы оставался перед ее мысленным взором серым пятном, как будто решение проблемы скрывала пелена густого тумана.
Но как только в голове мелькнула эта мысль, ей показалось, что подул сильный ветер, облака тумана стали рассеиваться, и в их глубине замерцали золотистые огненные линии. Эти линии соединили вращающиеся фрагменты схемы, стали стягивать их все ближе и ближе, соединяя разрозненные части в единое целое.
Далию охватило беспокойство, она понимала, что стоит на пороге чего-то важного. Усилием воли она постаралась открыть сознание, интуитивно понимая, что стоит только сосредоточиться на какой-то детали — и видение пропадет. Работа подсознания — очень хрупкий процесс, и, если его форсировать, связь может оборваться, словно шелковая ниточка.
Руки Далии продолжали скользить над листами вощеной бумаги, а золотые линии воображения продолжали сокращаться. Наконец тысячи отдельных элементов соединились, и Далия перестала дышать: все детали сошлись в одно безупречно гармоничное целое устройство.
Вот оно!
Теперь она может его нарисовать — законченный и совершенный в своей сложности прибор.
Им потребуются новые детали, полностью измененные схемы и монтажные платы.
Теперь Далия отчетливо видела, как они соединятся друг с другом и как все это будет работать.
Двадцать три часа спустя Далия поставила на место последнюю деталь машины. Механизм скользнул в гнездо со слабым свистом пневматики. Чуть меньше ротации назад, когда Далия стряхнула с себя оцепенение и опустила взгляд на бумагу, она обнаружила полностью законченную схему, увиденную во время полета воображения. Рисунки, безусловно, не отличались аккуратностью, но даже после беглой проверки она поняла, что схема правильная.
