Он садится в кровати. Через жалюзи в комнатку проникает бледный свет одной из пяти лун Кедоша, самой крупной.
Мальчик трет глаза. Страх вдруг бьет в самое сердце, так, что кружится голова. Фаннур спрыгивает с матраца и босиком бежит к двери.
Снизу слышится грохот, кричит мать. Отец громко ругается.
Фаннур замирает на пороге.
Еще голоса. Много. Чужие.
– Да уймите этого наконец! – ревет кто-то.
Стук, падающая мебель. Вопль женщины. Звук выстрела, после чего вопль поднимается до крещендо. К голосу женщины прибавляются крики девочки – Фаннур узнает Миу. Только она способна на такое.
Фаннур бежит со второго этажа вниз и чуть не падает на полпути. Он не способен передвигаться быстро из-за своих искривленных конечностей. Но мальчик старается, его душит злость. Какая-то сила несла его вперед, не давая опомниться.
В гостиной первого этажа разгром. Потолок треснул, световая панель упала и, мигая, валялась на полу. Повсюду разбросанные вещи, битое стекло. Остановившись в арочном проеме, Фаннур увидел пятерых гуманоидов, одетых в доспехи, у всех было оружие. Самый высокий стоял возле трупа мужчины, застреленного в упор из дробовика. Возле тела корчилась мать Фаннура и Мии, ее волосы слиплись от крови. Девочка лежала рядом – оглушенная ударом приклада.
Гриф видел, как его мать пытается защитить Миу от налетчиков. Тут она замечает стоящего в паре метров от себя Фаннура.
– Уходи! Беги!
Ее валят яростным пинком. Оцепеневший мальчик уже не в состоянии сдвинуться с места. Злость вновь сменяется страхом, он растет и затопляет его сознание, его привычный мир, весь космос…
– А ну! Уродец!
Фаннур приходит в себя, когда гуманоид поднимает его над полом за ворот пижамы, а затем швыряет обратно.
– Не трогайте!
Визгливый вопль матери режет по ушам. Мальчик чувствует, как его накрывает волна ее ужаса. На несколько мгновений реальность исчезает из поля зрения Фаннура.
– Уродец!
Высокий гуманоид – хомид – стоит над ним, разглядывая с интересом, словно Гриф лишь диковинное насекомое.
– Прикончим его!
Второй наемник поднимает пистолет, целя Фаннуру в голову.
– Стой!
Высокий прикрывает дуло собственной ладонью. Его круглые влажные глаза горят интересом, высокая голова чуть покачивается, словно бы в унисон каким-то мыслям.
– У него сильный дух, хотя слабое тело…
Хомид приседает рядом с Фаннуром на корточки. Ему не доводилось видеть людей, настолько искалеченных болезнями, особенно детей.
Спина мальчишки походила на извилистый горный хребет. От основания шеи до поясницы – страшный зигзаг с торчащими позвонками. Голова Фаннура была посажена косо, над ней висел горб, мешающий ребенку смотреть вверх. Ноги точно специально кто-то выкрутил, и хомид не мог взять в толк, как это существо может передвигаться самостоятельно.
– Мало времени, Ок-аа, – напоминает высокому один из налетчиков, стоящий у входной двери.
– Берем его с собой.
– Дэррны не заплатят за него ни монеты! – возмущается хомид, стремившийся застрелить уродца.
– Дэррны смогут вылечить его, если пожелают… – Хомид ухмыляется, видя, насколько сильно горят ненавистью глаза горбуна. – Я хочу дать ему шанс.
– А девчонка?
– Берем. Она подходит под базовые параметры, – бросает Ок-аа. – Живее!
Фаннура поднимают с пола. Он пользуется случаем и вонзает зубы в незащищенную перчаткой руку гуманоида. Тот отвешивает ему оплеуху. Маленький горбун бьется изо всех сил, и чтобы его утихомирить, требуется нечто посерьезнее. Хомиды злобно ворчат. Один из них приставляет к шее мальчика инъектор и впрыскивает дозу транквилизатора.
Фаннур пытается бороться, но слабеет с каждой минутой. Мышцы его расслабляются, и он просто не в состоянии заставить их подчиняться.
Мир плывет. Разгромленная комната теперь кажется декорациями из кошмарного сна и только. Нет больше дома, ничего нет.
Его подняли на руки и понесли. Мозг еще какое-то время фиксирует происходящее, фрагменты следуют один за другим.
Ведут полуоглушенную мать, волосы которой склеились от крови…
Миа кричит и бьется в руках работорговца…
Фигуры-тени бегут через подлесок, пляшут лучи фонарей…
На скальной площадке стоит «под парами» челнок, в который хомиды загружаются всей толпой…
Фаннур лежит в неудобной позе на холодном полу, ему видны только чужие ноги в сапогах. Сознание уплывает, но еще какое-то время бесстрастно, словно записывающее устройство, фиксирует разговоры чужаков.
Через двадцать минут челнок хомидов стыкуется с находящимся на орбите крейсером, но этого Фаннур уже не видит.
Он выбирается из серо-черного сна гораздо позже и первым делом ощущает странный запах. Запах незнакомого места и неизвестных существ.
– …и он инвалид. Урод.
– Делайте с ним что хотите. Я думал дать ему шанс.
Второй голос принадлежит высокому хомиду, первый – журчащий и властный – казался Фаннуру каким-то неестественным. Мальчик открывает глаза, но он так слаб, что даже это усилие кажется ему чрезмерным. Горбун вновь смыкает веки.
– Мы хотим получить и за него тоже! – Голос высокого хомида требует.
– Ладно. Ты прав, Ок-аа, в этом человеческом детеныше силен дух. Его не так-то просто сломить. Но может… удастся направить его ненависть урода в нужном направлении…
Хомид не унимается.
– Направляй, Глеш, но сначала заплати. Нам пора сваливать – еще две системы надо прошерстить.
– Почему хомиды так нетерпеливы? – журчит странный, пугающий голос.
– Время – деньги, папаша. Никогда не слышал? – бросает высокий.
Здесь Фаннур отмечает, что хомид будто бы злится.
– Бизнес есть бизнес, Ок-аа. Да. Вот ваши деньги.
Маленький горбун не видит, как в комнату вкатывается толкающий тележку с золотыми слитками робот и как двое хомидов забирают гонорар.
– Не хотите их мать?
– Нет. Взрослые нам ни к чему.
Фаннур открывает глаза, видя перед собой высокую тень. Казалось, она уходит высоко под потолок и касается его. Существо в длинных одеждах просто невероятно, от него исходит аура могущества и осознания собственной значимости.
Гриф впервые видит дэррна, создание, которое будет контролировать его жизнь и учить быть «призраком».
Архонт Глеш склоняется над мальчиком и с таким же интересом рассматривает его уродство.
– Ненависть струится по этим жилам. Она горяча. Раньше он подавлял свою злость, потому что ему говорили, что это нехорошо, но я дам ему возможность пользоваться ею. А потом посажу на цепь. Шаари должен быть покорным.
